Татьяна Иванова, адвокат, к.ю.н.
Уменьшить зону конфликта
О необходимости создания юридически грамотных алгоритмов оформления медицинских документов
Автор настоящего комментария к статье Михаила Старчикова «Медицинская документация в деле», опубликованной в электронном выпуске «АГ». 2018. № 12 (269), указывая на проблемы, связанные с отсутствием необходимой информации в медицинской документации, с необоснованным отказом в предоставлении сведений адвокату и расширительным толкованием «врачебной тайны», приходит к выводу, что неопределенность норм, определяющих порядок ознакомления пациента с медицинской документацией, порождает многочисленные нарушения прав пациента, а недостатки в ее оформлении наносят ущерб и лечебному учреждению. Статья посвящена весьма актуальной теме. Право пациента, а также его законного представителя непосредственно знакомиться с медицинской документацией, отражающей состояние его здоровья, предусмотрено п. 4 ст. 22 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Не вызывает сомнений, что своевременная реализация этого права играет существенную роль в защите интересов пациента в случае причинения вреда его здоровью в лечебном учреждении. При этом автор справедливо указывает на необходимость учитывать и интересы данного учреждения при ознакомлении гражданином с медицинскими документами. В практике встречаются случаи намеренной порчи медицинской документации или внесения в нее исправлений как недобросовестными пациентами, так и медицинскими работниками. В случае если в документы вносились исправления (дописывание букв, цифр или их элементов, зачеркивание), единственным эффективным способом установить первоначальное содержание текста является проведение почерковедческой экспертизы. Утверждения Михаила Старчикова о том, что указание в медицинской документации большего объема информации, чем это требуется, может породить претензии со стороны «контролирующих, правоохранительных органов или судов общей юрисдикции» представляется не вполне обоснованным и даже излишне оптимистичным. Хочется порадоваться за автора и пациентов лечебных учреждений, о которых он пишет, если в его практике был хотя бы один случай, когда «контролирующие органы», к которым относятся Министерство здравоохранения субъекта Федерации, Росздравнадзор и в определенной степени – страховая медицинская организация, при проведении проверки усмотрели хотя бы одно существенное нарушение со стороны лечебного учреждения. В практике автора данного комментария таких случаев не было. При этом речь идет о делах, в которых существенные нарушения со стороны лечебного учреждения как в части качества оказания медицинской помощи, так и в части неполного оформления документации, впоследствии были установлены судебными актами. Основное нарушение при ведении медицинской документации, которое устанавливают как судебно-медицинские эксперты, так и проверяющие органы, – это отсутствие в ней необходимой информации, т.е. неполное оформление или даже отсутствие. Вопреки распространенному убеждению это далеко не всегда «помогает» лечебному учреждению. Отсутствие необходимых данных в медицинской документации образует самостоятельное нарушение со стороны лечебного учреждения, на что указывают в заключениях, в том числе и судебно-медицинские эксперты. В совокупности с какими-либо иными нарушениями при оказании медицинской помощи, даже не самыми значительными, это создает основания для удовлетворения гражданско-правовых требований пациента. www.yourpress.ru 2 Однако крайне трудно представить себе, что лечебное учреждение может быть подвергнуто наказанию за слишком подробное ведение медицинской документации. При этом нельзя не отметить, что одной из базовых проблем при ознакомлении с медицинской документацией, с которой сталкиваются как пациенты, так и адвокат, правоохранительные и судебные органы, является «расшифровка» написанного. На практике приходится сталкиваться с заключениями судебно-медицинских экспертиз, пестрящих формулировками «нечитаемо», «невозможность прочесть… не позволяет сделать вывод» и др. Хочется надеяться, что введение электронных медицинских карт, о которых совершенно уместно упоминает автор статьи, решит эту проблему. Направление адвокатского запроса в лечебное учреждение является еще одной актуальной проблемой, затронутой Михаилом Старчиковым. Практика необоснованных отказов в предоставлении информации адвокату при наличии ордера и доверенности на получение информации о состоянии здоровья доверителя является незаконной. Кроме того, лечебные учреждения допускают необоснованное расширительное толкование понятия «врачебная тайна». Так, например, в рамках проверки сообщения о преступлении следователем было вынесено постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы. Спустя почти год появилась информация, что экспертиза готова и направлена в следственный отдел, при этом в следственном отделе адвокату сообщили, что она не поступала. Сам следственный отдел в этот период находился в состоянии переезда из одного помещения в другое, расположенное по иному адресу. Все это давало основания полагать, что экспертиза могла быть утеряна самим следственным отделом при смене адреса. В целях установления местонахождения экспертизы и – главное – оригиналов медицинской документации, направленной на исследование, адвокат направил запрос в экспертное учреждение. В запросе адвокат просил предоставить информацию, поступало ли в экспертное учреждение постановление о назначении данной экспертизы, была ли она изготовлена и направлена в следственный отдел. Вопросов о содержании заключения не ставилось. Экспертное учреждение направило адвокату письменный отказ в ответе на данные вопросы со ссылкой на врачебную тайну. Представляется, что в данном случае это понятие было использовано необоснованно уже потому, что с постановлением о назначении экспертизы участники процесса были ознакомлены следователем, и сам факт проведения экспертизы тайной для них не является. В то же время не секрет, что существует практика «утери» оригиналов медицинской документации, передаваемых на исследование с очевидной целью: создать безусловное препятствие для любых попыток защитить свои права и законные интересы для заинтересованной стороны – чаще всего пациента. Неопределенность норм, определяющих порядок ознакомления пациента с медицинской документацией и в целом порядок обращения с ней, справедливо отмеченная автором статьи, порождает многочисленные нарушения прав пациента. В то же время необходимо отметить, что недостатки в оформлении документов, зачастую формальные, способны нанести ущерб и лечебному учреждению, что следует учитывать адвокату, осуществляющему юридическое сопровождение клиники. Дефекты заполнения медицинской документации, договора на оказание медицинских услуг, информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство дают основания для удовлетворения исков пациентов, в том числе основанных на Законе РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 (в ред. от 18 апреля 2018 г.) «О защите прав потребителей». Создание юридически грамотных алгоритмов оформления перечисленных документов и доведение этой информации до медицинского персонала способны уменьшить зону конфликта лечебного учреждения и пациента. www.yourpress.ru