В жертву удобству и целесообразности

Автор настоящего отклика на статью Дарьи Землянициной «Объективность будет ликвидирована» (см.: «АГ». 2019. № 7 (288)), констатируя неэффективность процедуры отвода судей в гражданском и арбитражном процессах, считает более важным обсудить, что заставляет законодателей и судей экономить ресурсы, силы, время и бюджетные деньги при реализации публичных функций, почему общество находится в состоянии войны всех против всех.

Нужно сказать, что автор комментируемой статьи проявляет изрядные терпение и такт, всерьез анализируя новеллу процессуального законодательства о порядке заявления отвода. Наверное, так положено делать, и автора не приходится в этом винить. Однако простое наблюдение показывает, что пока мы делаем как положено, законодатель делает все хуже и хуже. В связи с этим вполне очевидная необходимость защиты базовых профессиональных принципов и поддержания нашей правовой системы в минимально работоспособном состоянии рано или поздно потребует перестать делать «как положено» и потихоньку начать называть вещи своими именами. В данном случае речь идет об очевидном безобразии, когда цели правосудия приносятся в жертву удобству и целесообразности.

Все сводится к достаточно простой ситуации. Порядок отвода по-разному регулировался в гражданском и арбитражном процессе, и, действительно, неплохо было бы его унифицировать. При этом заметим, что если в арбитражном процессе он работал совсем не идеально в силу целого ряда особенностей функционирования наших судов, но в общем написан был как вполне рабочий, то в процессе гражданском этот элемент изначально работать не мог и не работал. Судья должен был по мотивированному заявлению участника процесса отводить себя сам. Разумеется, он никогда этого не делал. Автор статьи приводит статистику, количество отводов составляет доли процента от заявленного. Иначе не могло и быть. Принцип in propria causa nemo iudex есть не просто удачная формулировка, которую для красоты заучивают в юридических школах. Это закон функционирования правовой системы и даже шире – социальный закон, закон любых общественных взаимодействий. В нем глубокое понимание и признание человеческой природы: каждый отдельный человек субъективен, хочешь, чтобы было справедливо и работало, – избегай конфликта интересов, не ставь слабого человека в ситуацию, в которой он выберет не общественный интерес, а собственную выгоду.

Наш законодатель в ГПК делал наоборот. Все говорили, что нужно поправить, все, включая самих судей. Нам сложно представить, каково это – отводить самого себя, судьям в общей юрисдикции такое никогда не нравилось. Никому не нравится находиться в противоестественной ситуации. Теперь то же предписывает и АПК. И что тут можно комментировать…

По нашему мнению, бессмысленно говорить про этот конкретный эпизод. Все здесь настолько очевидно, и все отлично все понимают, что сотрясать воздух нет необходимости. Гораздо важнее поговорить о том, почему так делают. Наиболее интересен разговор о принципе процессуальной экономии и о том, как его следует понимать, о том, что заставляет законодателей, а вслед за ними и судей, экономить силы при реализации публичных функций. И ответ будет простой, мы все его тоже знаем.

Дело в том, что справедливость очень дорогая вещь. Это объективно так. Она дороже денег. И есть общества, которым важнее качественное правосудие, а есть те, что предпочитают экономить ресурсы, силы, время и бюджетные деньги. Стратегически на длинной дистанции всегда выигрывают первые. Но на короткой – это часто выглядит странно: по каждому отводу отрывать от дел председателя состава или председателя суда?! Но это опасная дорожка, и мы по ней идем давно: получать судебное постановление на каждую «прослушку» – разумнее, экономнее сначала послушать, а потом если есть что-то «полезное» пойти к судье; собирать и расставлять присяжных; опровергать, не отписываться «суд не находит оснований», а именно профессионально анализировать и опровергать каждый довод адвоката; отпускать в зале суда каждого, по кому есть неустранимые сомнения в виновности; незамедлительно звать этого самого адвоката к каждому задержанному; пересматривать плохо написанные решения нижестоящих инстанций; отменять плохо написанные и неудобные гражданам акты государственных органов; признавать неконституционными неконституционные законы… Все это абсолютно неэкономно. Поэтому мы стараемся так не делать. И поэтому мы как общество живем в состоянии войны всех против всех. Закон и независимый суд пока еще роскошь для нас, нам как обществу жаль тратиться на них. Нет ни времени, ни денег, поэтому теперь судьи в арбитражных судах будут отводить сами себя. А вернее – не будут, как до этого не отводили себя судьи общей юрисдикции.

Хочется, и на самом деле ничто не мешает, спросить: а на что мы собираемся потратить сэкономленные время и деньги? Какие такие ценности являются для нас настолько более значимыми, что ради них мы готовы пренебречь порядком, предсказуемостью и справедливостью? И кажется, что ответ на данный вопрос, конечно, есть. Но нет этого ответа на поверхности. И вопрос этот сложен, как сложно всякое коллективное бессознательное. Но надо пытаться. Мы, как и любое общество, способны отличить хорошее от плохого. Отсутствие нормального суда и война всех против всех – это плохо. А надо, чтоб хорошо.