Конституционный Суд вынес Определение № 1452-О/2025 по жалобе на несоответствие Конституции РФ ст. 169 «Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка или нравственности», п. 1 ст. 1102 «Обязанность возвратить неосновательное обогащение», п. 1 ст. 1107 «Возмещение потерпевшему неполученных доходов» ГК РФ, а также ч. 1 ст. 45 «Участие в деле прокурора» ГПК РФ.

Ранее суд удовлетворил иск прокурора к Алексею Озерову и другим лицам об истребовании имущества и взыскании неосновательного обогащения, с чем согласились вышестоящие инстанции. Суды, в частности, сочли, что спорное имущество, использовавшееся в коммерческих целях, незаконно выбыло из собственности РФ из-за недобросовестных действий ответчиков. Верховный Суд не стал рассматривать кассационную жалобу Алексея Озерова, в связи с чем он обратился в Конституционный Суд.

В жалобе заявитель указал, что ст. 169, п. 1 ст. 1102, п. 1 ст. 1107 ГК РФ, а также ч. 1 ст. 45 ГПК РФ противоречат Конституции в той мере, в какой в контексте правоприменительной практики они позволяют различным госорганам одновременно предъявлять требования в защиту публичных интересов РФ и в защиту интересов РФ как собственника имущества. Это, по его мнению, приводит к неоднократному привлечению к имущественной ответственности за одно и то же преступление, позволяет преодолевать преюдициальное значение приговора суда в гражданском процессе, обращая в доход государства имущество законного владельца, приравнивая мошеннические действия к легализации имущества и взыскивая в доход государства имущество, конфискация которого не предусмотрена в качестве принудительной меры за мошенничество.

Конституционный Суд не выявил оснований для принятия жалобы к рассмотрению, при этом он напомнил, что ст. 169 ГК РФ как в прежней, так и в действующей редакции направлена на поддержание основ правопорядка и нравственности и недопущение совершения соответствующих антисоциальных сделок. Антисоциальность сделки, дающая суду право применять такую норму, выявляется в ходе судопроизводства с учетом всех фактических обстоятельств, характера допущенных сторонами нарушений и их последствий.

КС отметил: в Определении № 1660-О/2023 указано, что предусмотренное ст. 169 ГК (в актуальной редакции) правило о том, что в случаях, предусмотренных законом, суд может взыскать в доход России все полученное по такой сделке сторонами, действовавшими умышленно, или применить иные последствия, установленные законом, не является мерой уголовно-правового характера и не равнозначно штрафу как виду уголовного наказания. Все это в полной мере применимо и к ранее действовавшей редакции указанной статьи, также признававшей сделки, совершенные с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожными, однако иначе определявшей последствия их недействительности: при наличии умысла у обеих сторон такой сделки – в случае ее исполнения обеими сторонами – в доход РФ взыскивалось все полученное по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивалось в доход государства все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного. При наличии умысла лишь у одной из сторон такой сделки все полученное ею по сделке должно было быть возвращено другой стороне, а полученное последней либо причитавшееся ей в возмещение исполненного взыскивалось в доход России.

В свою очередь, п. 1 ст. 1102 ГК обязывает лицо, неосновательно приобретшее или сберегшее имущество за счет другого лица, возвратить последнему такое имущество, за исключением случаев, предусмотренных ст. 1109 ГК. В п. 1 ст. 1107 Кодекса установлено, что лицо, которое неосновательно получило или сберегло имущество, обязано возвратить или возместить потерпевшему все доходы, которые оно извлекло или должно было извлечь из этого имущества с того времени, когда узнало или должно было узнать о неосновательности обогащения. Эти нормы защищают и восстанавливают имущественные права участников гражданского оборота, обеспечивая соблюдение справедливого баланса их прав и законных интересов.

Таким образом, заключил Конституционный Суд, оспариваемые положения ГК не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявителя. Исследование же фактических обстоятельств конкретного дела, оценка доказательств, а равно и проверка правильности применения правовых норм с учетом указанных обстоятельств не относятся к его компетенции.

При этом, подчеркнул КС, оспариваемое законоположение не предполагает возможности произвольного решения прокурором вопроса об обращении в суд с соответствующим заявлением, оно принимается в порядке, установленном процессуальным законодательством, если этого требует защита прав граждан и охраняемых законом интересов общества или государства. Реализация прокурором такого полномочия не предопределяет содержащиеся в судебном решении по соответствующему заявлению прокурора выводы, которые суд делает на основе исследования и оценки доказательств и установления на их основе фактических обстоятельств конкретного дела. Следовательно, ч. 1 ст. 45 ГПК также не нарушает конституционных прав заявителя.

Касательно доводов о неоднократном привлечении заявителя к имущественной ответственности по искам различных государственных органов, как заметил Суд, представленные постановления первой и апелляционной инстанций не позволяют сделать вывод об исчерпании им всех внутригосударственных средств судебной защиты.

Управляющий партнер Signature Legal Лидия Солодовникова отметила, что ключевой вопрос, содержащийся в жалобе заявителя, заключался в следующем: возможно ли применение ст. 169 ГК РФ о недействительности сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности, и положений ГК РФ о неосновательном обогащении, когда имеется приговор суда, не предусматривающий конфискацию имущества. «Недействительность сделки, противной основам правопорядка, означает, что она ничтожна с момента ее совершения и нет оснований для оставления имущества у лица, получившего его по сделке. Неосновательность обогащения предопределяет, что денежные средства были получены в отсутствие законного основания и должны быть возвращены. Приговор, не устанавливающий конфискацию, предусматривает ответственность за допущение уголовно наказуемого деяния, не являясь при этом пресекательным для защиты в гражданско-правовой сфере», – заметила она.

В целом же, по мнению эксперта, посыл заявителя относительно неоднократной ответственности за совершение одного и того же деяния не соответствует действительности. «Для последующих исков о признании сделок недействительными или взыскании неосновательного обогащения для суда обязателен приговор в части установления фактов, имели ли место действия и совершены ли они данным лицом (ч. 4 ст. 61 ГПК РФ). Вместе с тем само по себе заявление прокуратурой соответствующих исков не предопределяет нарушение прав заявителя. Если отсутствуют основания ничтожности сделки и неосновательного обогащения в каждом конкретном случае, то отсутствуют и основания для негативных юридических последствий для заявителя», – заключила Лидия Солодовникова.