Вправе ходатайствовать и оспаривать
В настоящем отклике на статью Овагима Арутюняна «Прекращение уголовного дела» (см.: «АГ». 2019. № 8 (289) автор, отмечая, что процент прекращенных дел постепенно увеличивается, соглашается с отдельными выводами в комментируемой статье, но не разделяет мнения коллеги, что защитники не указаны законодателем в качестве инициаторов подаваемого в суд ходатайства о прекращении уголовного дела.
С большим интересом прочитал названную статью моего коллеги из Ставропольского края Овагима Арутюняна. Она, безусловно, затрагивает актуальные проблемы правоприменения. Рассматриваемые в статье нормы закона приняты сравнительно недавно, думаю, еще нельзя сказать, что окончательно сложилась практика их применения. Можно обратить внимание на то, что Судебный департамент при Верховном Суде РФ в 2016 г., в середине которого эти нормы вступили в силу, не посчитал необходимым вносить изменения в полугодовую форму 10.2 «Отчет об особенностях рассмотрения уголовных дел, применения реальных видов наказания и оснований прекращения уголовных дел» и не предусмотрел в ней сбор информации о прекращении уголовных дел в связи с назначением меры уголовно-правового характера – судебного штрафа. Такая графа в этой форме отчетности появилась только в 2017 г.
Можно отметить, что согласно отчетности за первое полугодие 2018 г. в этом порядке было прекращено 8214 дел (более чем в полтора раза больше, чем в первом полугодии 2017 г. – 5142 дел). Понятно, что подавляющее число таких решений принимали районные (по 3926 делам из 4691 поступивших) и мировые суды (по 3813 делам из 4041 поступивших). Мы видим в отчетности достаточно большой «разрыв» между числом поступивших дел и принятых решений о их прекращении, но форма отчетности не позволяет точно определить, по скольким делам судами было отказано в удовлетворении поступившего от следственного органа ходатайства о прекращении уголовного дела, а сколько дел суды просто не успели рассмотреть в отчетном периоде.
Хочется отметить, что число прекращенных в связи с назначением меры уголовно-правового характера уголовных дел не слишком велико – менее 10% от всех прекращенных судами дел, но также нельзя не отметить, что в первом полугодии 2017 г. это число составляло около 5%, а в первом полугодии 2018 г. – уже более 8% от общего числа прекращенных судами дел.
Нельзя не согласиться с приведенным в статье Овагима Арутюняна тезисом о том, что проблему составляет оценка некоторыми судами обстоятельств, указанных в ст. 25.1 и 76.2 УК РФ в качестве лишь смягчающих ответственность виновного, но не препятствующих его осуждению. По нашему мнению, такие судебные акты не соответствуют разъяснениям, данным в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» в его редакции от 29 ноября 2016 г.
Верховный Суд РФ однозначно разъяснил в п. 25.7 этого постановления судам, что в случае установления при рассмотрении поступившего уголовного дела того, что преступление относится к категории небольшой или средней тяжести и что привлекаемое лицо возместило ущерб или иным образом загладило причиненный преступлением вред, суд должен выносить решение о прекращении уголовного дела или уголовного преследования и о назначении подсудимому меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа. Представляется, что при этом, конечно, должно устанавливаться отсутствие обстоятельств, препятствующих освобождению от уголовной ответственности, на что указывается в п. 25.5 этого постановления.
Также готов согласиться с тезисом статьи о том, что следственные власти зачастую направляют уголовные дела в суд в общем порядке, игнорируя наличие в их материалах оснований для применения положений ст. 25.1 УПК РФ и 76.2 УК РФ. К сожалению, вполне логично предположить, что это результат «борьбы за статистику». Но точно нельзя считать такую практику нормальной.
В то же время не готов поддержать мнение автора статьи о том, что законодателем не указаны защитники в качестве инициаторов подаваемого в суд ходатайства. Представляется, что законодатель, приняв такую формулировку, исходит из того, что возбуждение перед судом ходатайства о прекращении уголовного дела в связи с назначением меры уголовно-правового характера – фактически одна из форм завершения предварительного расследования. И в действующей концепции уголовного судопроизводства такие решения могут приниматься только представителями стороны обвинения.
Конечно, как отмечает и автор статьи, это положение вовсе не означает, что защитник никак не участвует в принятии такого решения. Защитник вправе и ходатайствовать о возбуждении следователем соответствующего ходатайства перед судом, и оспаривать постановления об отказе в удовлетворении своего ходатайства. Полагаем, что отказ следователя в удовлетворении такого рода ходатайств затрагивает конституционные права привлекаемого к уголовной ответственности лица, в связи с чем такой отказ может быть предметом обжалования в суд в порядке ст. 125 УПК РФ.
Точно так же указание законодателя о том, что суду для принятия решения о прекращении уголовного дела, поступившего в суд с обвинительным заключением, не требуется в обязательном порядке поступление инициативы от сторон процесса, никак не отменяет право, да и обязанность, защитника подсудимого, имеющего сведения о наличии в материалах дела сведений о всех обстоятельствах, указанных в ст. 25.1 УПК РФ и 76.2 УК РФ, заявить ходатайство о прекращении уголовного преследования.
Но в целом хочется высказать надежду, что практика применения рассматриваемых норм будет расширяться, и тенденция увеличения числа прекращенных по этим основаниям уголовных дел сохранится.