Устранить обвинительный уклон

Автор данного отклика на статью Сергея Савельева «Выгодные обвинению показания» (см.: «АГ». 2019. № 7 (288)) не согласен с предложением коллеги, заключающимся в полном игнорировании показаний, данных участником процесса в ходе досудебного производства, и необходимости законодательного закрепления в качестве допустимых доказательств только показаний, данных в суде. По его мнению, нужны конкретные меры, направленные на устранение именно обвинительного уклона в уголовном судопроизводстве.

Обозначенные в статье Сергея Савельева проблемы современного судопроизводства очень актуальны и отображают действительное положение сегодняшнего уголовного процесса как декларативно состязательного, но в реальности страдающего обвинительным уклоном.

Продекларировав в 2002 г. с принятием нового УПК РФ состязательный (вместо инквизиционного) процесс и существенно расширив в последние годы права в этом процессе стороны защиты, тем не менее законодатель не устранил обвинительный уклон в нем. И вопрос не только в односторонней оценке доказательств (на что указывает Сергей Савельев), но и в поддерживаемом судебной системой принципе ее комплектования выходцами из нее самой (помощников и секретарей) и из прокуроров и следователей.

Вопрос даже более широк.

Когда я вижу на сайтах различных судов информацию о каком-либо совещании или обучении, всегда обращаю внимание на то, что прокурорам и следователям СК и МВД в этих мероприятиях место находится, а вот адвокатам нет.

Так, когда городские райсуды нашей области готовили проведение игрового суда присяжных, туда были приглашены помощники прокуроров и районов, следователи СК, а вот адвокатам там место не нашлось. И такое положение будет существовать до тех пор, пока суды (несмотря на то, что мы не живем в советской действительности уже без малого тридцать лет) не поймут, что они не проводят в жизнь уголовную политику государства.

Автор статьи абсолютно обоснованно утверждает, что следователи получают нужные им показания участников процесса в результате незаконных методов ведения следствия и это стало привычным и знакомым каждому адвокату, практикующему в уголовном процессе.

Подробно останавливаться на доводах коллеги не буду, поскольку полностью с ним согласен.

Приведу лишь пример из собственной практики, когда по делу в отношении свидетелей угроз не было, психологическое давление не оказывалось, но все они в суде отказались от своих показаний на предварительном следствии (ох как не люблю этого старого термина из УПК РСФСР, но вынужден тут привести его) по уголовному делу о преднамеренном банкротстве.

Пять пожилых свидетелей (акционеры крупнейшей в советское время строительной организации – начальники отделов, главные специалисты – отмеченные государственными наградами) в судебном заседании с нескрываемым удивлением узнали о том, что на предварительном следствии они давали показания о том, что при решении вопросов на собраниях ОАО они были простыми «пешками», доверяли директору (не акционеру) и лишь «подмахивали» его решения. Такое изложение их показаний следователем не просто возмутило, а и обидело свидетелей.

Я полностью согласен с Сергеем Савельевым в том, что в подавляющем большинстве случаев суд принимает за основу показания участника процесса, данные им на следствии, но так бывает не всегда. Приведу пример из собственной практики.

Взяткодатель по делу, допрошенный следователем в СИЗО другого региона (а он там находился по делу, которое никак не связано со взяткой), при допросе в суде посредством видеоконференцсвязи дал показания, никак не согласующиеся с тем, что он заявлял следователю, но полностью подтверждающиеся показаниями других свидетелей как в суде, так и на следствии (при этом на следствии по времени свидетели были допрошены раньше взяткодателя). Суд, согласившись с моим заявлением о том, что следователь не стал проверять показания взяткодателя путем проведения очных ставок и постановки перед ним вопросов о противоречащих показаниях других свидетелей, признал достоверными показания взяткодателя, данные им в суде. В итоге – подзащитный был осужден по ч. 2 ст. 285 УК РФ вместо ч. 6 ст. 290 УК РФ.

И, кстати, во всех приведенных делах на стадии следствия я обращал внимание следователей на противоречия и просил провести со свидетелями очные ставки или допросить их с моим участием. Считаю, что активная позиция защиты по тому, какие показания судом в итоге будут положены в основу приговора, должна быть заложена в ходе следствия или при выполнении требований ст. 217 УПК РФ.

Солидарен с автором комментируемой публикации – проблема есть и она более чем существенная. Проанализировал собственную статистику – где-то в 30% дел мне удалось доказать, что правдивыми являются показания, данные участником процесса именно в суде, и суд с этим согласился. Но категорически не поддерживаю предложение Сергея Савельева, заключающееся в полном игнорировании показаний, данных участником процесса в ходе досудебного производства, и необходимости законодательного закрепления в качестве допустимых доказательств только показаний, данных в суде.

Ну, прежде всего, отмечу, что было немало случаев, когда потерпевшие и свидетели давали в судебном заседании показания, ухудшающие положение подсудимого. И что – сразу принимать такие показания без учета совокупности иных доказательств?

Такое предложение о полном игнорировании показаний участников процесса в ходе досудебного производства имеет право на рассмотрение лишь при полной ликвидации института предварительного расследования. По сути, речь идет не о простом дополнении в одну или несколько статей УПК РФ, а о коренном изменении процессуального закона.

Уверен, что ни государство, ни общество к этому не готово, да и автор статьи об этом не говорит. Поэтому более значимым считаю даже не внесение декларативных изменений в УПК РФ, а конкретных предложений, направленных на устранение именно обвинительного уклона в уголовном судопроизводстве.