12 АДВОКАТСКАЯ ГАЗЕТА международное право ТЕМА: анонимные свидетели

Основания для изменений есть

О необходимости применения практики ЕСПЧ в российских судах

В электронном выпуске № 21 (278) на www.advgazeta.ru опубликована статья адвоката АП Санкт-Петербурга, участницы группы проекта EVIDENCE SAKHALIN‑2018 Татьяны Слесарской «Анонимные свидетели: правовые позиции ЕСПЧ» о прецедентной практике ЕСПЧ по жалобам о привлечении к уголовной ответственности на основании свидетельских показаний. Ее статью комментируют: Рыжов А. «Противовесные» меры. О подходе ЕСПЧ к делам с участием анонимных свидетелей; Ермолаева Н. Кто стоит за ширмой правосудия? О практике использования анонимных свидетелей; Хрунова И. Граница разная. О неравенстве полномочий участников судебного процесса с участием анонимного свидетеля. Обобщает комментарии коллег Борис Золотухин. Отмечая полезность статьи, автор подчеркивает, что при достаточно распространенной у нас практике обоснования вины осужденных допросами анонимных свидетелей предоставление российскими судами возможности стороне защиты должным образом оспорить показания таких свидетелей еще далека от практики ЕСПЧ, но основания для ее реализации есть. Борис Золотухин ЧЛЕН СОВЕТА АП БЕЛГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ Представляется, что статья Татьяны Слесарской будет чрезвычайно полезна коллегам, специализирующимся в уголовном судопроизводстве. Проанализировав 69 решений ЕСПЧ по конкретным жалобам, Татьяна систематизировала обширную практику одного из важнейшего элемента справедливого судебного разбирательства – право на допрос свидетелей, показывающих против обвиняемого, подсудимого, а именно анонимного свидетеля. В статье абсолютно обоснованно указывается, что в практике ЕСПЧ термин «свидетель» включает в себя как непосредственно самих свидетелей, так и сообвиняемых, потерпевших и экспертов. Важным является и определение двух требований к принятию судами в качестве доказательств свидетелей, не явившихся на судебное заседание, – уважительность причины для неявки такого свидетеля и недопустимость обоснований обвинительного приговора исключительно или в решающей степени на показаниях отсутствующего свидетеля. Очень интересной частью статьи является анализ выработанных практикой ЕСПЧ возможностей защиты по реализации права оспорить показания анонимных свидетелей. К ним автор статьи относит следующие возможности: – участие адвоката в допросе анонимного свидетеля; – постановка устных вопросов, которые обвиняемый или его адвокат могут задать анонимному свидетелю при обеспечении акустических и визуальных препятствий для предотвращения опознавания; – постановка письменных вопросов, заданных обвиняемым или адвокатом анонимному свидетелю. Отмечая полезность и необходимость статьи для практикующих в уголовном процессе адвокатов, необходимо отметить и то, что Татьяна Слесарская не привела примеров того, как практика ЕСПЧ по допросу анонимных свидетелей реализуется в практике российских судов. Между тем при достаточно распространенной у нас практике обосновании вины осужденных допросами анонимных свидетелей предоставление российскими судами возможности стороне защиты должным образом оспорить показания таких свидетелей еще далека от практики ЕСПЧ. И уж совсем редка практика критической оценки показаний данных свидетелей. Об одном таком случае рассказали наши коллеги адвокаты МОКА «Демиург» Андрей Петров и Игорь Исаев 12 сентября этого года на сайте «АГ», когда присяжные в Свердловском областном суде вынесли оправдательный вердикт в отношении подсудимых, вину которых подтверждали засекреченные свидетели – сотрудники правоохранительных органов и лица, от них зависящие. Но это оценка показаний анонимных свидетелей была дана присяжными, а вот была бы она аналогичной, если бы это же дело рассмотрел профессиональный судья? Хотя, казалось бы, какие проблемы? В определении Конституционного Суда РФ от 19 октября 2010 г. № 1428-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Шорора Александра Олеговича на нарушение его конституционных прав» положениями статей 4, 166, 278 и 339 Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации» сформулирована следующая правовая позиция по анализируемому вопросу: «…указанные международно-правовые акты, подчеркивая исключительный характер предусмотренных ими специальных мер, направленных на защиту участников уголовного судопроизводства, исходят из необходимости поддержания благоприятного баланса между нуждами уголовного судопроизводства и правами его участников, с тем чтобы был сохранен справедливый характер судебного разбирательства и права защиты не были полностью лишены своего содержания, предоставляя ей, в частности, возможность оспорить утверждение о необходимой анонимности свидетеля, неразглашении его надежности и источника его сведений (пункт 19 Рекомендации Комитета Министров Совета Европы от 20 апреля 2005 года R (2005) 9 «О защите свидетелей и лиц, сотрудничающих с правосудием»; принцип IX Руководящих принципов в области прав человека и борьбы с терроризмом, утвержденных на 804-м заседании Комитета Министров Совета Европы 11 июля 2002 года)». Закрепленные в ст. 166 и 278 УПК РФ гарантии обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства, их родственников и близких лиц не упраздняют установленные уголовно-процессуальным законодательством общие правила собирания, проверки, оценки и использования доказательств, не допускают постановления обвинительного приговора, если виновность подсудимого в совершении преступления не подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств, не лишают суд и участников уголовного судопроизводства, выступающих на стороне обвинения или защиты и обладающих в состязательном процессе равными правами, возможности проведения проверки получаемых в таких условиях доказательств, в том числе путем постановки перед анонимным свидетелем вопросов, заявления ходатайств о проведении дополнительных процессуальных действий, представления доказательств, опровергающих или ставящих под сомнение достоверность того или иного доказательства. Подсудимый и его защитник не лишены также права заявить ходатайство о раскрытии подлинных сведений о дающем показания лице и о признании его показаний недопустимым доказательством в случае нарушения закона (часть шестая статьи 278 и статья 75 УПК Российской Федерации), а также использовать иные средства и способы обеспечения и защиты прав подсудимого (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2005 года № 240-О и от 17 июля 2007 года № 622-О-О)». Однако мы знаем, насколько далеко бывает реальная практика от хорошей теории. И тут уже интересен комментарий, который на анализируемую статью дала Ирина Хрунова, указав в качестве примера коммуницированную еще в 2014 г. жалобу по делу «Мсостов против России и 16 других жалоб». Ирина Хрунова надеется, что решение ЕСПЧ по указанному делу будет менять российскую судебную практику и приводить ее в соответствие с нормами международного права. И я полностью разделяю надежду Ирины и полагаю, что есть основания для ее реализации. И в качестве таких оснований считаю необходимым привести следующие примеры. После вынесения Европейским Судом по правам человека в 2005 г. решения по делу «Ваньян против Российской Федерации» Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» сформировал разъяснение о том, что умысел лица на сбыт наркотических средств должен сформироваться независимо от действий сотрудников правоохранительных органов. Чуть позже в ст. 5 Федерального закона от 12 августа 2005 г. № 144-ФЗ (в ред. 26 декабря 2008 г.) «Об оперативно-розыскной деятельности» была внесена норма, запрещающая в ходе проведения ОРМ подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме лицо к противоправным действиям. Ну и пример, более близко связанный с темой статьи. Неоднократно ЕСПЧ по делам против России признавал нарушения принципа справедливого судебного разбирательства в обосновании вины осужденных показаниями не явившихся на судебное заседание свидетелей при отсутствии у стороны защиты права в досудебном производстве их оспорить. Результатом указанных решений стали разъяснения постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2014 г. № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» об обязанности следователя гарантировать соблюдение прав обвиняемого, к которым относится и гарантированное ст. 6 Конвенции о защите прав и основных свобод право на допрос лиц, показывающих против него, а отказ следователя в реализации этого права является нарушением международных норм и конституционного права на защиту и внесение Федеральным законом от 2 марта 2016 г. № 40-ФЗ дополнения в ст. 281 УПК РФ, допускающие оглашения не явившихся в суд потерпевших и свидетелей только лишь «при условии предоставления обвиняемому (подсудимому) в предыдущих стадиях производства по делу возможности оспорить эти доказательства предусмотренными законом способами». Таким образом, коллеги, работающие в ЕСПЧ, и коллеги, добивающиеся применения практики Суда в российском правосудии, стремятся изменить не только правоприменительную практику, но и сами законы, и хотя этот путь очень долгий, но нужный. www.yourpress.ru