05.12.19. Не идти к цели «змейкой». Институт уполномоченного по правам потребителей финансовых услуг нуждается в совершенствовании. Источник — АГ.

Не идти к цели «змейкой»

Институт уполномоченного по правам потребителей финансовых услуг нуждается в совершенствовании
Суслов Роман
Суслов Роман

Старший юрист практики банковского и финансового права АБ КИАП, к.ю.н.
Материал выпуска № 22 (303) 16-30 ноября 2019 года.

Автор комментария к статье Юлии Севастьяновой «Защита прав вкладчика» (см.: «АГ». 2019. № 22 (303)) считает, что наличие финансового уполномоченного не будет стимулировать банки быстрее разрешать споры с потребителями. Напротив, этот процесс затянется – срок получения решения на досудебном этапе может составить более двух месяцев. В результате вкладчики пойдут к цели получения компенсации за нарушение прав своеобразной змейкой, похожей на ту, что используется для разрядки толпы в аэропортах.

В статье Юлии Севастьяновой раскрывается один из элементов защиты прав «розничных» владельцев банковских вкладов. Обоснованно указывается, что в большинстве своем такие вкладчики не являются профессионалами на финансовом рынке и не могут в полной мере оценить все риски или преимущества присоединения к стандартным банковским договорам. Однако следует подчеркнуть, что эффективная защита должна начинаться не с рассмотрения уже сложившейся конфликтной ситуации, а еще с момента, предшествующего заключению договора.

В этом отношении усилия государственных органов должны быть направлены на повышение финансовой грамотности потенциальных вкладчиков, а также на формирование актуальной и прозрачной практики по делам о нарушениях требований к рекламе финансовых услуг. Разработка минимальных защитных механизмов для ответственного привлечения внимания потребителей к финансовым продуктам получает особую актуальность в сети «Интернет». Соответствующая реклама может касаться не только вкладов, но и иных форм размещения свободных денежных средств, например, сделок на рынке форекс, краудфандинга. В этом отношении стоит поддержать принятые изменения в Федеральный закон «О рекламе», по которым реклама краудфандинговых инвестиционных платформ должна указывать на то, что заключение с использованием инвестиционной платформы договоров является высокорискованным и может привести к потере инвестированных денежных средств в полном объеме.

Кроме того, должно приветствоваться создание и развитие стандартов и методических рекомендаций по раскрытию информации о рисках банковских сделок. Например, Стандарта продаж финансовых инструментов и финансовых услуг, разработанного Ассоциацией российских банков. Участники банковского сектора могут применять его положения при выстраивании взаимодействия с потребителями и ссылаться на его соблюдение при обосновании добросовестного поведения.

Такие предварительные меры защиты способствуют, в частности, снижению количества забалансовых вкладов и мошеннических переводов, вкладов в другие финансовые инструменты, которые не страхуются АСВ.

Однако рекомендации по взаимодействию с клиентами, безусловно, не являются обязательными в полной мере, а их несоблюдение приводит лишь к ущербу деловой репутации.

В свою очередь, законодательный перечень обязательной к раскрытию информации есть далеко не по всем финансовым продуктам. В отношении инвестиций в ценные бумаги подобный перечень сведений установлен ст. 6 специального Федерального закона от 5 марта 1999 г. № 46-ФЗ «О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг». Во многих других ситуациях законодатель ограничивается общей нормой о недопущении введения кредитной организацией потребителя в заблуждение путем непредоставления информации либо путем предоставления недостоверной или неполной информации (ст. 8 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. № 395-1 «О банках и банковской деятельности»), а также нормами защиты прав потребителей. Штрафы за несоблюдение предусмотренных правил не чувствительны для банков, а практика их применения не отличается многообразием. В то же время не стоит забывать, что далеко не все потребители нуждаются в правовом патернализме со стороны судов и контролирующих органов. Некоторые могут лишь по формальным признакам считаться обычными вкладчиками, а по существу являться квалифицированными инвесторами или аффилированными с банком лицами. Соответствующая квалификация может, в частности, повлиять на то, какой суд будет компетентным при рассмотрении спора с таким «потребителем». Нередки случаи, когда суды общей юрисдикции приходят к выводу, что дело с участием физического лица (крупного инвестора или вкладчика) уместнее рассматривать в системе арбитражных судов, как непосредственно связанное с предпринимательской или иной экономической деятельностью.

Необходимость учета особенностей каждого спора с вкладчиками и одновременного обеспечения стабильности банковской системы делает обоснованным появление специального субъекта в данной категории споров – уполномоченного по правам потребителей финансовых услуг. Каждый подобный специалист своим решением будет формировать практику соотношения различных источников законодательства и развивать выводы Верховного Суда РФ о том, что к отношениям, возникающим из договоров, урегулированных специальными законами, Закон о защите прав потребителей применяется в части, ими не регламентированной (п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 28 июня 2012 г. № 17). Как верно замечает Юлия Севастьянова, в существующем виде институт финансового уполномоченного далек от идеала. Так, он касается потребителей финансовых услуг с суммой требований меньше 500 тыс. руб. Иными словами, это, с наибольшей вероятностью, «розничные» вкладчики без особых или «подозрительных» условий обслуживания. Все эти вкладчики будут вынуждены предварительно обратиться к уполномоченному, а уже затем пойти в суд. Им не предоставлено право на добровольной основе выбрать удобный механизм защиты собственных интересов.

Более перспективным стал бы подход, при котором вкладчики, которым требуется быстрое, дешевое и удаленное рассмотрение спора без дополнительных требований (например, без компенсации морального вреда) обращались бы к финансовому уполномоченному. При этом по их желанию мог бы использоваться более привычный механизм судебной защиты. И уже в интересах финансового уполномоченного было бы доказать свою повышенную эффективность для граждан в сравнении с усложненными судебными процедурами.

Вместо этого ситуация такова, что создается впечатление – основным смыслом появления финансового уполномоченного является не упрощение защиты прав потребителей финансовых услуг, а разгрузка судебной системы. Наличие финансового уполномоченного не будет стимулировать банки быстрее разрешать споры с потребителями. Напротив, возникает соблазн затянуть процесс: заявление потребителя будет рассматриваться 15–30 рабочих дней в самом банке, затем 15 рабочих дней финансовым уполномоченным, а на вступление в силу и обжалование в суде дается еще 10 рабочих дней. С учетом этого, а также потенциальных задержек в рассмотрении и пересылке документов, срок получения решения на досудебном этапе может составить больше двух месяцев.

Следовательно, вкладчики пойдут к цели получения компенсации за нарушение прав своеобразной змейкой, похожей на ту, что используется для разрядки толпы в аэропортах. И до тех пор, пока данный механизм рассмотрения споров не будет скорректирован, вкладчики будут продолжать чувствовать свою незащищенность.