11.06.19. О нарушении права опеки над детьми при разводе родителей.

Дискриминация по признаку пола

О нарушении права опеки над детьми при разводе родителей
Антонова Юлия
Антонова Юлия

Старший юрист Проекта «Правовая инициатива», Москва
Материал выпуска № 8 (289) 16-30 апреля 2019 года.

В настоящем отклике на статью Валентины Фроловой «Учитывать насилие в семье» (см.: «АГ». 2019. № 8 (289)) автор указывает на обычай в некоторых северокавказских регионах, нарушающий права женщин на опеку над своими детьми, и приводит примеры решений ЕСПЧ, искореняющих это явление.

Применение международных стандартов в спорах о детях целесообразно не только в ситуации, когда дети являются прямыми субъектами психологического насилия, под которым в общем смысле понимается воздействие, направленное на близкого человека с целью установления над ним своей власти и контроля. Для этого систематически используются такие средства, как упреки и брань; пренебрежительное отношение; запугивание; оскорбления и высмеивание; контроль над жизнью, распорядком дня, кругом общения; принуждение к исполнению унижающих действий.

В ситуации развода родителей дети переживают тяжелую психотравмирующую ситуацию именно в качестве свидетелей этого сложного эмоционального события. Одним из ее основных последствий для ребенка является психическая травма, которая наиболее часто проявляется в форме стресса. Степень его опасности зависит и от характера воздействия на психику, и от индивидуальной чувствительности ребенка к этому воздействию и к ситуации развода в целом.

В некоторых регионах, например в Чечне и Ингушетии, детей независимо от их возраста, включая грудного, принято после развода родителей отдавать отцам. Это обычай, который не имеет никакого отношения к правовым основаниям определения опеки над детьми. Иначе говоря, даже в тех случаях, когда мать имеет на это полное юридическое право, ребенка оставляют в семье отца или его родственников. Достаточно часто в ситуации развода дети не видят своих матерей по несколько лет, что, безусловно, наносит им серьезную психоэмоциональную травму. Данное явление носит системный и дискриминационный характер по признаку пола, т.е. нарушает права женщин на опеку над своими детьми. В Чечне и Ингушетии часто только сторона отца имеет право опеки над детьми при разводе родителей. Власти в республиках иногда молчаливо, иногда прямо поддерживают местные обычаи воспитания детей. Как показал опыт, искоренение подобной практики фактически невозможно без ориентации на международно-правовые стандарты.

В этой связи Европейский Суд по правам человека принял уже несколько решений по заявлениям жительниц Северного Кавказа, которые жаловались на бездействие властей, – после развода все они оказались лишены права общаться с собственными детьми. По мнению российских чиновников, северокавказские суды просто принимают во внимание местные традиции, либо когда на деле местные суды принимают сторону матери, родственники отцов игнорируют подобные судебные постановления.

Можно привести два примера таких дел, которые вел проект «Правовая инициатива».

1. В деле Магомадова против России (жалоба № 77546/14, постановление ЕСПЧ от 10 июля 2018 г.) ЕСПЧ рассмотрел жалобу жительницы Чечни на решение суда Грозного об определении места жительства ее сына с отцом. Европейский Суд пришел к выводу, что власти не провели тщательного рассмотрения дела об определении опеки над ребенком. В свою очередь, российские власти, отвечая на претензии Магомадовой, признавали, что суды Чеченской республики придают «особое значение происхождению ребенка, его мусульманскому вероисповеданию и традициям чеченского народа».

Элита Магомадова развелась с мужем, когда ребенку исполнился один год. Мальчику требовалось лечение, и мать переехала из Грозного в Москву. Бывший муж навещал сына, но в один из дней он приехал в детский сад, забрал трехлетнего мальчика и увез его в Грозный. После этого мать подала иск по определению места жительства ребенка. Районный суд Грозного не принял во внимание объективные обстоятельства дела и определил место жительства ребенка с отцом. Элите Магомадовой не позволяли даже видеться с сыном. Впоследствии бывший муж Магомадовой погиб в автокатастрофе, но сына Элиты забрали родственники мужчины. Она вновь подала иск об определении жительства ребенка, и суд принял решение в ее пользу. Однако приставы, согласно материалам дела, не могли найти ни ребенка, ни его родственников.

В результате ЕСПЧ присудил Магомадовой 15 тыс. евро в качестве компенсации морального ущерба за нарушение ее права на семейную жизнь, предусмотренного ст. 8 Конвенции. Суд посчитал, что рассмотрение дела национальными судами не было тщательным, а процесс принятия решений был недостаточным и, следовательно, не учитывал лучшие интересы ребенка. Поэтому Суд посчитал, что разбирательство, осуществленное властями, не позволяло собрать достаточно доказательств, чтобы прийти к мотивированному решению по вопросу места жительства ребенка с отцом. Вмешательство властей не было соразмерно преследуемой законной цели.

2. В деле Муружева против России (жалоба № 62526/15, постановление ЕСПЧ от 15 мая 2018 г.) поднималась проблема неисполнения решений суда об определении места жительства ребенка после развода с матерью. Заявительница жаловалась в ЕСПЧ на нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с многолетним неисполнением решения суда, определившего, что ее дети должны жить с ней, а не с бывшим супругом.

Судебные приставы Ингушетии неоднократно пытались исполнить решение суда, однако не смогли, так как на детей либо оказывалось психологическое давление, либо они были за пределами Ингушетии, либо их мать не являлась для передачи ей детей. Заявительница обращалась в суд с иском к сотрудникам ФССП, в котором оспаривала законность действий приставов, и в частности то, что действия приставов не были полными и не могли привести к передаче детей, поскольку она не была уведомлена о месте и времени. Суд удовлетворил ее исковые требования.

В отзыве на жалобу Правительство РФ утверждало, что национальные власти предприняли все необходимые шаги для обеспечения исполнения решения суда. По его мнению, заявительница сама помешала исполнению, так как была уведомлена о назначенных сроках исполнения, но не приезжала, а передача детей не могла произойти в ее отсутствие.

ЕСПЧ согласился, что исходя из имевшихся в деле документов видно, что о передаче был уведомлен только отец ребенка Р., и по результату рассмотрения дела признал нарушение ст. 8 Конвенции. При вынесении решения Европейский Суд указал, что при определении места жительства национальные суды должны учитывать мнение всех заинтересованных лиц. При этом исполнение такого решения может занять длительное время. Суд указал, что не все меры, принятые Российской Федерацией, можно считать недостаточными, однако присудил Муружевой 12,5 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда и 3 тыс. евро в качестве компенсации судебных расходов.