Ирина Хрунова, соучредитель и партнер АБ «Ахметгалиев, Хрунова и партнеры», правовой аналитик Международной правозащитной группы «Агора», член консультативного комитета Российской юридической академии по правам женщин (Russian LTA)

Граница разная

О неравенстве полномочий участников судебного процесса с участием анонимного свидетеля

Откликаясь на статью Татьяны Слесарской «Анонимные свидетели: правовые позиции ЕСПЧ» (см.: «АГ». 2018. № 21 (278)), автор акцентирует внимание на двух аспектах: ожидании решений ЕСПЧ по анонимным свидетелям в отношении России и роли адвоката в таких делах. Как отмечает автор комментария, согласно практике ЕСПЧ граница между профессиональными и непрофессиональными участниками подобного судебного процесса отличается от установленной в УПК РФ и, соответственно, полномочия у адвокатов разные. Почти полностью согласна с мнением коллеги Татьяной Иосифовной, действительно, практика ЕСПЧ по делам, где есть анонимные свидетели, почти такая, как представлена в статье. Я лишь хочу добавить два аспекта, чтобы картина для читателей была наиболее полной. Первое. Из представленной практики Европейского Суда видно, что автор в основном ссылается на решения Суда, но вынесенные в отношении других стран. И не секрет, что национальное законодательство внутри каждой страны разное и принципы тех или иных правовых норм – тоже разные. Есть ли решения ЕСПЧ по анонимным или не явившимся в суд свидетелям в отношении России, где Европейский Суд подробно бы разобрал законодательство и судебную практику России по этим вопросам? Ответ – мало, но будет больше и уже скоро. Например, мы все очень ждем решения Европейского Суда по правам человека по делу «Мсостов против России и 16 других жалоб», которое было коммуницировано уже в декабре 2014 г., но решения пока еще нет. Это будет очень большое решение Европейского Суда в отношении именно России, в котором будут рассмотрены все аспекты законодательства и судебной практики РФ о применении судами в России показаний свидетелей, не пришедших в суд. Это будет важное решение суда, которое начнет менять судебную практику и приводить ее в соответствие с европейскими стандартами, я надеюсь. Что касается исключительно «анонимных свидетелей», то здесь ситуация аналогичная. В последнее время Европейский Суд коммуницировал ряд жалоб российских осужденных, которые обращались в ЕСПЧ именно с этим вопросом, – их приговор был построен исключительно на показаниях анонимных свидетелей. Поэтому и здесь мы ждем решений в отношении России и с анализом нашей судебной практики. И второе. Хотелось бы на примере некоторых решений ЕСПЧ порассуждать о роли адвоката в делах с анонимными свидетелями и свидетелями, которые не хотят, чтобы их допрашивали в суде по разным причинам. Это и озвученная вслух боязнь подсудимого мести с его стороны за показания в суде или, например, нежелание жертв сексуального насилия встречаться с подсудимым в суде. Как правильно отметила в своей статье моя коллега, действительно, оспорить показания анонимного свидетеля сторона защиты может посредством участия адвоката при допросе анонимного свидетеля (см. постановление ЕСПЧ от 26 марта 1996 г. по делу «Doorson v. Netherlands», жалоба № 20524/92). При этом свидетель для обвиняемого остается анонимным, а вот для адвоката – нет, адвокату (как и прокурору, и суду, т.е. всем профессиональным участникам процесса) он становится известным. Возможно ли такое в судах в России? Конечно же, нет. www.yourpress.ru Практика Европейского Суда проводит четкую границу между профессиональными (судья, адвокат, прокурор) и непрофессиональными участниками процесса, и первым предоставляется чуть больше возможностей и полномочий, чем вторым. И это правильно и справедливо. Адвокат имеет право знать, кто именно является анонимным свидетелем, только так он может осуществлять защиту своего клиента в полной мере. Адвоката не может бояться потерпевший, и нет никаких оснований утверждать, что адвокат раскроет тайну анонимности своему клиенту или его родственникам. Напротив, Уголовно-процессуальный кодекс РФ проводит иную линию деления участников процесса – сторона обвинения и сторона защиты. То, что доступно одной, – не может быть доступно другой, без каких-либо исключений. И адвокат в таких случаях выступает как клон своего клиента, которому в принципе не может быть доступен чуть более обширный круг возможностей. Не побоюсь громких выражений, но, по мнению стороны обвинения, адвокат чуть ли не «подельник» своего клиента, он не может хранить профессиональную тайну, и речи о профессиональной репутации адвоката здесь тоже нет. Хочу сослаться сейчас на решение «Вронченко против Эстонии» (см. постановление по делу «Вронченко против Эстонии» (Vronchenko v. Estonia), жалоба № 59632/09, 18 июля 2013 г.). Даже в таком сложном деле, как предполагаемое сексуальное преступление в отношении несовершеннолетней жертвы, нельзя ограничивать права подсудимого. Да, возможно, вопросы подсудимого будут опасны для психического здоровья предполагаемой жертвы, но ведь вопросы можно поставить и через адвоката. Тем самым Европейский суд подчеркивает особую роль адвоката как профессионала, которому хватит такта и профессионализма, чтобы одновременно осуществлять защиту своего клиента в должной мере и вместе с тем сохранить чувство достоинства потерпевшего. К сожалению, о такой оценке нашего профессионализма со стороны судей внутри страны можно только мечтать. www.yourpress.ru