09.07.18. О лингвистическом исследовании в процессах по защите чести, достоинства и деловой репутации . НАГ, №11, июнь 2018.

№ 11 (268) ИЮНЬ 2018 г. advgazeta.ru 13

ВАЖНЕЙШИЙ МОМЕНТ « ПОДГОТОВКИ ИСКА ПО ЗАЩИТЕ ЧЕСТИ И ДОСТОИНСТВА – ВЫБОР ТЕКСТОВОГО МАТЕРИАЛА ДЛЯ ПОСТАНОВКИ ВОПРОСОВ ЛИНГВИСТУ. Лингвист может доказать

О лингвистическом исследовании в процессах по защите чести, достоинства и деловой репутации

Галина Иваненко К.ФИЛОЛ.Н., ДОЦЕНТ, ЛИНГВИСТ-ЭКСПЕРТ Процесс, в котором сегодня практически всегда стороны прибегают к исследованию лингвиста в статусе заключения или экспертизы, – это процесс по защите чести, достоинства и деловой репутации. Правовую основу таких дел составляет ст. 152 ГК РФ (распространение порочащих сведений). Клевета и оскорбление тоже нарушают неимущественные права граждан, при том тоже право на честь и достоинство. Однако каждая квалификация имеет свою специфику, о которой следует говорить отдельно. ТЕМА: лингвистическая экспертиза защита чести, достоинства, деловой репутации Всоответствии с постановлением Пленума ВС РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» (далее – Постановление № 3), порочащими считаются «сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина или юридического лица». ЛЮБАЯ ЛИ НЕГАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ О ЛИЦЕ, НАНОСЯЩАЯ УЩЕРБ ЕГО РЕПУТАЦИИ, МОЖЕТ БЫТЬ ПРИЗНАНА ПОРОЧАЩЕЙ? Нет. Это типичное заблуждение истцов по делам такого рода. Человек, о котором была распространена какая-либо явно неприятная для него информация, возможно, повлекшая за собой не только ухудшение настроения, но и заметное, на его взгляд, отношение окружающих и, более того, ухудшение здоровья, связанное с нервным стрессом, уверен, что распространитель заслуживает наказания и дело, собственно, выеденного яйца не стоит. Однако это далеко не так, и зачастую процесс о защите чести и достоинства превращается в глубокое разбирательство по существу тех экономических, управленческих и иных вопросов, о которых шла речь в распространенном тексте. Закон о СМИ разрешает публично обсуждать вопросы экономики, политики, управления. Никому не запрещено также негативно оценивать чьи-либо действия, поступки. Нет также запрета на иронию, насмешку, на выражение негативного отношения к любым персоналиям, высмеивание их с применением различных стилистических приемов и литературных аллюзий, на выражение своего мнения по любым вопросам. Возможны самые отрицательные аналитические оценки и печальные прогнозы. В упомянутом уже Постановлении № 3 обозначена граница между правом на свободу слова и правом на честь и достоинство: «…следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения…, которые, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия действительности». Иначе говоря, не вся негативная информация в адрес какого-либо лица может быть признана порочащей. Событийные, или, как их еще называют по различной терминологии, фактологические, фактуальные, описательные, сведения сообщают о событиях, процессах, явлениях, произошедших в конкретных условиях места и времени. Это информация о конкретных ситуациях, происшествиях или событиях, о поступках или поведении физического лица, о деятельности лица юридического. Такая событийная, фактуальная информация либо соответствует, либо не соответствует действительности, подвергается верификации и в случае недоказанности считается порочащей. По решению суда порочащие сведения опровергаются в СМИ, их распространившем. Вопрос о соответствии сведений действительности в компетенцию лингвиста не входит, его задача ограничивается самим вычленением из текста этой информации. Вторая группа сведений представляет собой мнения, оценки, концепции, выражение отношения к событиям, явлениям. Оценочные суждения являются средством авторского самовыражения и потому не подвергаются идентификации действительности, а соответственно, не могут быть ни лживыми, ни порочащими. В соответствии с Законом о СМИ журналист имеет право высказывать несогласие с кем-либо, критиковать чью-либо деятельность, выражать негативное отношение. Допустимы любые негативные оценки конкретных фактов, событий. Мнения и оценки не опровергаются, а оспариваются в печати в порядке полемики. Именно определение информационной природы распространенной информации – одна из основных функций лингвиста, поскольку очень часто истцы по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации предлагают для опровержения информацию, которую невозможно соотнести с действительностью и верифицировать. КАКОВЫ КОНКРЕТНЫЕ ПРИЗНАКИ ИНФОРМАЦИИ, КОТОРУЮ МОЖНО ПРИЗНАТЬ ПОРОЧАЩЕЙ И ПОДВЕРГНУТЬ ОПРОВЕРЖЕНИЮ? Анализ нормативных документов, а также практики по делам обозначенного типа показал, что для признания сведений порочащими в правовом аспекте необходимы следующие признаки: 1) порочащий характер распространенной информации (сообщение о нарушении закона или моральных принципов); 2) отнесенность информации к истцу; 3) событийный (фактуальный) характер распространенной информации (в противовес субъективным высказываниям, которые нельзя доказать); 4) утвердительная форма представления информации (в противовес предположительной); 5) несоответствие сведений действительности. В компетенцию лингвиста входит ответ на первые четыре вопроса, пятый выясняется в ходе судебного разбирательства. Проведенное исследование позволило выявить аспекты, рассмотрение которых является обязательным для лингвистической экспертизы обозначенного типа, а следовательно, можно говорить о возможности универсализации лингвистического исследования определенной целевой направленности. Нерассмотрение же этих аспектов текста рискует превратить лингвистическое исследование в средство манипуляции либо просто в абсолютно бесполезную работу. Так, лингвист может очень тонко и убедительно доказать, что текст наносит ущерб репутации истца и сделать вывод: г-на Х опорочили (конечно, не в правовом смысле, а в коммуникативном). Сейчас часто используется формулировка «стратегия дискредитации», обозначающая общую прагматическую направленность публицистического материала. Однако без отделения сведений событийного характера от оценочных этот вывод ничего не стоит, хотя, к сожалению, может повлиять на решение суда, в некоторых случаях слепо доверяющего выводам экспертизы. В таком случае решение будет противоречить закону и в перспективе может быть пересмотрено. Итак, целевая ориентация лингвистического исследования в рамках процесса по защите чести, достоинства и деловой репутации обусловливает вполне конкретные и универсальные критерии, по которым конфликтный текст в ходе такого анализа должен рассматриваться при закономерном пренебрежении теми параметрами, которые в предлагаемой ситуации оказываются несущественными. АСПЕКТЫ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ В ПРОЦЕССАХ ПО ЗАЩИТЕ ЧЕСТИ, ДОСТОИНСТВА, ДЕЛОВОЙ РЕПУТАЦИИ Исходя из задач экспертизы, учитывая требования нормативных документов и определенные ими ключевые классификационные категории, предложим структуру лингвистической экспертизы по процессам о защите чести, достоинства и деловой репутации, включающую необходимые аспекты анализа и их место в системе анализа. www.yourpress.ru 14 АДВОКАТСКАЯ ГАЗЕТА АСПЕКТ АНАЛИЗА «, БЕЗ КОТОРОГО ЭКСПЕРТИЗА ПО ДЕЛАМ РАССМАТРИВАЕМОГО ТИПА ЯВЛЯЕТСЯ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОЙ КАК ЦЕЛЕВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ, – ЭТО ОТДЕЛЕНИЕ СУБЪЕКТИВНОГО МНЕНИЯ АВТОРА ОТ ТЕХ СООБЩЕНИЙ, КОТОРЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНЫ КАК ОБЪЕКТИВНЫЕ ФАКТЫ. ТЕМА: лингвистическая экспертиза защита чести, достоинства, деловой репутации В практическом плане эти аспекты можно представить как вопросы, на которые должен ответить лингвист, с тем чтобы его лингвистический анализ выполнил свое целевое назначение. Естественно, в каждом конкретном случае эта система может подвергаться корректировке в зависимости от частных обстоятельств. Однако полный перечень аспектов (вопросов) представляется нам следующим: 1. Референциальная соотнесенность высказывания. (Относится ли распространенная информация именно к истцу? Сообщается ли в тексте о действиях, поступках и поведении истца?) 2. Декодировка текста. (Каково содержание распространенной информации? Выражен ли в тексте смысл, формирующий негативный образ г-на Х?) 3. Дифференциация событийной (фактуальной) и субъективно-оценочной информации. (Определите информационную природу распространенных сведений: являются ли они фактуальными или субъективно-оценочными? Представлены как объективная истина или как мнение?) 4. Дифференциация утверждения и предположения. (Выражена ли информация в форме утверждения или предположения?) Это самые общие блоки, объединяющие более частные, возможные в каждой конкретной ситуации, вопросы. Правильная формулировка вопроса – половина успеха. В моей практике был случай, когда по одним и тем же материалам, размещенным в разных СМИ, в разных судах были приняты диаметрально противоположные решения, основанные на моих заключениях. И все было объективно: тексты одинаковые, а выбранные фрагменты и вопросы по ним – разные. А каков вопрос, таков, как известно, и ответ. ПРИМЕР В одном иске в результате тщательного отбора в сотрудничестве лингвиста с юристом были грамотно выбраны высказывания, содержащие явный и очевидный негатив по отношению к истцу, представленный как утверждение о факте: Михаил Викторович Бурицкий обналичивает деньги! И себе, и другим. Так, в 2013 году он через некое ООО «Лидер» вывел и обналичил с фирмы «Октябрь» более 50 млн руб. Поручения отправлять эти деньги на ООО «Лидер» директору «Октября» Палядкину он давал лично и через своего бухгалтера Ольгу Никкшину. Не расписываем в статье подробно, лишь констатируем: имеют место все факторы порочащей (не в правовом, а в лингвокоммуникативном плане) информации: референция (соотнесенность с истцом), негатив, фактуальность (представленности в виде утверждения о факте). Информация максимально конкретная. Она либо соответствует, либо не соответствует действительности. Если распространитель не доказывает в ходе судебного разбирательства, что сообщил читателям правду, соответственно, сведения признаются порочащими. И в этих же материалах были для другого иска в другом суде выделены, по-видимому, юристом, не прибегнувшим к помощи лингвиста, бесконечные (в несколько абзацев) и аморфные фрагменты без конкретной событийной информации об истце. Неудачно выбранный материал не позволяет лингвисту увидеть все необходимые признаки порочащей информации, отнесенные к компетенции лингвиста. Например, вот самое короткое из них: А впрочем, не исключено, что объясняться по поводу источников своего небывалого благополучия придется не только скромному госслужащему Екатерине Бурицкой, но и незадачливому предпринимателю Михаилу Бурицкому, чей официальный доход (документы имеются в распоряжении «УралПолит.Ru»), например за 2011–2013 годы, составил не более 3 млн руб. Фактор референции. Информация относится к личности М. Бурицкого. Фактор негатива. Очевидный негатив в настоящем фрагменте отсутствует. В сочетании с другими фрагментами возникает намек на контраст между официальным доходом и размахом в тратах, описанных в комплексе публицистических материалов. Фактор фактуальности. Предложение состоит из двух простых частей. Первая часть сопровождена показателем предположения: не исключено, что… Высказанные в ней суждения являются мнениФото: Андрей Попов / Фотобанк Лори ем, отнесенным к плану будущего. Вторая часть: чей официальный доход (документы имеются в распоряжении «УралПолит.Ru»), например за 2011–2013 годы, составил не более 3 млн руб. – сообщение об уже имеющих место в действительности фактах, отнесенных к временному плану прошлого. Высказывание не сопровождено никакими показателями субъективизма или предположительности, представлено как объективная реальность, не требующая доказательств и подтверждений. Однако сообщение о размере официального дохода не является само по себе негативным. Как видим, лингвист совершенно обоснованно не находит в приведенном фрагменте всех лингвистических признаков порочащей информации: одни сведения представлены в форме предположения, другие не содержат негатива. Вывод из приведенной ситуации: важнейший момент подготовки иска по защите чести и достоинства – выбор текстового материала для постановки вопросов лингвисту. Конечно, на практике предложенная система вопросов может сокращаться или расширяться по различным причинам. Наиболее распространенной причиной может быть очевидность какихлибо аспектов, не оспариваемых ни одной стороной. Например, ответчик не отрицает (или таковое отрицание по тексту невозможно и бессмысленно), что распространенная информация относится к лицу X. В таком случае лингвисту не задается такой вопрос и соответствующий аспект не доказывается в тексте экспертизы. Либо, напротив, необходимо рассмотреть дополнительные, по отношению к основным названным, факторы: охарактеризовать жанровую специфику текста и ее влияние на формирование смысла, включить анализируемые высказывания в более широкий контекст, учесть сопутствующий видеоряд в телерепортаже и др. Аспект анализа, без которого экспертиза по делам рассматриваемого типа является несостоятельной как целевое исследование, – это отделение субъективного мнения автора от тех сообщений, которые представлены как объективные факты. Вокруг этого пункта неизбежно идет борьба, исход которой и определяет обычно результат спора. Опыт показывает, что даже при тождественных методиках различные лингвисты могут дать различную квалификацию высказываниям. Научные дискуссии на эту тему не утихают, поиск путей универсализации экспертного взгляда продолжается. ПРИМЕР Недавно предметом спора стала фраза: «Словом, в Златоусте налицо ситуация, метко обознаwww.yourpress.ru № 11 (268) ИЮНЬ 2018 г. 15 БОЛЬШЕ НОВОСТЕЙ НА advgazeta.ru УЧРЕДИТЕЛЬ: ФЕДЕРАЛЬНАЯ ПАЛАТА АДВОКАТОВ РФ УЧРЕЖДЕНА ПО РЕШЕНИЮ III ВСЕРОССИЙСКОГО СЪЕЗДА АДВОКАТОВ Выходит два раза в месяц Зарегистрирована 23 ноября 2017 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) Свидетельство ПИ № ФС 77-71704 119002, г. Москва, пер. Сивцев Вражек, д. 43 Тел.: (495) 787-28-35 Тел./факс: (495) 787-28-36 E-mail: advgazeta@mail.ru www.advgazeta.ruСледующий номер выйдет 18 июня 2018 г. © «АДВОКАТСКАЯ ГАЗЕТА» Воспроизведение материалов полностью или частично без разрешения редакции запрещено. Редакция не несет ответственности за достоверность информации, содержащейся в рекламных объявлениях и авторских материалах. Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения авторов. Присланные материалы не рецензируются и не возвращаются. Газета не рассматривает материалы, опубликованные в других изданиях, в том числе в интернет-СМИ, или растиражированные другим способом. в АО «ПК «Экстра М» 143405, Московская область, Красногорский район, г. Красногорск, автодорога «Балтия», 23 км, владение 1, дом 1 Номер подписан в печать 01.06.2018 Тираж 4700 экз. Заказ № 18-05-00382 ИЗДАТЕЛЬ: ФОНД ПОДДЕРЖКИ И РАЗВИТИЯ АДВОКАТУРЫ «АДВОКАТСКАЯ ИНИЦИАТИВА» КУРАТОР ИЗДАНИЯ: Евгений СЕМЕНЯКО, первый вице-президент ФПА РФ ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР: Мария ПЕТЕЛИНА, руководитель Департамента информационного обеспечения ФПА РФ АДРЕС РЕДАКЦИИ ОТПЕЧАТАНО ПОДПИСКА И РАСПРОСТРАНЕНИЕ: Надежда КУЗНЕЦОВА РЕДАКТОР-КОРРЕКТОР: Надежда ЗИНОВСКАЯ МАКЕТ, ДИЗАЙН: Юлия РУМЯНЦЕВА ВЕРСТКА: Наталья ПЕРМИНОВА ОТВЕТСТВЕННЫЙ РЕДАКТОР: Мария КАПИТАНОВА ОБОЗРЕВАТЕЛЬ: Константин КАТАНЯН, шеф-редактор Департамента информационного обеспечения ФПА РФ ШЕФ-РЕДАКТОР САЙТА ADVGAZETA.RU: Екатерина ГОРБУНОВА РЕДАКТОР ОТДЕЛА НОВОСТЕЙ САЙТА ADVGAZETA.RU: Глеб КУЗНЕЦОВ КОРРЕСПОНДЕНТЫ: Светлана РОГОЦКАЯ Виктория ВЕЛИМИРОВА Марина НАГОРНАЯ ИМЕННО ОПРЕДЕЛЕНИЕ ИНФОРМАЦИОННОЙ « ПРИРОДЫ РАСПРОСТРАНЕННОЙ ИНФОРМАЦИИ – ОДНА ИЗ ОСНОВНЫХ ФУНКЦИЙ ЛИНГВИСТА, ПОСКОЛЬКУ ОЧЕНЬ ЧАСТО ИСТЦЫ ПО ДЕЛАМ О ЗАЩИТЕ ЧЕСТИ, ДОСТОИНСТВА И ДЕЛОВОЙ РЕПУТАЦИИ ПРЕДЛАГАЮТ ДЛЯ ОПРОВЕРЖЕНИЯ ИНФОРМАЦИЮ, КОТОРУЮ НЕВОЗМОЖНО СООТНЕСТИ С ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ И ВЕРИФИЦИРОВАТЬ. В электронном выпуске № 11 (268) на www.advgazeta.ru эксперт службы Правового консалтинга ГАРАНТ, кандидат юридических наук Сергей Широков в своей статье «Квалификация трудовых отношений» отвечает на вопросы читателя «АГ», который касается трудового права, и анализирует следующую ситуацию. С работником заключен срочный трудовой договор в соответствии со ст. 59 Трудового кодекса РФ (с лицами, принимаемыми для выполнения заведомо определенной работы в случаях, когда ее завершение не может быть определено конкретной датой) на период реализации проекта. По определенным обстоятельствам уже после приема на работу работника срок начала реализации проекта переносится на следующий год. В трудовом договоре работника была установлена конкретная дата, начиная с которой работник должен был приступить к исполнению трудовых обязанностей. На сегодняшний день работник выполняет в организации определенные трудовые обязанности, не направленные на реализацию проекта. Проект в обязательном порядке будет реализован, и на сегодняшний день изменена лишь дата начала его реализации. Каким образом в данном случае поступить с работником, если он принят для выполнения проекта, а проект фактически не начался? Имеет ли право работодатель его уволить? Если да, то по какой статье? От редакции редакции защита чести, достоинства, деловой репутации ченная Президентом России как «кошмарить бизнес»». Истец – мэр города. Ответчик – бизнесмен, написавший открытое письмо. Автор настоящей статьи выразил в заключении лингвиста глубокое убеждение, что данное высказывание не соответствует критериям порочащей информации. Во-первых, сообщение относится не персонально к истцу-мэру, а к сложившейся в городе ситуации; во-вторых, является образным выражением, а именно, по лингвистической терминологии, окказионализмом, к тому же цитатой. Окказионализм – авторский неологизм, слово, не зафиксированное в языке, но образованное по существующим моделям. Поскольку слово кошмарить отсутствует в словарях, его значение можно определить только приблизительно по используемым контекстам. В данном случае речь идет о неблаговолении к бизнесу, о создании жестких условий для бизнесменов, отсутствии помощи. В контексте речи Президента России характеристика кошмарить бизнес также была не правовой, а негативно-оценочной. Речь не шла о том, что все руководители, которые не способствуют развитию бизнеса, нарушают закон. Кошмарить бизнес – характеристика приоритетов, модели руководства, вне связи с правовой оценкой такой политики. Представленная оценка отношения к бизнесу в городе не может быть верифицирована, поскольку отсутствуют критерии проверки на соответствие действительности. Трезво посмотреть на ситуацию поможет моделирование возможного опровержения: «Признать не соответствующим действительности высказывание: в Златоусте налицо ситуация, метко обозначенная Президентом России, как «кошмарить бизнес». Становится очевидным неверифицируемый характер явно оценочного, характеризующего по своей природе высказывания. Однако назначенный по ходатайству истца эксперт высказал другую позицию, увидев в высказывании утверждение негатива. Эксперт, на наш взгляд, слукавил, охарактеризовав только грамматическую форму утверждения, что не вызывает сомнений. Понятие утверждения о факте – категория не грамматическая, а информационная. Высказывание, например: «Это неправильно», – тоже формально утверждение, но в искомой оппозиции это не утверждение о факте, а мнение, выражение субъективного взгляда, оценка. Суд первой инстанции, к его чести, согласился с доводами заключения, а не экспертизы. В апелляции перевесила экспертиза. А в Верховном Суде решение апелляционного суда отменили, и была окончательно принята позиция ответчика. Итак, основная задача лингвиста по делам рассматриваемого типа – отделить информацию, представленную как объективную, от субъективной, с тем чтобы предложить суду на доказательства по существу только событийные (фактуальные) сообщения. Конкретная формулировка вопросов может быть различной, и различные аспекты можно дополнительно рассмотреть при анализе конкретного текста, но по большому счету все они будут являться разновидностью перечисленных или их частным случаем. Например, в ряде ситуаций возникает вопрос о возможности влияния жанра текста на его правовую оценку. Нормативные документы о такой зависимости ничего не говорят. Следовательно, фельетон или сатирическая зарисовка должны рассматриваться на общих основаниях. Другое дело, для лингвиста определение жанра может быть способом решения других проблем: относятся ли какие-либо высказывания к конкретному лицу или текст имеет обобщенный объект сатирического осмеяния; очевидно ли присутствуют сообщения о реальных фактах или по тексту, что ситуации моделируются как гипотетически возможные? ПРИМЕР Так, например, журналист взял за основу своего сатирического сюжета басню С. Михалкова «Осел в обойме», дав соответствующее название всему публицистическому материалу. Стилистику текста продемонстрируем одним абзацем: Ослу доверили однажды пост завидный. Лесным дельцам сказать не в похвалу, Какой-то важный зверь, где надо, очевидно, По дружбе оказал протекцию Ослу… Жанр басни относится к традициям русской басенной культуры: животные являются воплощением общечеловеческих пороков, персонифицируя обобщенные образы. В тексте шла речь о лицах, чья деятельность в параллели с приводимыми цитатами из басни, безусловно, оценивалась отрицательно. Не считал автор гражданина Х успешным руководителем – вот такое было его мнение. Однако никакая конкретная информация, которую можно было бы оспорить, в статье не содержалась. Также никто из реальных персонажей не был назван ослом. Осел выступал как персонаж басни – художественный образ. В целом реальная ситуация представлена в параллели с басенной ситуацией. Очевидны художественное обобщение и отсутствие прямых и конкретных параллелей. ПРИМЕР В другом случае, напротив, литературная аллюзия выражала вполне конкретный смысл. При описании вручения наград юным победителям конкурса автор сообщает читателю: «Гумберт-Гумберт напугал девочку, приблизив к ней свое «лицо»». Напомним, что Гумберт-Гумберт – персонаж романа В. Набокова «Лолита», питающий слабость к нимфеткам, как он называет девочек 12–13 лет. В отличие от предыдущей ситуации соотнесение литературного персонажа с реальным не отвлеченно и обобщенно, а вполне конкретно: человека, фотография которого представлена в репортаже, называют ГумбертомГумбертом. И грехи последнего как персонажа также вполне определенны. Однако никакие универсальные тезисы типа: «фельетон всегда имеет обобщенный объект изображения» или «в фельетоне никогда не показывается конкретная ситуация», – как показывает опыт анализа, использованы быть не могут. Каждый текст неповторим, современные СМИ представляют нам самые неожиданные сочетания жанров с многочисленными нарушениями некогда бытовавших норм. Поэтому в каждом конкретном случае необходимо выявить сочетание типового и индивидуального. Таким образом, основными при исполнении целевой лингвистической экспертизы в процессах о распространении порочащих сведений являются следующие аспекты: соотнесенность информации с субъектом, содержание этой информации, в том числе дискредитирующий потенциал, дифференциация сведений, представленных как объективные (утверждение о факте) и субъективные (мнение, предположение, оценка).