Порочная тенденция

Пределы производства по уголовному делу, являясь фундаментальным уголовно-процессуальным институтом, в первую очередь направлены на установление четких границ расследования, т.е. компетенция должностного лица, осуществляющего предварительное производство, может быть реализована только в отношении конкретного факта предполагаемого преступного деяния (пределы по кругу фактов – in rem) и определенного лица (либо группы лиц), причастного к его совершению (пределы по кругу лиц – in personam). В отечественном уголовном процессе формирование таких рамок связано с принятием решений о возбуждении уголовного дела (для пределов in rem) и о привлечении в качестве обвиняемого (для пределов in personam). Соответственно, должностное лицо обязано проводить расследование только факта, указанного в постановлении о возбуждении уголовного дела, и только в отношении лица, которому предъявлено обвинение, что является одной из аксиом уголовно-процессуальной деятельности. Однако, к сожалению, в рутинной правоприменительной практике базовые основы зачастую забываются либо сознательно игнорируются, институт пределов производства яркое тому подтверждение.

Читайте также комментарии к данному материалу адвоката АП Тверской области Алексея Иванова и адвоката АП Санкт-Петербурга Никиты Тарасова.

В настоящее время органы, осуществляющие предварительное расследование (прежде всего по уголовным делам экономической направленности), столкнувшись с признаками нового преступного события, предельно часто начинают осуществлять в отношении него процессуальную деятельность в рамках одного и того же уголовного дела. На практике это выливается в то, что доверителя (как правило, юридическим лицам) поступают запросы о предоставлении информации или в их отношении проводятся обыски/выемки.

В подавляющем большинстве случаев уголовное дело, которое фигурирует в процессуальных документах (запросы, постановления), возбуждено по ст. 172 УК РФ «Незаконная банковская деятельность»¹. Вместе с тем представители организаций, получив требование следователя о предоставлении документации или столкнувшись с производством обыска в офисе, осознают, что не имеют ничего общего с незаконной банковской деятельностью, впрочем, как и с фактическими обстоятельствами расследуемого уголовного дела, компаниями и физическими лицами, указанными в процессуальных документах. Более того, в запросе, как правило, содержится оговорка о том, что документацию необходимо предоставить не следователю, подписавшему его, а оперативному сотруднику. Обыски/выемки также осуществляются оперативными подразделениями по поручению следователя. Однако самое важное в такой ситуации то, что запрашивается и изымается огромный массив информации о финансово-хозяйственной деятельности компании, начиная от учредительных документов, заканчивая книгами покупок и продаж, оборотно-сальдовыми ведомостями по счетам компании. В данной ситуации у доверителей возникает вопрос о правомерности осуществления обозначенных действий по уголовным делам, к которым

ни они лично, ни их организации не имеют абсолютно никакого отношения. Рассматривая поставленную проблему, следует принимать во внимание следующие аспекты.

Доктринальный аспект

Общее правило, сформулированное на доктринальном уровне (причем как в отечественной, так и в зарубежной литературе), гласит, что пределы производства по кругу фактов носят абсолютный характер, а пределы по кругу лиц – относительный².

Это означает, что следователь не может произвольно, по своему усмотрению осуществлять производство по уголовному делу в отношении событий, которые не зафиксированы в постановлении о его возбуждении (если мы ведем речь об отечественном праве).

Безусловно, в ходе расследования могут устанавливаться новые фактические обстоятельства того же деяния, влияющие, например, на квалификацию. Однако с событийной точки зрения пределы in rem должны оставаться неизменными на протяжении всего расследования до вынесения итогового процессуального решения. В случае же выявления данных, свидетельствующих о совершении иных преступных посягательств (что встречается довольно часто), их первоначальную проверку и дальнейшее расследование следует осуществлять в рамках уже другого уголовного дела, если будет установлено основание для его возбуждения.

Иная ситуация складывается в отношении пределов in personam – они могут быть изменены в процессе расследования. Например, в случаях установления фактических обстоятельств, свидетельствующих о совершении преступления не одним лицом, а группой, либо, напротив, если будет получен вывод о непричастности обвиняемого

к осуществлению преступных действий, т.е. пределы по кругу лиц не связывают следователя, что свидетельствует об их относительном характере.

Легальный аспект

Действующее уголовно-процессуальное законодательство в принципе отражает сформированные в доктрине подходы. Еще раз отметим, что в соответствии с УПК РФ ключевыми моментами, связанными с формированием пределов расследования, являются решения о возбуждении уголовного дела и о привлечении в качестве обвиняемого.

Закон также предусматривает механизмы по изменению установленных границ. Учитывая, что пределы in personam носят относительный характер, следователь вправе предъявить обвинение любому лицу, естественно при наличии достаточных доказательств его причастности к совершению преступления (ч. 1 ст. 171 УПК РФ), либо напротив прекратить уголовное преследование лица в части (ч. 2 ст. 175 У ПК РФ) или в целом (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ). Таким образом, обозначенные пределы могут быть модифицированы как в сторону расширения, так и в сторону сужения. Необходимо понимать, что данные изменения возможны только в отношении того деяния, по которому принято решение о возбуждении уголовного дела.

Если же в ходе расследования выявляются факты иных преступных событий, совершенных другими лицами, то УПК РФ предусматривает обязанность выделить в отдельное производство материалы уголовного дела (ч. 1 ст. 155 УПК РФ)³. Соответственно, закон (вслед за доктриной) исходит из того, что пределы in rem не могут быть произвольно расширены, т. е. носят абсолютный характер.

Таковы общие правила, установленные УПК РФ. Безусловно, встречаются и более сложные ситуации, например, бурно обсуждается необходимость возбуждения нового уголовного дела в случае, когда постановление о возбуждении вынесено в отношении конкретного лица, а в дальнейшем следствие приходит к выводу, что преступление совершено в соучастии. Однако нас в данном плане интересует иной вопрос – правомерно ли в рамках уголовного дела осуществлять производство по фактам преступных посягательств, которые не имеют отношения к расследуемому деянию и совершены иными лицами. Как представляется, и закон, и доктрина отвечают на него отрицательно.

Практический аспект

Несмотря на очевидность обозначенного тезиса, в практической деятельности возникают проблемы с его обоснованием. Учитывая реалии отечественного правоприменения, ссылки на доктрину вряд ли могут возыметь существенный эффект, а приверженность к строго формальному пониманию закрепленных в законе норм еще более усугубляет ситуацию, так как УПК РФ не содержит такого понятия, как пределы производства по делу. В результате при обжаловании анализируемых нарушений следствие в лучшем случае традиционно укажет на возможность «самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий» (п. 3 ч. 2 ст. 38 УПК РФ).

Вместе с тем институт пределов производства, являясь фундаментальным для уголовно-процессуальной деятельности, не мог быть оставлен без внимания КС РФ. Сталкиваясь с аналогичными по сути проблемами, КС РФ пришел к выводу о недопустимости осуществления процессуальных действий вне рамок возбужденного уголовного дела по каждому факту преступного деяния.

Так, в определении от 25 января 2007 г. № 13-О Суд разъяснил, что УПК РФ «не предполагает тем самым произвольное, за рамками возбужденного уголовного дела или проводимой в соответствии со ст. ст. 144, 146 УПК Российской Федерации проверки сообщения о преступлении, производство следственных действий». В определениях от 21 октября 2008 г. № 600-О-О, от 18 июля 2006 г. № 343-О и от 21 декабря 2006 г. № 533-О КС РФ указывает, что уголовно-процессуальный закон не содержит норм, позволяющих привлекать лицо в качестве подозреваемого или обвиняемого, а также изменять или дополнять ранее предъявленное обвинение в связи с совершением лицом преступления, по признакам которого уголовное дело не возбуждалось. Таким образом, практика органа конституционного контроля подтверждает абсолютный характер пределов in rem.

Если же вести речь о реализации правоохранительными органами конкретных полномочий к лицам, не имеющим отношения к предмету расследования, то ключевой момент, на который следует обращать внимание, сводится к обоснованности того или иного процессуального и следственного действия.

Так, например, когда в организацию поступает запрос о предоставлении документации, перечень которой охватывает практически всю финансово-хозяйственную деятельность компании, в ответе на данные требования стоит подчеркнуть их необоснованность.

Фактическим подтверждением обозначенного довода будет являться отсутствие в запросе указания на то, каким образом столь значительный объем запрашиваемой информации связан с предметом расследования уголовного дела и, соответственно, как обозначенная документация может способствовать установлению фактических обстоятельств, имеющих значение для дела. Даже при очень большом стремлении отразить указанные моменты в запросе, сделать это довольно проблематично, так как расследуется не имеющий отношения к деятельности компании факт. Получение такого запроса связано либо с выявлением признаков нового преступления, либо обусловлено нелегитимными мотивами. Юридическим основанием указанных доводов является ч. 4 ст. 7 УПК РФ, в соответствии с которой действия должностных лиц должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

В случае осуществления обыска/ выемки аргументация также может быть усилена указанием на то, что основанием для их проведения является наличие достаточных данных полагать, что в каком-либо месте или у какого-либо лица могут находиться предметы, документы и т. д., имеющие значение для уголовного дела (ч. 1 ст. 182, ч. 1 ст. 183 УПК РФ). Данное правило отражает концепцию пределов производства, запрещает проводить расследования фактов, не относящихся к уголовному делу, и предполагает наличие в постановлении надлежащего обоснования того, почему следствие пришло к выводу о том, что искомые предметы находятся именно в месте проведения следственного действия.

Аналогичную позицию занимает и ЕСПЧ, ключевым решением для анализируемой ситуации является постановление по делу «Смирнов против России» (жалоба № 71362/01). Так, Суд указал, что «постановление (о производстве обыска – А.Ч.) не содержало никакой информации о проводимом расследовании, цели обыска или причинах, ввиду которых предполагалось, что обыск в квартире заявителя поможет отыскать доказательства какого-либо преступления». Как можно заметить, все нарушения, установленные ЕСПЧ, связаны с неопределенностью относительно границ расследования.

В результате набравшая популярность тенденция осуществления следственных и иных процессуальных действий в отношении лиц, которые не связаны с фактическими обстоятельствами расследования, не имеет под собой ни доктринальных, ни законодательных оснований. Более того, практика КС РФ и ЕСПЧ также признает ее неправомерной. В таких условиях остается лишь убедить рядового правоприменителя, будь то следователь или суд, рассматривающий жалобу, в необходимости правильного понимания института пределов производства по уголовному делу, что требует значительных усилий и вариативности аргументов, начиная от научных установок, заканчивая правовыми позициями высших судов.

¹ Популярность использования уголовных дел, возбужденных по ст. 172 УК РФ, объясняется тем, что в процессе их расследования выявляется большое количество «фиктивных» организаций. В дальнейшем анализируются выписки по счетам таких компаний и устанавливается перечень уже реально действующих юридических лиц, которые перечисляли денежные средства на счета фирм-однодневок. Соответственно, следствие в таких случаях начинает осуществлять расследование уже не в отношении деяний, квалифицированных как незаконная банковская деятельность, а по факту взаимоотношений реальных и «фиктивных» компаний, что никак не связано с обстоятельствами расследуемого уголовного дела.

² См., напр.: Жидкова Е. И. Формирование пределов производства по делу в досудебных стадиях уголовного процесса … Дис. канд. юрид. наук. М., 2007. С. 28–29. Piquerez G. Précis de procedure pénale Suisse. Paris, 1994. P. 364.

³ Интересно, что по вопросу о том, следует ли возбуждать новое уголовное дело, если в ходе расследования выявляются факты иных преступных событий, совершенных этим же лицом (обвиняемым), до недавнего времени складывалась противоречивая практика. Так, ВС РФ в своих решениях указывал на отсутствие необходимости возбуждать новое дело (см., напр.: Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 25 сентября 2006 г. № 14-О06-29). Однако КС РФ в ряде определений занимал противоположную позицию.

⁴ Указанная позиция также изложена в делах «Бак против Германии» (жалоба № 41604/98), «Эрнст и другие против Бельгии» (жалоба № 33400/96).