Потребительский кредит – услуга

Автор настоящего комментария к статье Вячеслава Сиволобова «Мировое соглашение – перспективный вариант» (см.: «АГ». 2019. № 21 (302)) отмечает рискованный для обеих сторон характер ипотечного валютного кредитования и, анализируя примеры из судебной практики, приходит к выводу, что потребительский кредит должен рассматриваться судами как услуга и, следовательно, на него должны распространяться положения о защите прав потребителей.

После прочтения статьи у меня сложилось мнение, что позиция, высказанная автором о «крахе ипотечного рабства», действительно имеет под собой некоторые основания. И подача встречного иска как инструмента защиты в такой ситуации, при наличии достаточных оснований, является вполне оправданной.

Давайте задумаемся над тем, чем грозит валютный ипотечный кредит, насколько велик риск угодить в долговую яму и существуют ли методы выхода из кризисной ситуации?

Судебная практика, обоснованная в этой части положениями ст. 309, 310 ГК РФ, согласно которым обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона и иных правовых актов, ст. 421 ГК РФ о свободе заключения договора, привела к тому, что банковские иски о возмещении задолженности по договору ипотечного кредитования и обращении взыскания на заложенное имущество подлежали 100%-му удовлетворению.

Учитывая существенное повышение курса доллара США начиная с 2014 г., вполне резонными представляются требования заемщиков об изменении условий кредитного договора на расчет по курсу, действующему к моменту его заключения. Требования, обоснованные нарушением кредиторами положений Закона РФ «О защите прав потребителей», находили отклики в первой инстанции, однако в случае подачи банком апелляционной жалобы решения судов отменялись.

Таким образом, на руку кредиторам играли и играют положения Гражданского кодекса РФ, заемщики ссылались на Закон РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей». В целом ситуация, как кажется, имеет негативный характер для обеих сторон, поэтому рассмотрение дел такой категории в отрыве от учета потребительских прав заемщика представляется не совсем корректным.

К примеру, в обоснование исковых требований Новгородскому районному суду по делу № 2-3805/2015 заемщик указал, что увеличение процентной ставки за пользование кредитом является существенным нарушением условий договора, и он в значительной степени лишается того, на что был вправе рассчитывать при заключении договора.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд указал, что в разделе ГК РФ, определяющем общие положения об обязательствах, предусмотрено (ст. 317), что денежные обязательства должны быть выражены в рублях, однако в денежном обязательстве может быть предусмотрено то, что оно подлежит оплате в рублях, в сумме, эквивалентной определенной сумме в иностранной валюте или в условных денежных единицах. Суд отметил, что доказательства введения банком заемщика в заблуждение по поводу риска при заключении кредитного договора в иностранной валюте, истцом суду представлены не были.

С аналогичным иском заемщица обратилась в Центральный районный суд г. Тольятти по делу №2-3736/2015, и тот в своем решении указал, что увеличение курса доллара США, выразившееся в изменении имущественного положения истицы, не является существенным изменением обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении кредитного договора, а потому правовых оснований, предусмотренных ст. 451 ГК РФ, для изменений условий кредитного договора не имеется. Также суд отметил, что доказательств подписания между заемщиком и банком положений о фиксированном курсе доллара суду не представлено.

Из приведенных судебных решений следует, что заемщики имели устойчивую убежденность в наличии заблуждения при заключении кредитного договора, однако Гражданский кодекс РФ безапелляционно говорит о необходимости исполнения обязательств валютного кредитования в соответствующей валюте согласно установленному курсу.

В этой связи внимания заслуживает судебное определение СК по гражданским делам Московского областного суда по делу № 33-14664/2015 по иску к банку о защите прав потребителей и обязании ответчика произвести перерасчет ранее произведенных платежей по ипотечному валютному кредиту в счет погашения долга, размер которых за весь период превышал курс доллара США, установленный расчетом на день заключения кредитного договора.

Исковые требования основаны на нарушении требований Закона РФ «О защите прав потребителей», изложенных в абз. 4 ч. 2 ст. 10, согласно которым информация о кредите в обязательном порядке должна содержать цену в рублях, в том числе при предоставлении кредита – размер кредита, полную сумму, подлежащую выплате потребителем, и график погашения этой суммы. Отсутствие конкретизации относительно возможных минимумов и максимумов варьирования курса доллара США на период погашения долга привело к тому, что потребитель не мог предвидеть рост ежемесячного платежа, который почти в три раза превысил ежемесячный доход.

Пушкинский городской суд Московской области иск удовлетворил, однако апелляционная инстанция такое решение отменила, указав, что оснований для освобождения истца от оплаты взятых в кредит денежных средств в соответствии с условиями договора не имеется.

Вряд ли можно согласиться с тем, что в сфере потребительского кредитования не должны действовать нормы защиты прав потребителей. Однако какое влияние такие нормы оказывают или должны оказывать на финансовую составляющую договора – вопрос неопределенный.

Исходя из решения по делу № А24-1484/2015, которое находилось на рассмотрении Верховного Суда РФ по вопросу законности привлечения одного из филиалов АО «Российский Сельскохозяйственный банк» к административной ответственности по ч. 2 ст. 14.8 КоАП РФ, в связи с включением филиалом в типовые формы кредитных договоров по программам кредитования физических лиц на потребительские цели, ипотечного жилищного кредитования, а также в договоры поручительства условий, ущемляющих права потребителя, судом учтены положения Гражданского кодекса РФ, Закона РФ «О защите прав потребителей», Федерального закона от 2 декабря 1990 г. № 395-1 «О банках и банковской деятельности», Федерального закона от 21 декабря 2013 г. № 353-ФЗ «О потребительском кредите (займе)», положение Центрального банка РФ от 31 августа 1998 г. № 54-П «О порядке предоставления (размещения) кредитными организациями денежных средств и их возврата (погашения)». В частности, речь шла о предоставлении кредитору права списывать с любых текущих и расчетных счетов заемщика, открытых в Банке, суммы платежей, подлежащих уплате заемщиком в соответствии с условиями договора на основании банковского ордера без дополнительного распоряжения заемщика и, при необходимости, производить конвертацию списанных денежных средств по курсу, установленному Банком на день конвертации.

Из чего следует, что потребительский кредит должен рассматриваться судами как услуга и, следовательно, на него должны распространяться положения о защите прав потребителей, включающие:

• обязанность исполнителя предоставить услугу, пригодную для целей ее использования (ч. 2, 3 ст. 4 Закона РФ «О защите прав потребителей»);
• обязанность исполнителя сделать так, чтобы услуга при обычных условиях ее использования не причиняла вред имуществу потребителя (ч. 1 ст. 7 Закона РФ «О защите прав потребителей»);
• полную сумму, подлежащую выплате потребителем, и график погашения этой суммы (ст. 4 Закона РФ «О защите прав потребителей»);
• соблюдение прав потребителя при обнаружении недостатков выполненной работы (оказанной услуги) (ст. 29 Закона РФ «О защите прав потребителей»);
• своевременное информирование об обстоятельствах, которые могут снизить качество услуги (ст. 36 Закона РФ «О защите прав потребителей»).

Как представляется, именно такой подход выглядит наиболее приемлемым и согласуется с позициями заемщиков, изложенными в решениях судов. В противном случае ипотечное валютное кредитование без подтверждения реального дохода заемщика в соответствующей валюте и в условиях отсутствия возможности ее перерасчета при изменении обстоятельств является достаточно рискованной операцией для обеих сторон и, как представляется, не отвечает требованиям услуги, пригодной для обычного потребительского использования.