Татьяна Слесарская, адвокат АП Санкт-Петербурга, участница группы проекта EVIDENCE SAKHALIN2018

Анонимные свидетели: правовые позиции ЕСПЧ Причина принятия показаний отсутствующего свидетеля должна быть уважительной, приговор не должен основываться исключительно на таких показаниях

В первой части статьи анализируется практика применения Европейским судом по правам человека (далее – ЕСПЧ, Европейский суд или Суд) общих принципов допустимости доказательств, права на справедливое судебное разбирательство, соразмерности раскрытия анонимного свидетеля. Прецедентная практика ЕСПЧ по жалобам о привлечении к уголовной ответственности на основании свидетельских показаний весьма обширна. Европейский суд рассматривает значительное количество дел, основанных исключительно или в решающей степени на показаниях анонимных, отсутствующих в судебном заседании свидетелей. Необходимо отметить, что термин «свидетель» для целей подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод1 (далее – Конвенция) имеет полностью автономное значение независимо от национального законодательства (см. дело «Vidal v. Belgium», п. 332 ; дело «Damir Sibgatullin v. Russia», п. 453 ; дело «Asch v Austria», п. 254 ; дело «S.N. v. Sweden», п. 455 ). В практике ЕСПЧ термин «свидетель» включает: сообвиняемых (см. дело «Trofimov v. Russia», п. 376 ), потерпевших (см. дело «Vladimir Romanov v. Russia», п. 977 ), экспертов (см. дело «Doorson v. the Netherlands», подп. 81–828 ) 9 . Прежде чем рассматривать судебную практику ЕСПЧ по делам, в которых в основе обвинения заложены показания анонимных свидетелей, считаю необходимым кратко рассмотреть общие принципы допустимости доказательств, а также право на справедливое судебное разбирательство, предусмотренное ст. 6 Конвенции. Общие принципы допустимости доказательств В ряде дел Европейский суд напомнил общие принципы допустимости доказательств (см. дело «Vidal v. Belgium» (жалоба № 12351/86)) 10 . В делах «Ван Мехелен и другие против Нидерландов», п. 5011 и «Доорсона против Нидерландов», п. 6712 ЕСПЧ указал: «допустимость доказательств является вопросом, который регулируется главным образом национальным законодательством, и по общему правилу именно национальные суды призваны оценивать предъявленные им доказательства. Задача Европейского суда по 1 Принята в Риме 4 ноября 1950 г. 2 Постановление ЕСПЧ от 22 апреля 1992 г. по делу «Vidal v. Belgium» (жалоба № 12351/86), п. 33. 3 Постановление ЕСПЧ от 24 сентября 2012 г. по делу «Damir Sibgatullin v. Russia» (жалоба № 1413/05), п. 45. 4 Постановление ЕСПЧ от 26 апреля 1991 г. по делу «Asch v Austria» (жалоба № 12398/86), п. 25. 5 Постановление ЕСПЧ от 2 июля 2002 г. по делу «S.N. v. Sweden» (жалоба № 34209/96), п. 45. 6 Постановление ЕСПЧ от 4 декабря 2008 г. по делу «Trofimov v. Russia» (жалоба № 1111/02), п. 37. 7 Постановление ЕСПЧ от 24 июля 2008 г. по делу «Vladimir Romanov v. Russia» (жалоба № 41461/02), п. 97 8 Постановление ЕСПЧ от 26 марта 1996 г. по делу «Doorson v. Netherlands (жалоба № 20524/92), пп. 81–82. 9 Руководство по статье 6 Конвенции. Право на справедливое судебное разбирательство (уголовно-правовой аспект) // https://www.echr.coe.int 10 Постановление ЕСПЧ от 22 апреля 1992 г. по делу «Vidal v. Belgium» (жалоба № 12351/86). 11 Постановление ЕСПЧ от 23 апреля 1997 г. по делу «Van Mechelen and Others v. the Netherlands» (жалобы № 21363/93, 21364/93, 21427/93 и 22056/93) // http://hudoc.echr.coe.int/rus?i=001-105876 12 Постановление ЕСПЧ от 26 марта 1996 г. по делу «Doorson v. Netherlands» (жалоба № 20524/92). www.yourpress.ru 2 правам человека согласно Конвенции заключается не в том, чтобы оценивать показания свидетелей, а в том, чтобы удостовериться, было ли судебное разбирательство в целом справедливым, включая и то, как были получены доказательства». Европейский суд считает, что понятие справедливого и состязательного судебного разбирательства предполагает, что в принципе суд должен придать больший вес показаниям свидетеля, представленным в судебном заседании, нежели записи его показаний на досудебном допросе, подготовленном обвинением, если нет веских оснований для иного. Помимо других причин, это связано с тем, что досудебный допрос – прежде всего, процесс, посредством которого обвинение собирает информацию в порядке подготовки к судебному разбирательству, чтобы поддержать дело в суде, тогда как суд, проводящий судебное разбирательство, призван определить виновность обвиняемого после справедливой оценки всех фактически представленных доказательств на основе прямого изучения доказательств в суде (см. дело «Erkapic v Croatia», п. 7513; дело «Huseyn and Others v Azerbaijan», п. 21114). Когда доказательствами по уголовному делу являются показания анонимного, отсутствующего свидетеля, обвиняемый может оказаться в «неравном» положении, что может привести к нарушению общего принципа, выраженного ЕСПЧ в ряде дел (см. дело «Van Mechelen and Others v. the Netherlands», п. 5115; дело «Schatschaschwili v. Germany»;16 дело «Al-Khawaja and Tahery v. the United Kingdom», п. 12717). Европейский суд указал: обычно все доказательства должны быть представлены в ходе публичного слушания в присутствии обвиняемого, с тем чтобы обеспечить состязательность. Из этого принципа сделаны исключения, но они не должны ущемлять право на защиту; по общему правилу п. 1 и подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции требуют, чтобы обвиняемому была предоставлена адекватная возможность оспаривать утверждения и допрашивать свидетельствующих против него лиц, либо когда они дают показания в суде, либо на более поздней стадии» 18 . Неисполнение властями общего принципа и, как следствие, неэффективное его использование стороной защиты может привести к нарушению ст. 6 Конвенции. Право на справедливое судебное разбирательство Сфера применения ст. 6 Конвенции гарантирует право на справедливое судебное разбирательство и в соответствующих частях гласит следующее: «1. Каждый… при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое… разбирательство дела… судом… 3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права: …d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него…». Норма подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции практически дословно воспроизводит подп. «е» п. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах19 . 13Постановление ЕСПЧ от 25 апреля 2013 г. по делу «Erkapic v Croatia» (жалоба № 51198/08), п. 75. 14Постановление ЕСПЧ от 26 октября 2011 г. по делу «Huseyn and Others v Azerbaijan» (жалобы № 35485/05, 45553/05, 35680/05, 36085/05), п. 211. 15 Постановление ЕСПЧ от 23 апреля 1997 г. по делу «Van Mechelen and Others v. the Netherlands» (жалобы № 21363/93, 21364/93, 21427/93 и 22056/93), п. 51. 16 Постановление ЕСПЧ от 15 декабря 2015 г. по делу «Schatschaschwili v. Germany» (жалоба № 9154/10) // http://hudoc.echr.coe.int/rus?i=001-179997// 17 Постановление ЕСПЧ от 15 декабря 2011 г. по делу «Al-Khawaja and Tahery v. United Kingdom» (жалобы № 26766/05 и 22228/06), п. 127 // http://hudoc.echr.coe.int/rus?i=001-117175 18 Постановление ЕСПЧ от 23 апреля 1997 г. по делу «Van Mechelen and Others v. the Netherlands» (жалобы № 21363/93, 21364/93, 21427/93 и 22056/93). 19 Международный пакт о гражданских и политических правах, принят 16 декабря 1966 г. Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-м пленарном заседании Генеральной ассамблеи ООН. www.yourpress.ru 3 Элементами, относящимися к справедливому судебному разбирательству по ст. 6 Конвенции, являются право на допрос свидетелей, равенство сторон. В Постановлении по делу «Schatschaschwili v. Germany»20 ЕСПЧ еще раз повторил, что гарантии, содержащиеся в подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции, представляют собой отдельные аспекты права на справедливое разбирательство, предусмотренного п. 1 ст. 6 Конвенции (см. также дело «Al-Khawaja and Tahery v. United Kingdom», п. 11821). Между тем норма подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции не предоставляет обвиняемому безграничное право обеспечения присутствия свидетелей в суде (см. дело «Laukkanen and Manninen v. Finland», п. 3522; дело «Asch v Austria», п. 2523). Как правило, внутригосударственные суды решают, есть ли необходимость и целесообразно ли заслушать свидетеля (см. дело «S.N. v. Sweden», п. 4424; с последующими ссылками на Постановление ЕСПЧ по делу «Bricmont v. Belgium», п. 8925). Положение подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции не требует явки и допроса каждого свидетеля в пользу обвиняемого: его основная цель, о чем свидетельствуют слова «на тех же условиях», – это полное «равенство сторон» в деле (см. дело «Vidal v. Belgium», серия, п. 33) 26 . ЕСПЧ напомнил, что в соответствии с принципом равенства сторон как одной из особенностей более широкой концепции справедливого судебного разбирательства каждой стороне должна быть предоставлена разумная возможность излагать свои доводы в условиях, которые не ставят ее в невыгодное положение (см. дело «Bulut v. Austria», п. 4727; дело «Dombo Beheer BV v. Netherlands», п. 3328). Понятие «равноправие» не исчерпывает содержание подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции или п. 1 данной статьи, а является одним из ее многочисленных аспектов (см. дело «Vidal v. Belgium», п. 3329; дело «Делкорта против Бельгии», п. 2830; дело «Isgrò v. Italy», п. 3131). «Несмотря на то что рост организованной преступности требует от государства принятия адекватных мер, право на справедливое судебное разбирательство, из которого вытекает требование надлежащего отправления правосудия, тем не менее распространяется на все виды уголовных правонарушений – от малозначительных до самых тяжких. Право на справедливое отправление правосудия занимает такое выдающееся место в демократическом обществе, что оно не может быть принесено в жертву соображениям целесообразности» (см. дело «Ramanauskas v. Lithuania» (жалоба № 74420/01), п. 53) 32 . Соразмерность раскрытия анонимного свидетеля По мнению ЕСПЧ, выраженному в деле «Doorson v. Netherlands» (п. 76)33 , показания, полученные от свидетелей в условиях, при которых права стороны защиты не могут быть 20 Постановление ЕСПЧ от 15 декабря 2015 г. по делу «Schatschaschwili v. Germany» (жалоба № 9154/10). 21 Постановление ЕСПЧ от 15 декабря 2011 г. по делу «Al-Khawaja and Tahery v. United Kingdom» (жалобы № 26766/05 и 22228/06). 22 Постановление ЕСПЧ от 3 февраля 2004 г. по делу «Laukkanen and Manninen v. Finland» (жалоба № 50230/99), п. 35. 23 Постановление ЕСПЧ от 26 апреля 1991 г. по делу «Asch v Austria», серия A, № 203, п. 25. 24 Постановление ЕСПЧ от 2 июля 2002 г. по делу «S.N. v. Sweden» (жалоба № 34209/96), п. 44. 25 Постановление ЕСПЧ от 7 июля 1989 г. по делу «Bricmont v. Belgium», серия A, № 158, p. 31, п. 89. 26 Постановление ЕСПЧ от 22 апреля 1992 г. по делу «Vidal v. Belgium», серия A, № 235-B, п. 33. 27 Постановление ЕСПЧ от 22 февраля 1996 г. по делу «Bulut v. Austria» (жалоба № 17358/90), п. 47. 28 Постановление ЕСПЧ от 27 октября 1993 г. по делу «Dombo Beheer BV v. Netherlands» (жалоба № 14448/88), п. 3. 29 Постановление ЕСПЧ от 22 апреля 1992 г. по делу «Vidal v. Belgium», серия A, № 235-B, п. 33. 30 Постановление ЕСПЧ от 17 января 1970 г. по делу «Делкорт против Бельгии», серия A, № 11, п. 28. 31 Постановление ЕСПЧ от 19 февраля 1991 г. по делу «Isgrò v. Italy», серия A, № 194-A, п. 31. 32 Постановление ЕСПЧ от 5 февраля 2008 г. по делу «Ramanauskas v. Lithuania» (жалоба № 74420/01), п. 53. 33 Постановление ЕСПЧ от 26 марта 1996 г. по делу «Doorson v. Netherlands» (жалоба № 20524/92), п. 76. www.yourpress.ru 4 обеспечены в пределах, обычно требуемых Конвенцией, должны рассматриваться с исключительной осторожностью. «Статья 6 специально не требует принимать в расчет интересы свидетелей. Однако, когда на карту ставится жизнь, свобода или безопасность человека, тогда, по общему правилу, вопрос попадает в сферу действия статьи 8 Конвенции. Подобные интересы свидетелей и жертв защищаются в принципе другими статьями Конвенции, согласно которым Договаривающиеся государства должны организовать свое судопроизводство по уголовным делам таким образом, чтобы эти интересы не оказывались под угрозой. В таких обстоятельствах принципы справедливого судебного разбирательства требуют также, чтобы в соответствующих случаях интересы защиты соизмерялись с интересами тех свидетелей или жертв, которых вызвали в суд для дачи показаний» 34 . Обычно вопрос о соразмерности раскрытия анонимного свидетеля лежит на властях. По мнению Европейского суда, выраженному в делах «Visser v. the Netherlands» (п. 47)35 и «Doorson v. the Netherlands» (п. 71)36 , сохранение личности свидетеля анонимной должно быть обоснованно. Суд, оглашая показания отсутствующего свидетеля, должен указать причину, почему показания оглашаются, а не присутствует сам свидетель. Также суд должен объяснить участникам судебного процесса, почему справедливость процесса не пострадает, если данный свидетель не будет допрошен лично. Принципы, подлежащие применению в случае, когда свидетель обвинения не явился на судебное заседание, и показания, данные им ранее, были приняты в качестве доказательства, обобщены и уточнены ранее в Постановлении Большой Палаты ЕСПЧ по делу «Al-Khawaja and Tahery v. the United Kingdom» 37 , в котором Суд указал, что из общего принципа вытекают два требования: 1. Должна быть уважительная причина для принятия показаний отсутствующего свидетеля. Уважительной причиной является, в частности, смерть или отсутствие свидетеля по причине страха, вызванного обвиняемым или лицом, действующим в его интересах, поскольку в последнем случае обвиняемый считается отказавшимся от своих прав, предусмотренных подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции. Если отсутствие свидетеля вызвано общим страхом перед дачей показаний, прямо не связанным с угрозами со стороны обвиняемого или его представителей, суд первой инстанции должен осуществить проверку для определения того, были ли для этого страха объективные основания, подкрепленные доказательствами. До того, как свидетель может быть освобожден от дачи показаний из-за страха, суд первой инстанции должен убедиться в том, что все возможные альтернативы, такие как анонимность и иные специальные меры, будут неуместными или неосуществимыми. 2. Обвинительный приговор, основанный исключительно или в решающей степени на показаниях отсутствующего свидетеля, которого обвиняемый не имел возможности допросить на стадии следствия или суда, в целом должен признаваться несовместимым с требованиями справедливости в соответствии со ст. 6 Конвенции (правило «исключительности или решающей степени»). Если показания с чужих слов являлись исключительным или решающим доказательством против обвиняемого, его принятие в качестве доказательства не стало бы автоматическим нарушением п. 1 ст. 6 Конвенции. В то же время, если обвинительный приговор основан исключительно или в решающей степени на показаниях отсутствующего свидетеля, суд должен подвергнуть 34 Постановление ЕСПЧ от 23 апреля 1997 г. по делу «Van Mechelen and Others v. the Netherlands» (жалобы № 21363/93, 21364/93, 21427/93 и 22056/93), п. 52. 35 Постановление ЕСПЧ от 14 февраля 2002 г. по делу «Visser v. the Netherlands» (жалоба № 26668/95), п. 47. 36 Постановление ЕСПЧ от 26 марта 1996 г. по делу «Doorson v. Netherlands» (жалоба № 20524/92). 37Постановление ЕСПЧ от 15 декабря 2011 г. по делу «Al-Khawaja and Tahery v. United Kingdom» (жалобы № 26766/05 и 22228/06). www.yourpress.ru 5 разбирательство наиболее строгому контролю. Ввиду риска, связанного с принятием таких доказательств, оно должно составлять весьма важный критерий для уравновешивания с помощью противоположных факторов, включая наличие прочных процессуальных гарантий. В каждом деле вопрос заключается в том, имеются ли достаточные уравновешивающие факторы, включая наличие мер, допускающих справедливую и надлежащую оценку достоверности доказательств38 . Разрешая свидетелю анонимность, государство защищает его. Однако во всех случаях должен быть соблюден баланс между процессуальными правами обвиняемого и защитой анонимного свидетеля (см. дело «Van Mechelen and Others v. the Netherlands») 39 . Баланс необходим и в случае, когда власти защищают определенный секретный метод расследования, сохраняя личность анонимного свидетеля (см. дело «Van Wesenbeeck v. Belgium») 40 . В деле «Ramanauskas v. Lithuania» ЕСПЧ указал: «использование специальных методов расследования, в частности легендированных операций, не должно само по себе нарушать право на справедливое судебное разбирательство. Однако, учитывая возможную опасность подстрекательства со стороны полиции к совершению преступления, вытекающую из использования таких методов, их применение должно быть ограничено четкими рамками. Конвенция не исключает возможности использования на стадии предварительного расследования таких источников, как анонимные осведомители, в тех случаях, когда этого требует характер расследуемого преступления. Однако последующее применение таких источников судом первой инстанции для осуждения лица в уголовном порядке – совсем другой вопрос; это допустимо только при наличии адекватных и достаточных гарантий против злоупотреблений, в частности, четкого и предсказуемого порядка санкционирования, осуществления соответствующих оперативно-следственных мер и контроля над ними» 41 . «Более того, использование агентов, снабженных оперативной легендой, допустимо при условии, что оно обставлено четкими ограничениями и гарантиями. Интересами общества нельзя оправдывать использование доказательств, полученных в результате полицейского подстрекательства к совершению преступления, поскольку это с самого начала влечет за собой риск окончательного лишения обвиняемого права на справедливое судебное разбирательство (см. дело «Ramanauskas v. Lithuania», п. 54 42; дело «Vanyan v. Russia», пп. 46–4743; дело «Teixeira de Castro v. Portugal», пп. 35–36 и 3944; дело «Khudobin v. Russia», п. 12845). Окончание в следующем номере. 38 Постановление ЕСПЧ от 15 декабря 2011 г. по делу «Al-Khawaja and Tahery v. United Kingdom» (жалобы № 26766/05 и 22228/06). 39 Постановление ЕСПЧ от 23 апреля 1997 г. по делу «Van Mechelen and Others v. the Netherlands» (жалобы № 21363/93, 21364/93, 21427/93 и 22056/93). 40 Постановление ЕСПЧ от 23 мая 2017 г. по делу «Van Wesenbeeck v. Belgium» (жалобы № 67496/10, 52936/12). 41Постановление ЕСПЧ от 5 февраля 2008 г. по делу «Ramanauskas v. Lithuania» (жалоба № 74420/01), пп. 51, 54. 42 Там же, п. 53. 43 Постановление ЕСПЧ от 15 декабря 2006 г. по делу «Vanyan v. Russia» (жалоба № 53203/99), пп. 46–47. 44 Постановление ЕСПЧ от 9 июня 1998 г. по делу «Teixeira de Castro v. Portugal» (жалоба № 44/1997/828/1034). 45 Постановление ЕСПЧ от 26 октября 2006 г. по делу «Khudobin v. Russia» (жалоба № 59696/00), п. 128. www.yourpress.ru 1 Татьяна Слесарская, адвокат АП Санкт-Петербурга, участница группы проекта EVIDENCE SAKHALIN2018 Анонимные свидетели: правовые позиции ЕСПЧ Причина принятия показаний отсутствующего свидетеля должна быть уважительной, приговор не должен основываться исключительно на таких показаниях Окончание. Начало в «АГ» № 17 (274). Во второй части статьи проведена классификация свидетелей на отсутствующих, анонимных и засекреченных, рассмотрены способы оспаривания показаний таких свидетелей, проанализированы несколько Постановлений ЕСПЧ по конкретным делам. Изучая правовые позиции ЕСПЧ (с точки зрения рассматриваемой темы), считаю возможным предложить классификацию свидетелей, которые по объективным причинам не давали показания в судебном процессе: – отсутствующие свидетели. То есть те, которые по уважительным причинам не могут явиться в суд. К таким, например, относятся пропавшие, умершие, сбежавшие за границу, потребовавшие анонимности (см. дело «S.N. v. Sweden»1 ; «Van Mechelen and Others v Netherlands»2 ; «Al-Khawaja and Tahery v the United Kingdom»3 ); – анонимные свидетели. Личность становится анонимной в том случае, если в ее адрес существует угроза, есть серьезные основания опасаться за ее жизнь в случае явки в суд (см. дело «Doorson v the Netherlands») 4 ; – скрытые (засекреченные) свидетели, к которым относятся, например, агенты полиции, агенты спецслужб и пр. (см. дело «Bykov v Russia»5 ; дело «Van Mechelen and Others v. the Netherlands»6 ). Европейский суд напомнил, что вопросы об анонимных и отсутствующих свидетелях не являются существенно отличающимися (см. дело «Ivannikov v. Russia», п. 227 ; дело «Pesukic v. Switzerland», п. 458 ). Если анонимность свидетелей обвинения будет сохранена, защита столкнется с необычными трудностями. Соответственно ЕСПЧ признал, что в таких случаях норма п. 1 ст. 6 Конвенции в совокупности с подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции требует, чтобы препятствия, при которых действует защита, должны быть в достаточной степени уравновешены процедурами, выполняемыми судебными органами. Имея это в виду, стороне защиты не следует препятствовать проверке надежности анонимного свидетеля (см. дело «Krasniki-Czech Republic», п. 769 ; дело «Kostovski v. the Netherlands», п. 4210). 1 Постановление ЕСПЧ от 2 октября 2002 г. по делу «S.N. v. Sweden» (жалоба № 34209/96). 2 Постановление ЕСПЧ от 23 апреля 1997 г. по делу «Van Mechelen and Others v. the Netherlands» (жалобы № 21363/93, 21364/93, 21427/93 and 22056/93). 3 Постановление ЕСПЧ от 15 декабря 2011 г. по делу «Al-Khawaja and Tahery v. United Kingdom» (жалобы № 26766/05 и 22228/06). 4 Постановление ЕСПЧ от 26 марта 1996 г. по делу «Doorson v. Netherlands» (жалоба № 20524/92). 5 Постановление ЕСПЧ от 10 марта 2009 г. по делу «Bykov v Russia» (жалоба № 4378/02). 6 Постановление ЕСПЧ от 23 апреля 1997 г. по делу «Van Mechelen and Others v. the Netherlands» (жалобы № 21363/93, 21364/93, 21427/93 and 22056/93). 7 Постановление ЕСПЧ от 25 октября 2016 г. по делу «Ivannikov v. Russia» (жалоба № 36040/07), п. 22. 8 Постановление ЕСПЧ от 6 декабря 2012 г. по делу «Pesukic v. Switzerland» (жалоба № 25088/07), п. 45. 9 Постановление ЕСПЧ от 28 февраля 2006 г. по делу «Krasniki — Czech Republic» (жалоба № 51277/99), п.76. 10 Постановление ЕСПЧ от 20 ноября 1989 г. по делу «Kostovski v. the Netherlands», серия A, № 166, п. 42. www.yourpress.ru 2 В уголовном деле стороне защиты должна быть предоставлена возможность: – изучить любые основные, решающие доказательства по уголовному делу (см. дело «Mirilashvili v. Russia») 11 . – использовать свое процессуальное право на допрос основного свидетеля обвинения (см. дело «Ramanauskas v. Lithuania»)12 . Процедура допроса анонимного свидетеля должна быть приближена к допросу обычного свидетеля с возможностью адвокату и обвиняемому выслушать данного свидетеля и задать ему вопросы. Согласно практике ЕСПЧ оспорить показания анонимного свидетеля (даже если такой свидетель не основной) сторона защиты может посредством: – участия адвоката при допросе анонимного свидетеля (см. Постановление ЕСПЧ от 26 марта 1996 г. по делу «Doorson v. Netherlands» (жалоба № 20524/92)). При этом свидетель для обвиняемого остается анонимным. – устных вопросов, которые обвиняемый или адвокат могут задать анонимному свидетелю, при этом суд должен обеспечить акустические и визуальные препятствия, для предотвращения узнавания анонимного свидетеля (см. Постановление ЕСПЧ от 28 марта 2002 г. по делу «Birutis and Others v. Lithuania» (жалобы № 47698/99, 48115/99)). – письменных вопросов, заданных обвиняемым или адвокатом анонимному свидетелю (см. Постановление ЕСПЧ от 20 ноября 1989 г. по делу «Kostovski v. the Netherlands», серия A, № 166). В названном деле «Kostovski v. the Netherlands» ЕСПЧ указал на то, что любое доказательство должно представляться в присутствии обвиняемого во время публичного судебного разбирательства для того, чтобы было возможно обнародование противоположных доводов. Это не означает, однако, что доказательством могут быть только показания свидетелей на процессе. Признание доказательством показаний, сделанных в ходе следствия, само по себе не противоречит предпосылкам п. 1 и подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции при условии уважения права на защиту. Оно требует, чтобы у обвиняемого были соответствующие возможности оспаривать утверждения свидетелей, показывающих против него, и задавать им вопросы в ходе дачи показаний или в последующей фазе разбирательства. Общие принципы, применимые в делах, в которых свидетель обвинения не присутствовал в суде, а его предыдущие показания принимаются в качестве доказательств, разработаны в сложившейся судебной практике ЕСПЧ, обобщены и уточнены в недавнем Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу «Schatschaschwili v. Germany»13 . В данном Постановлении (п. 107) ЕСПЧ указал, что необходимо применить критерии трехступенчатого теста для установления соответствия п. 1 и подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции разбирательства, в котором в качестве доказательства были использованы показания свидетеля, не явившегося в суд и не допрошенного на стадии судебного разбирательства. Необходимо изучить: (i) существовали ли веские основания для неявки свидетеля на судебное заседание и соответственно для принятия в качестве доказательства непроверенных показаний неявившегося свидетеля; (ii) являлись ли доказательства неявившегося свидетеля единственным или решающим основанием для вынесения подсудимому обвинительного приговора; 11 Постановление ЕСПЧ от 11 декабря 2008 г. по делу «Mirilashvili v. Russia» (жалоба № 6293/04), пп. 200– 209. 12 Постановление ЕСПЧ от 5 февраля 2008 г. по делу «Ramanauskas v. Lithuania» (жалоба № 74420/01). 13 Постановление ЕСПЧ от 15 декабря 2015 г. по делу «Schatschaschwili v. Germany» (жалоба № 9154/10), пп. 100–131. www.yourpress.ru 3 (iii) имелись ли достаточные уравновешивающие факторы, в том числе важные процессуальные гарантии, компенсирующие сложности, с которыми столкнулась сторона защиты в результате принятия в качестве доказательства непроверенных показаний, и обеспечивающие справедливость судебного разбирательства, оцениваемого в целом. Все три ступени теста взаимосвязаны, в совокупности служат для установления того, было ли в целом справедливым разбирательство по уголовному делу, но не порождают иерархии. Соответственно в зависимости от обстоятельств конкретного уголовного дела возможно рассмотреть вопросы каждой из ступеней в ином порядке. «Что касается применимости вышеизложенных принципов в контексте различных правовых систем Договаривающихся Сторон, в частности, в контексте систем общего и континентального права, Европейский Суд повторяет, что, хотя для него имеют значение существенные различия, имеющиеся между правовыми системами и процедурами, в том числе различные подходы к признанию допустимыми доказательств в рамках разбирательства по уголовному делу, в конечном счете Европейский Суд должен применять единый стандарт оценки при рассмотрении жалоб на нарушение пункта 1 и подпункта d) пункта 3 статьи 6 Конвенции вне зависимости от правовой системы, в которой зародилось дело» (см. дело «Schatschaschwili v. Germany», п. 108)14 . ЕСПЧ были установлены нарушения подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции, например, в следующих делах, когда обвинительный приговор основан полностью или в решающей степени на показаниях анонимных свидетелей: В деле «Ван Мехелен и другие против Нидерландов» (Van Mechelen and Others v. the Netherlands)15 заявители жаловались, что приговор им был вынесен главным образом на основе свидетельских показаний офицеров полиции, личности которых оставались анонимными, не заслушанных публично в их присутствии, и тем самым был нарушен п. 1 и подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции. По мнению Суда, соотношение интересов защиты с аргументами в пользу сохранения анонимности свидетелей поднимает особые проблемы, так как свидетели, о которых идет речь, служат в государственной полиции. Хотя интересы их, а равно их семей, также заслуживают защиты в соответствии с Конвенцией, следует признать, что их положение до некоторой степени отличается от положения незаинтересованного свидетеля или жертвы. На полицейских лежит долг повиновения исполнительным властям государства, и они связаны с прокуратурой; только по одним этим причинам к их использованию в качестве анонимных свидетелей следует прибегать лишь в исключительных обстоятельствах. Кроме того, сама природа их служебных обязанностей, в частности, производство ареста, требует впоследствии дачи показаний в открытом судебном заседании. С другой стороны, ЕСПЧ в принципе признал, что при условии уважения прав на защиту правомерным является желание руководства полиции сохранить анонимность агента, занимающегося розыскной деятельностью, для защиты его самого или его семьи и для того, чтобы не ставить под угрозу возможность его использования в будущих операциях. Принимая во внимание то значение, которое имеет в демократическом обществе право на справедливое отправление правосудия, любые меры, ограничивающие права защиты, должны диктоваться строгой необходимостью. Если менее ограничительная мера будет достаточна, то именно она должна применяться. В данном деле офицеры полиции, о которых идет речь, находились в отдельной комнате со следователем, куда обвиняемые и даже их адвокаты не имели доступа. Все 14 Постановление ЕСПЧ от 15 декабря 2015 г. по делу «Schatschaschwili v. Germany» (жалоба № 9154/10), п. 108. 15 Постановление ЕСПЧ от 23 апреля 1997 г. по делу «Van Mechelen and Others v. the Netherlands» (жалобы № 21363/93, 21364/93, 21427/93 and 22056/93). www.yourpress.ru 4 общение шло по звуковому проводу. Защита, таким образом, не знала не только личностей свидетелей из полиции, но и была лишена возможности следить за их поведением, как это было бы при прямом допросе, а значит, и проверить их надежность. ЕСПЧ в данном деле указал, что допущено нарушение п. 1 и подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции. В деле «Красники против Чешской Республики» (Krasniki v. Czech Republic)16 в ходе предварительного следствия по делу два лица дали против заявителя показания в качестве анонимных свидетелей. При рассмотрении дела районным судом председательствующий судья заслушал показания одного из этих свидетелей вне помещения зала судебных заседаний и вне пределов видимости заявителя и его адвоката. Поскольку попытки установить местонахождение второго анонимного свидетеля не имели успеха, то его показания, данные на предварительном следствии, были оглашены судом в его отсутствие. Суд признал заявителя виновным и назначил ему наказание в виде лишения свободы. Обвинительный приговор суда основывался исключительно на показаниях упомянутых двух анонимных свидетелей. Жалоба заявителя на обвинительный приговор была отклонена областным судом, равно как и его жалоба в Конституционный Суд. Поскольку в материалах дела нет ничего, что указывало бы на причины для дачи свидетельских показаний анонимно, невозможно установить, каким образом следователь и судья суда первой инстанции оценивали обоснованность опасений свидетелей относительно возможных актов мести со стороны заявителя. Областной суд также не исследовал основания для предоставления свидетелям возможности давать показания анонимно. ЕСПЧ не было доказано, что заинтересованность свидетелей в сохранении их анонимности могла бы оправдать ограничение прав заявителя в такой степени. Суд установил, что производство по делу в целом было несправедливым. В деле «Балта и Дэмир против Турции» (Balta and Demir v. Turkey)17 заявителям было назначено наказание в виде лишения свободы на срок около шести лет за членство в запрещенной организации. Обвинительный приговор по их делу был вынесен на основании показаний анонимного свидетеля, которого допрашивали в закрытом судебном заседании. В ходе производства по делу стороне защиты не разрешили допросить этого свидетеля. ЕСПЧ рассмотрел дело, применяя трехступенчатый тест (уже описанный), и установил: 1. Оснований сохранить в тайне имя свидетеля и не допрашивать его в присутствии защиты не было, учитывая, что страх мести не может освободить суды от обязанности исследовать такого рода основания по своему выбору. Следовательно, нельзя считать, что отсутствие у заявителей возможности допросить или добиваться допроса свидетеля имело под собой серьезные основания. 2. При вынесении обвинительного приговора показания анонимного свидетеля были не единственным доказательством, но сыграли при этом определяющую роль. 3. Судья не проверил ни достоверность, ни доп 5 делу не было возможности допросить анонимного свидетеля и поставить под сомнение достоверность его показаний. Очевидно, что показания анонимного свидетеля были оглашены в ходе заседания суда ассизов, а заявители и их адвокаты могли комментировать эти показания. Однако наличие такой возможности не может служить заменой непосредственной явки свидетеля в суд для дачи показаний, чтобы при перекрестном допросе можно было поставить под сомнение их истинность и достоверность. Следовательно, если говорить о справедливости производства по делу в целом, права заявителей на защиту подверглись ограничениям, не соответствующим требованиям справедливого судебного разбирательства. В деле «Костовски против Нидерландов» (Kostovski v. the Netherlands)18 ЕСПЧ признал факт нарушения права обвиняемого допрашивать показывающих против него свидетелей. В данном деле обвинительный приговор основан на показаниях двух анонимных свидетелей, которые не были допрошены в суде. Ни на одном из этапов следствия неизвестные свидетели не были допрошены самим заявителем или по его поручению. Кроме того, вопросы, которые защита смогла задать тем, кто допрашивал свидетелей, и косвенным образом одному из свидетелей, носили ограниченный характер по причине решения сохранить анонимность свидетелей. Эта черта дела усугубила сложности, встреченные заявителем: если защита не знала личность свидетелей, она не могла доказать, что он (или она) был предвзят, враждебен или неправдив. Более того, ЕСПЧ не счел, что разбирательство, проведенное на уровне судебных органов, компенсировало недостатки, имевшиеся в силу препятствий, встреченных защитой на досудебной стадии. Судьи, принимавшие участие в заседаниях, не видели свидетелей и не могли составить собственное представление о достоверности их показаний. В дополнение к этому только один из свидетелей был допрошен судьей на стадии судебной проверки, но личность свидетеля судье не была известна. Признавая обоснованность ссылок правительства на рост угроз свидетелям и необходимость соблюдения равновесия между различными противоположными интересами, Суд счел, что право на добросовестное отправление правосудия не может быть принесено в жертву целесообразности. Использование показаний анонимных заявлений как достаточных для вынесения обвинительного приговора доказательств отличается от вопроса о допустимости в стадии предварительного следствия таких источников, как анонимные информаторы. В первом случае присутствует ущемление прав защиты, что несовместимо с гарантиями справедливого судебного разбирательства в смысле ст. 6 Конвенции. ЕСПЧ пришел к выводу, что нарушение права допрашивать свидетелей в совокупности с правом на справедливое судебное и публичное разбирательство независимым и беспристрастным судом налицо. В деле «Таске против Бельгии» (Taxquet v. Belgium)19 заявитель указывал, что его осуждение в решающей степени основано на показаниях анонимного свидетеля, которого он не имел возможности допросить или добиться его допроса на какой-либо стадии разбирательства. Личность свидетеля не раскрывалась суду присяжных, и он не допрашивался следственным судьей. Он представил сведения, зафиксированные двумя служащими жандармерии. В указанном деле, по мнению Европейского суда, в интересах надлежащего отправления правосудия представляется желательным, чтобы анонимное заявление рассмотрел судья, который установил бы личность свидетеля, проверил основания для его анонимности и мог высказать мнение по поводу достоверности его показаний с целью установления того, была ли вражда между свидетелем и обвиняемым. 18 Постановление ЕСПЧ от 20 ноября 1989 г. по делу «Kostovski v. the Netherlands», серия A, № 166. 19 Постановление ЕСПЧ от 16 ноября 2010 г. по делу «Таске против Бельгии» (жалоба № 926/05). Пер. с англ. Г.А. Николаева. www.yourpress.ru 6 Кроме того, из материалов дела неясно, являлось ли осуждение заявителя, последовательно отрицавшего свою вину, основанным на объективных доказательствах, исключительно на информации, представленной анонимным свидетелем, или, как указано в обвинительном акте, только на показаниях одного из сообвиняемых, изобличающих заявителя. Поскольку заявитель не имел возможности допросить анонимного свидетеля или потребовать его допроса на какой-либо стадии разбирательства и достоверность показаний этого лица не оценивалась следственным судьей, опасения заявителя относительно использования этих сведений могут считаться оправданными. При данных обстоятельствах процедура суда присяжных в деле заявителя в целом и с учетом ее конкретных черт препятствовала осуществлению его права на защиту. Таким образом, право на справедливое судебное разбирательство оказалось нарушено. Использование показаний анонимных свидетелей, в том числе являющихся основными или решающими для обвинения, не во всех случаях приводит к нарушению ст. 6 Конвенции. Так, в ряде дел ЕСПЧ не нашел нарушения требований ст. 6 Конвенции. К таким делам, например, относятся: В деле «Иванников против РФ» (Ivannikov v. Russia)20 заявитель жаловался на то, что был лишен возможности допросить анонимного свидетеля, чьи показания стали решающими для его осуждения и ссылался на ст. 6 Конвенции. В данном деле были применены три критерия, изложенных ранее в Постановлении Большой Палаты от 15 декабря 2015 г. по делу «Schatschaschwili v. Germany» (жалоба № 9154/10). В результате Европейский суд согласился с тем, что: имелись соответствующие причины для сохранения личности свидетеля в тайне; посчитал, что показания свидетеля не являлись единственным доказательством против заявителя, но имели значительный вес при установлении вины заявителя; существуют соответствующие уравновешивающие факторы для обеспечения того, чтобы права стороны защиты не были ограничены в степени, противоречащей гарантиям п. 1 и подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции. Таким образом, отсутствовало нарушение указанных положений Конвенции. В деле «Ван Весенбек против Бельгии» (Van Wesenbeeck v. Belgium) 21 основные материалы дела (к которым имела доступ защита) охватывали результаты «профилактического» расследования с привлечением негласных агентов. Законодательство Бельгии разрешает обвинению при определенных условиях заводить отдельное конфиденциальное дело, содержащее санкции и отчеты о применении специальных следственных методов. Конфиденциальное дело необходимо для защиты анонимности и, следовательно, безопасности негласных агентов и обеспечения секретности примененных методов. Это оправдание согласовалось с прецедентной практикой Европейского суда. Кроме того, законодатель ограничил доказательства конфиденциального дела документами, которые могли вредить этим целям. Любая другая информация (особенно относительно характера использованных методов, оснований их применения и стадий их имплементации) должна содержаться в основном деле, к которому применяется состязательный принцип. Проверка правомерности использования некоторых следственных методов проводилась обвинительным отделением. В настоящем деле ЕСПЧ нашел, что была установлена сбалансированная связь между конфиденциальным делом и основным, содержащим отчет об имплементации и неконфиденциальную информацию о профилактическом расследовании. Ничто не поддерживало утверждения заявителя о том, что он стал жертвой подстрекательства. Кроме того, суды выяснили по основному делу, что оно было необоснованным. 20 Постановление ЕСПЧ от 25 октября 2016 г. по делу «Ivannikov v. Russia» (жалоба № 36040/07), п. 22. Пер. с англ. к.ю.н. Н.В. Прусаковой. 21 Информация о Постановлении ЕСПЧ от 23 мая 2017 г. по делу «Ван Весенбек (Van Wesenbeeck) против Бельгии» (жалобы № 67496/10 и 52936/12). www.yourpress.ru 7 Таким образом, ограничение прав защиты было признано ЕСПЧ оправданным. В деле «Хаас против Германии» (Haas v. Germany)22 заявительница указала, что обвинительный приговор по ее делу основывался преимущественно на доказательствах в виде показаний с чужих слов и защита не имела возможности допросить главных свидетелей обвинения и вызвать в суд свидетелей защиты. Учитывая оценку производства по делу в целом и принимая во внимание предположительные его недостатки, ЕСПЧ отметил аккумулирование в деле разных доказательств с чужих слов. Различные свидетели представили на основном слушании показания свидетелей, которых заявительница по различным причинам не имела возможности допросить сама или ходатайствовать об их допросе судом. Однако национальные суды предприняли значительные усилия для получения устных показаний, в особенности одного свидетеля, и оценивали его письменные показания, а также полученные от анонимных агентов показания весьма осмотрительно. Учитывая, что обвинительный приговор, вынесенный заявительнице, был также обоснован другими доказательствами, ее права, связанные с осуществлением защиты, не были ограничены в той степени, которая несовместима с гарантиями, предусмотренными п. 1 ст. 6 и подп. «d» п. 3 ст. 6 Конвенции. Жалоба признана явно необоснованной. В заключение стоит процитировать: «при оценке того, были ли процедуры допроса анонимного свидетеля достаточными для уравновешивания трудностей, причиненных стороне защиты, должный вес должен быть придан пределам, в которых показания анонимных свидетелей были решающими для осуждения заявителя. Поскольку свидетельские показания в любом отношении не являлись решающими, сторона защиты в значительно меньшей степени имела затруднения» (см. дело «Krasniki v. the Czech Republic», п. 79)23 . И наконец, как подчеркнул ЕСПЧ: «…обвинительный приговор не должен основываться единственно или в решающей степени на анонимных утверждениях» (см. дело «Van Mechelen and Others v. the Netherlands», п. 5524; дело «Doorson v. Netherlands», п. 76)25 . 22 Информация о Решении ЕСПЧ от 17 ноября 2005 г. по делу «Хаас (Haas) против Германии» (жалоба № 73047/01). 23 Постановление ЕСПЧ от 28 февраля 2006 г. по делу «Krasniki — Czech Republic» (жалоба № 51277/99), п. 79. 24 Постановление ЕСПЧ от 23 апреля 1997 г. по делу «Van Mechelen and Others v. the Netherlands» (жалобы № 21363/93, 21364/93, 21427/93 and 22056/93). 25 Постановление ЕСПЧ от 26 марта 1996 г. по делу «Doorson v. Netherlands» (жалоба № 20524/92). www.yourpress.ru