Дмитрий Любомудров, партнер, адвокат, руководитель практики корпоративного права/M&A АБ «Андрей Городисский и партнеры»

Усовершенствовать правила этики О мерах противодействия недобросовестному поведению представителей сторон в международном арбитраже

Комментируя в данной публикации способы усовершенствования современного регулирования этики представителей в международном арбитраже, предложенные Изабеллой Прусской в статье «Необходим этический профстандарт» (см. «АГ». 2018. № 16 (273)), автор отмечает, что наиболее перспективным и эффективным является подход, предполагающий соответствующую модернизацию регламентов (правил) международных арбитражных учреждений. Поднятая в статье проблема этики или правил поведения представителей сторон в международном арбитраже действительно довольно интересна и заслуживает самого пристального внимания. Актуальность данной проблемы именно для международного арбитража во многом обусловлена теми особенностями, которые присущи этому способу разрешения споров. В отличие от процесса в государственных суд Полагаю, что именно в этом аспекте проблема правил поведения представителя в арбитраже приобретает особую важность, тогда как вопросы неэтичного поведения на уровне отношений представитель-клиент в большинстве случаев могут быть решены в рамках их отношений и применимого к этим отношениям национального законодательства и стандартов. В том, что касается рассмотренных в статье способов решения проблемы, с моей точки зрения, наиболее перспективным и эффективным является подход, предполагающий соответствующую модернизацию регламентов (правил) международных арбитражных учреждений. По данному пути, как отмечает автор статьи, в частности, пошел Лондонский Международный третейский суд (LCIA), а затем и МКАС при ТПП РФ. Попутно замечу, что, по некоторым сведениям, появление в регламенте LCIA данных предписаний не в последнюю очередь было связано с возросшей популярностью этого арбитражного учреждения у бизнеса, имеющего свои корни на постсоветском пространстве, и тем поведением, которое демонстрировали в разбирательствах представители этого бизнеса. В конце концов, правила поведения представителей представляют собой лишь один из аспектов арбитражной процедуры и, следовательно, во всяком случае, когда речь идет о разбирательствах в институциональных арбитражах, должны регулироваться применимыми к такой процедуре в целом правилами этих арбитражей. Что касается другого предлагаемого автором метода решения рассматриваемой задачи, связанного с созданием свода принципов, содержащего стандартный набор правил для представителей, полагаю, что в некоторой степени это уже реализовано, в частности, в связи с принятием упоминающихся в статье актов авторитетных международных организаций, и особенно Руководящих принципов МАЮ1 . То, несколько скептическое отношение к эффективности этого метода, которое, как показалось, присутствует у автора статьи, возможно, не во всех случаях оправданно. Действительно, как отмечено в статье, принципы МАЮ носят договорной характер или, иными словами, по общему правилу применяются по соглашению сторон. Однако договорной характер – это в принципе общая отличительная черта арбитража как альтернативного способа разрешения споров. Эта же черта международного арбитража, как мне кажется, предопределяет нереализуемость задачи создания и внедрения таких правил (тем более правил, унифицированных в международном масштабе), которые бы наделяли арбитров какимилибо квазивластными полномочиями по отношению к представителям (например, права по дисквалификации или применению иных дисциплинарных санкций к представителю за недобросовестное или неэтичное поведение2 ). Первоисточником полномочий арбитров является арбитражное соглашение, участниками которого представители не являются. Полномочия или мандат арбитров изначально ограничены вопросами разрешения, предусмотренного арбитражным соглашением спора, и распространяются только на стороны этого соглашения. В этой связи не случайно, что и Регламент LCIA 2014 г., и новые Правила МКАС при ТПП РФ, определяя правила поведения представителей, используют, как и отмечено в статье, формулу, которая обязывает стороны разбирательства обеспечить соблюдение привлекаемыми ими представителями этих правил, и предусматривают применение «санкций», в конечном счете адресованных не собственно представителям, а именно сторонам (таких как, например, наиболее эффективной, на мой взгляд, меры, 1 Второй упоминаемый документ универсального характера «Гаагские принципы», как мне кажется, всетаки в большей степени ориентирован не на классический международный арбитраж, а на разбирательство в наднациональных инстанциях с участием государства. 2 В развитых правовых системах такими полномочиями при рассмотрении спора не обладают даже государственные суды. предусмотренной Правилами МКАС, – возможности учета ненадлежащего поведения представителя при решении вопроса о распределении арбитражных расходов). Кроме того, и в отсутствие соглашения сторон о применении в конкретном споре Руководящих принципов МАЮ они вполне могут быть использованы как сторонами, так и арбитрами в качестве авторитетного источника, подготовленного ведущими мировыми специалистами и содержащего информацию о рекомендуемых стандартах поведения юридических представителей в международном арбитраже. В том, что касается третьего упоминаемого в статье метода – создания открытой информационной платформы с информацией о неэтичном поведении, полагаю, что реализация подобной инициативы может столкнуться с рядом труднопреодолимых проблем, среди прочего связанных с конфиденциальным характером международного арбитража и отношений между юридическими представителями и доверителями