08.10.19. порядке дискуссии. О роли института свидетельских показаний в цивилистическом процессе.АГ.

В порядке дискуссии

О роли института свидетельских показаний в цивилистическом процессе.

Зайцев Роман

Партнер Dentons, к.ю.н.

16 Сентября 2019

Материал выпуска № 18 (299) 16-30 сентября 2019 года.

В настоящем комментарии к статье Юлия Тая «Порочный круг» (см.: «АГ». 2019. 18 (299)) автор, отмечая, что снижение роли института свидетельских показаний в российском гражданском, арбитражном и административном процессе происходит как в результате объективных процессов, так и по причине несовершенства современного законодательного регулирования, устанавливающего порядок его использования, обращает внимание на злоупотребления при его применении, приводит пример эффективной его реализации и предлагает меры для его популяризации.

Свидетельские показания в современном российском цивилистическом процессе действительно воспринимаются многими практиками как довольно экзотическое средство доказывания, которое чаще используется участниками процесса от безысходности, когда стороны лишены возможности подтвердить свои доводы иными способами. Такое состояние дел вызвано целым рядом причин, большая часть из которых имеет объективный характер. В первую очередь нельзя не отметить усложнение общественных отношений и средств коммуникации, которое приводит к тому, что практически любые события и действия оставляют в современном мире несоизмеримо больше следов на различных носителях информации, нежели еще относительно недавнее время назад. Взять хотя бы необходимость подписания массива документов при осуществлении практически любой значимой покупки, постоянное расширение коммуникации посредством электронных средств связи, включая мессенджеры, увеличение объема безналичных расчетов, видеофиксацию всего и вся, вплоть до перемещения людей и транспорта. Очевидно, что в свете происходящих процессов институт свидетельских показаний не может не утрачивать свое прежнее значение, поскольку в большинстве случаев появляются альтернативные способы подтверждения обстоятельств, которые тяжущиеся стороны могут использовать при обосновании своих позиций.

Вместе с тем это отнюдь не означает, что роль свидетельских показаний в российском гражданском, арбитражном и административном процессе снижается сугубо в результате объективных процессов. Нельзя не согласиться с автором статьи, что причина этого связана с неразвитостью современного законодательного регулирования, устанавливающего порядок использования свидетельских показаний.

Нельзя не упомянуть и о распространенности злоупотреблений при использовании данного института, когда свидетельские показания применяются в целях, далеких от установления истины по делу. Немало способствует такому положению вещей как относительно невысокий уровень ответственности за лжесвидетельствование по ч. 1 ст. 307 УК РФ (от штрафа в пределах 80 тыс. руб. до административного ареста на срок не более 3 месяцев), так и незначительное количество случаев реального привлечения к уголовной ответственности за заведомо ложные свидетельские показания. В итоге многим юристам знакомо выражение «лжет, как свидетель», в котором, к сожалению, имеется немалая доля правды.

В то же время, при всех недостатках и сложностях, даже в рамках текущего состояния регулирования можно привести много примеров эффективного использования свидетельских показаний. Нам приходилось принимать участие в деле, где в ситуации инсценировки оппонентами общего собрания членов организации, изготовления недостоверных протоколов и даже видеосъемки такого собрания суд вынужден был устанавливать отсутствие кворума через последовательный допрос членов организации как свидетелей. В итоге допрос нескольких сотен свидетелей на предмет участия в общем собрании, положенный в основу судебного акта, позволил опровергнуть целый ряд представленных письменных доказательств и даже материалы видеозаписи, что крайне редко встречается на практике. Соответственно, возможны ситуации, при которых использование свидетельских показаний будет являться безальтернативным, в связи с чем стремление автора повысить роль данного института через изменение процессуальных кодексов не может не встретить всецелой поддержки.

Несмотря на дискуссионность ряда предложений автора рассматриваемой статьи, как то внедрение в арбитражный процесс привода свидетелей, что сложно признать оправданным с позиций приоритетной охраны прав и свобод личности, иные предложения по совершенствованию имеющегося инструментария (внедрение элементов перекрестного допроса, регламентация использования квазисвидетельских показаний), на наш взгляд, полностью обоснованы. В порядке дискуссии можно также предложить и внедрение иных мер, которые могли бы способствовать реабилитации и популяризации свидетельских показаний в российском цивилистическом процессе.

Например, во многих странах используется клятва свидетеля, содержание которой может варьироваться в зависимости от религиозных либо атеистических воззрений допрашиваемого лица. Поскольку клятвопреступление является серьезным пороком в рамках любой современной системы моральных ценностей, обязанность свидетеля дать клятву, наряду с предупреждением об уголовной ответственности, может иметь серьезный психологический эффект, потенциально способный увеличить ценность свидетельских показаний.

Кроме того, не забывая про технологический прогресс, полезным видится законодательное закрепление условий и возможностей использования в отдельных случаях при допросе свидетеля в рамках цивилистического процесса детектора лжи, хотя этот вопрос, безусловно, требует всесторонней проработки.

Резюмируя, отметим, что поднятую автором проблематику можно рассмотреть и в контексте конкуренции правовых систем. Практикующим юристам хорошо известно, что отрицательное заключение российских юристов относительно перспектив судебного дела отнюдь не означает, что коллеги из стран общего права также придут к аналогичным пессимистичным выводам. Это во многом обусловлено спецификой процесса доказывания и использования свидетельских показаний в различных юрисдикциях. Подобное положение вещей с учетом общности целей гражданского судопроизводства сложно признать логичным, что дополнительно подтверждает важность совершенствования рассматриваемых институтов российского цивилистического процесса.