Артем Каракасиян, адвокат и руководитель уголовной практики юридической фирмы «Инфралекс»
Карина Котенко, адвокат уголовной практики юридической фирмы «Инфралекс»

Руководствоваться базовыми нормами

Об обеспечении прав потерпевшего на досудебных стадиях уголовного процесса

В данной публикации представлен комментарий к проблемам следственной практики в свете действующего законодательства, регламентирующего участие потерпевшего в уголовном процессе, которые изложены Валерием Саркисовым в статье «Признание потерпевшим» (см.: «АГ». 2018. № 9 (266), № 10 (267)), приводятся рекомендации по их разрешению. Конфликт между законодательным определением потерпевшего и необходимостью принятия решения о признании потерпевшим Истоки указанной процессуальной проблемы кроются в двойственном подходе законодателя к признанию за лицом, которому был причинен вред преступлением, статуса потерпевшего. С одной стороны, законодатель указывает на достаточность соблюдения материального признака в виде причинения лицу вреда преступлением, а с другой – на необходимость формального принятия процессуального решения о признании за лицом статуса потерпевшего. В целом это следствие излишней формализации российского уголовного процесса, где любое изменение состояния уголовного дела требует вынесения следователем соответствующего постановления. В этом случае можно руководствоваться позицией Конституционного Суда РФ, выраженной в постановлении от 27 июня 2000 г. № 11-П. Рассматривая вопрос о получении обвиняемыми и подозреваемыми юридической помощи, Суд пришел к выводу, что для реализации конституционных прав необходимо учитывать не только процессуальное, но и фактическое положение лица. Подобная логика вполне применима и к потерпевшему, поскольку его право на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба также закреплено в ст. 52 Конституции РФ, а данные положения являются непосредственно действующими. Соответственно, отказ лицу, пострадавшему от преступления, в реализации его прав, предусмотренных ст. 42 УПК РФ, по мотиву отсутствия процессуального акта о признании потерпевшим, будет нарушать положения ч. 1 ст. 45, ст. 46, ч. 1 ст. 48, ст. 52 Конституции РФ. Помимо изложенного, незаконный отказ в признании лица в качестве потерпевшего ставит под сомнение справедливость судебного разбирательства в целом. Об этом же говорит и п. 3 постановления Пленума ВС РФ от 29 июня 2010 г. № 17 «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном процессе» (далее – Постановление № 17), где прямо указывается, что правовой статус лица как потерпевшего устанавливается исходя из фактического его положения и лишь процессуально оформляется постановлением, но не формируется им. Возможно, в уголовно-процессуальное законодательство стоит внести норму, позволяющую пострадавшему влиять на ход доследственной проверки и производства по уголовному делу с момента причинения вреда, независимо от наличия статуса потерпевшего. До тех пор можно только порекомендовать жертвам преступлений для реализации прав, предусмотренных ст. 42 УПК РФ, заявлять следствию ходатайство о признании www.yourpress.ru 2 потерпевшим и другие необходимые ходатайства, а в случае отказа по мотиву отсутствия формального процессуального статуса – обжаловать действия в порядке ст. 124–125 УПК РФ, ссылаясь на положения Конституции РФ, практику Конституционного Суда РФ и на п. 3 Постановления № 17. Проблема со сроками принятия решения о признании потерпевшим Представляется, что «незамедлительность» признания лица потерпевшим не подлежит буквальному толкованию и, соответственно, не может порождать обязанность лица, ведущего производство по уголовному делу, вынести соответствующее процессуальное решение одновременно с возбуждением дела. Обратная ситуация допускала бы злоупотребление правом на обжалование со стороны фактического потерпевшего на основании малейшей задержки при вынесении постановления о признании лица потерпевшим. Более вероятным представляется логическое толкование категории «незамедлительность», которое подразумевает своевременное, а не сиюминутное принятие процессуального решения о признании лица потерпевшим. При этом критерий своевременности принятия процессуального решения выполняется лишь при условии наступления достаточных оснований для признания лица потерпевшим: установление конкретного лица, которому причинен вред преступлением, факта наступления вреда, а также причинно-следственная связь между действиями обвиняемого и наступившими неблагоприятными последствиями. С нашей точки зрения, при решении вопроса о признании за лицом статуса потерпевшего необходимо ориентироваться на минимальный стандарт доказывания в отношении ключевых юридических фактов. Соответственно, если в ходе предварительного расследования будет установлено, что статус потерпевшего был присвоен лицу необоснованно, то это не должно рассматриваться в качестве ошибки следствия, поскольку ориентация на минимальный стандарт доказывания на начальных стадиях уголовного процесса должна оставлять возможность для уточнения установленных сведений без негативных последствий для уголовного дела в целом. С другой стороны, немотивированное признание лица в качестве потерпевшего без соответствующего уточнения фактов в ходе предварительного расследования порождает существенные риски для обвиняемого в связи с необходимостью защиты от предъявленного к нему необоснованного обвинения. Необходимость допроса как условие признания потерпевшим Эта проблема, к сожалению, лежит исключительно в области состояния сознания практикующих сотрудников правоохранительных органов. Зачастую следователи (дознаватели) не могут внятно объяснить, почему обязательно необходим тот или иной порядок процессуальных действий, не закрепленный УПК РФ и даже ведомственными актами. Единственный аргумент – наличие некоей традиции, подкрепляемой устными распоряжениями руководителей. Преодолеть такую инерцию можно только совместными усилиями адвокатского сообщества, судов и самой правоохранительной системы. Проблема с количеством признаваемых потерпевшими Ограничительное толкование нормы ч. 8 ст. 42 УПК РФ, которое нередко исходит от лиц, ведущих производство по делу, в действительности не отражает подход, изначально заложенный законодателем. Смерть пострадавшего от преступления лица является исключительным случаем, при котором потерпевшим признается лицо, которое не претерпело вред, но его права были затронуты совершенным преступным деянием. При этом норма, регламентирующая участие родственников в качестве потерпевших лиц, предназначена не для того, чтобы ограничить их число в уголовном www.yourpress.ru 3 судопроизводстве, а напротив, чтобы определить круг родственников погибшего, которые могут претендовать на участие в производстве по уголовному делу в этом статусе. Именно на этом акцентировал внимание Конституционный Суд РФ в определении от 18 января 2005 г. № 131-О «По запросу Волгоградского гарнизонного военного суда о проверке конституционности части восьмой статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», прямо указав, что положение ч. 8 ст. 42 УПК РФ не может рассматриваться как исключающее возможность наделения процессуальными правами потерпевшего более одного близкого родственника лица, чья смерть наступила в результате совершения преступления. Проблема признания потерпевшим по неоконченным преступлениям, а также по формальным составам преступлений Проблема отказа в признании лица потерпевшим в связи с тем, что совершенное деяние квалифицируется как формальный состав либо как неоконченное преступление, прежде всего, проистекает из не совсем корректной формулировки определения потерпевшего лица. А именно речь идет о категории «вред», применение которой в данном случае необоснованно в силу ряда факторов. Во-первых, толкование категории «вред» в уголовном законодательстве само по себе не является абсолютно определенным и нередко порождает дискуссии, во-вторых, данным понятием не охватываются абсолютно все категории прав (например, трудовые, политические, а также ряд иных конституционных прав), и, как следствие, правоохранительные органы и суды толкуют категорию вред предельно узко, понимая ее исключительно в материальном аспекте, т.е. причинение вреда здоровью потерпевшего, его имущественной сфере и т.д. Между тем, например, «Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью» (принята Генеральной Ассамблеей ООН 29 ноября 1985 г.) в качестве вреда от преступления рассматривает не только физический, имущественный и моральный ущерб, но также и существенное нарушение основных прав. Поскольку теория уголовного права выделяет в качестве объекта преступления (как элемента его состава) общественные отношения, на которые совершается посягательство, то обоснованным выглядит предложение некоторых исследователей заменить в норме ч. 8 ст. 42 УПК РФ категорию «вред» на более широкое понятие «нарушение прав и законных интересов». Действующий уголовно-процессуальный закон содержит достаточно подробную формулировку определения потерпевшего, которая носит универсальный характер вне зависимости от конкретных составов преступлений и нуждается лишь в некоторой корректировке. Проблема определения причиненного преступлением вреда В следственной практике также имеют место случаи незаконного отказа в признании лица в качестве потерпевшего в случае, когда вред является неимущественным либо был частично или полностью возмещен. Так, А., представляясь представителем крупного застройщика, предложила С. и нескольким другим гражданам приобрести квартиру в элитном жилом комплексе по льготной цене, на что последняя согласилась и передала А. крупную денежную сумму. Позднее, когда обязательства по оформлению права собственности на жилое помещение оказались невыполненными, С. последняя потребовала у А. возврата денежных средств. А., действуя с целью маскировки своих действий перед другими обманутыми ею лицами, возвратила С. полученные деньги. После возбуждения уголовного дела следственными органами было отказано в признании С. потерпевшей, поскольку спорная сумма была ей возвращена, следовательно, по мнению следствия, вред С. причинен не был. www.yourpress.ru 4 С. возражала против отказа в признании ее потерпевшей, указывая на то, что, во- первых, денежные средства она взяла в долг и была вынуждена оплатить проценты, во- вторых, в течение длительного времени А. удерживала их у себя, обманывая, что она передаст ей в собственность жилое помещение, в связи с чем С. был причинен моральный вред, поскольку в период увеличения состава семьи она не могла улучшить свои жилищные условия из-за действий А. Тем не менее, несмотря на последующую отмену незаконного решения об отказе в признании С. потерпевшей, следственными органами не было признано, что действия А. причинили С. моральный вред. Так же, как и в отношении предыдущей проблемы, решение подобных коллизий можно найти путем уточнения ч. 8 ст. 42 УПК РФ, заменив понятие «вред» на более широкое. Определение причинной связи между вредом и преступлением В теории уголовного права в качестве вреда рассматриваются лишь те негативные последствия, которые наступают непосредственно в результате совершения преступного деяния. При этом негативные последствия в виде упущенной выгоды к таковым не относятся, поскольку являются не прямым следствием совершения преступления, а издержками, понесенными потерпевшим в связи с устранением наступивших неблагоприятных последствий, участием в уголовном судопроизводстве и т.д. Соответственно, для возмещения указанных убытков потерпевший вправе обратиться с соответствующим иском в рамках гражданского судопроизводства. www.yourpress.r