Таким был вердикт
Психологический тест Д. Майерса по-прежнему сохраняет для защиты свое значение
Бибик Олег
Адвокат АП Ивановской области, управляющий партнер АБ «Бибик»
19 Июля 2019
Материал выпуска № 14 (295) 16-31 июля 2019 года.
В комментарии к статье Николая Ведищева «Процедура дает сбои» (см.: «АГ». 2019. № 14 (295)) автор, соглашаясь с тем, что при формировании коллегии присяжных заседателей важно учитывать множество социально-психологических, гендерных, возрастных, образовательных факторов, влияние негативных стереотипов общественного сознания, отношение кандидата в присяжные к представителям определенной национальности, профессии подсудимого или потерпевшего и другие многочисленные обстоятельства, считает также необходимым принимать во внимание характер предъявленного подсудимому обвинения, известные защитнику обстоятельства проводившейся по делу оперативно-розыскной деятельности и формирования доказательств обвинения. Он приводит пример из собственной практики, который, по его мнению, не только это подтверждает, но и демонстрирует последовательность адвокатской тактики на различных стадиях судебного процесса.
Несмотря на то что действующий уголовно-процессуальный закон предоставляет адвокатам весьма ограниченные возможности при формировании коллегии присяжных заседателей, защита даже в этих условиях обязана в полной мере использовать свои процессуальные полномочия. Они должны быть направлены на то, чтобы в число отобранных присяжных вошли люди, которые не продемонстрировали признаки обвинительного уклона и предубеждения против обвиняемого и по возможности были бы способны критически оценивать степень законности и обоснованности действий обвинения на этапе досудебного производства. При этом следует учитывать множество социально-психологических, гендерных, возрастных, образовательных факторов, влияние негативных стереотипов общественного сознания, отношение кандидата в присяжные к представителям определенной национальности, профессии подсудимого или потерпевшего и другие многочисленные обстоятельства, которые способны оказать влияние на будущий вердикт.
В юридической литературе, посвященной суду присяжных, нередко цитируют вполне обоснованное мнение американского профессора и популяризатора науки Дэвида Майерса, широко известного у нас по книге «Социальная психология». Он пишет, что при отборе присяжных заседателей людям, которые ничего не имеют против смертной казни, «более свойственно вставать на сторону обвинения, ощущать, что суд “нянчится с преступником” и неодобрительно относиться к реализации конституционных прав обвиняемого… те, кто одобряет смертную казнь, больше озабочены борьбой с преступностью и меньше – свершением правосудия». И хотя вопрос об отношении к смертной казни при отборе коллегии присяжных в условиях сегодняшней России вряд ли можно признать актуальным, нет оснований сомневаться в правоте ученого. Предложенный Д. Майерсом психологический тест восприятия судьями с улицы некоторых правовых институтов, особенностей национальной правоприменительной практики, как мне представляется, по-прежнему сохраняет для защиты свое значение.
Для решения вопроса о возможности включения того или иного лица в состав коллегии присяжных заседателей и об отсутствии у него предвзятого мнения при рассмотрении конкретного уголовного дела необходимо также учитывать характер предъявленного подсудимому обвинения, известные защитнику обстоятельства проводившейся по делу оперативно-розыскной деятельности и формирования доказательств обвинения.
Позволю себе привести один пример из собственной практики, который, как мне кажется, не только достаточно убедительно подтверждает вышесказанное, но и демонстрирует последовательность адвокатской тактики на различных стадиях судебного процесса.
Перед судом присяжных – муниципальный чиновник, обвиняемый в получении взятки. В ходе оперативно-розыскной деятельности внедренные оперативные сотрудники долго и настойчиво убеждали принять «вознаграждение» за его нелегкий труд по выделению им земельного участка, говорили, что они люди благодарные и еще никого не оставили без своего внимания, что они специально закладывают в сметную стоимость строительства 15% на подобные расходы. Чиновник долго не поддавался на уговоры полицейских провокаторов. Кончилось тем, что, воспользовавшись его молчаливым согласием, они подбросили пакет с деньгами в автомашину обвиняемого.
При отборе присяжных необходимо было учесть не только профессиональную деятельность моего доверителя и специфику восприятия в общественном сознании чиновников как потенциальных мздоимцев, но и то, как присяжные отнесутся к провокационной деятельности оперативных служб. Я понимал: мне предстоит нелегкая задача – убедить коллегию присяжных, что умысел обвиняемого сформировался под влиянием внедренных агентов полиции и, если бы такого активного воздействия не было, он не решился бы на совершение преступления.
Прежде всего, я поинтересовался у кандидатов в присяжные: есть ли среди них те, кто считает, что любой чиновник – потенциальный взяточник и уже в силу должностного положения обречен на коррупцию. Никто не решился поднять руку в подтверждение своей тенденциозности.
Тогда последовал более сложный вопрос. Это был аналог вопроса Д. Майерса об отношении к смертной казни. Я попросил поднять руки тех, кто полагает, что цель всегда оправдывает средства, что борьбу с преступностью допустимо вести любыми методами, в том числе противоправными – склонять нравственно неустойчивых граждан к совершению преступления, фальсифицировать доказательства обвинения, подбрасывать наркотики и совершать тому подобные действия. Среди кандидатов в присяжные наступило заметное оживление, они стали переглядываться, но ни один не решился дать утвердительный ответ.
Анализируя в своей защитительной речи доказательства обвинения, стремясь показать, что никакого самостоятельного намерения совершать преступление у моего доверителя не было и его действия – всего лишь результат провокационной деятельности полицейских, я вновь напомнил присяжным заданный при отборе коллегии вопрос: «В самом начале процесса я не случайно пожелал выяснить ваше отношение к неправовым методам в борьбе с преступностью. Допустимо ли со стороны представителей власти, к которым относятся оперативные сотрудники полиции, склонять, подстрекать, уговаривать прямо или косвенно совершить преступление? Признаюсь, меня порадовало ваше молчание. Не сомневаюсь, что каждый из вас тогда честно сам для себя ответил – такие действия недопустимы, а жертва подобного подстрекательства не может быть признана виновной.
Когда вы будете обсуждать в совещательной комнате, виновен ли Х. в том, в чем его обвиняют, вспомните свой ответ на мой вопрос и примите единственно правильное решение – не виновен».
Именно таким и был вынесенный присяжными вердикт.