Учитывать насилие в семье
Согласно международным обязательствам по Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – ЕКПЧ) и Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (далее – КЛДЖ) российские суды обязаны учитывать ситуацию партнерского насилия в семье при разрешении споров о детях. В настоящей статье будет проанализирован ряд стандартов, сформулированных в практике Европейского суда по правам человека (далее – ЕСПЧ) и Комитета по ликвидации дискриминации в отношении женщин (далее – Комитет), которые могут усилить правовую позицию адвокатов по аналогичным делам.
Читайте также комментарии к данному материалу старшего юриста Проекта «Правовая инициатива» Юлии Антоновой и адвоката, президента КМА «ВердиктЪ» Алексея Паршина.
По официальным данным, домашнее насилие совершается в четверти российских семей1. В то время как в некоторых странах суды обязаны учитывать ситуацию домашнего насилия в качестве фактора риска при разрешении любых споров о детях (например, в Швеции2), в России заявления о влиянии партнерского насилия3 на ребенка принимаются во внимание неохотно до тех пор, пока совершение одним из родителей умышленного преступления против жизни или здоровья другого не будет доказано вступившим в законную силу приговором суда. Одним из последних исключений из сложившейся практики стало дело Маргариты Грачевой, в котором суд лишил отца родительских прав до вынесения судом обвинительного приговора4.
За нежеланием судов в спорах о детях проводить качественную оценку связанных с насилием в семье рисков кроются две ключевые причины. Во-первых, недостаточное понимание механизма влияния партнерского насилия в семье на детей – «свидетелей» насилия. И, во‑вторых, стремление отдать приоритет правам родителя на общение со своим ребенком и участие в его воспитании вместо установления справедливого баланса между указанными правами и потребностью жертв домашнего насилия в безопасности.
Рассмотрим подробно международные стандарты в области разрешения споров о детях в ситуации насилия в семье.
А. Дети – «свидетели» насилия в семье?
Исследования показывают, что «наблюдение» домашнего насилия в отношении одного из родителей влияет на ребенка так же, как и на родителя, который подвергается такому насилию5. Во-первых, установлено, что дети даже в раннем возрасте демонстрируют хорошее понимание динамики контроля в семейных отношениях и вырабатывают определенные «стратегии выживания»6, помогающие им справиться с ситуацией напряжения и агрессии в семье. Дети могут прибегать к ограничению своего поведения, учатся не быть «слишком заметными» и не привлекать внимания, четко определяют, какое пространство в квартире является безопасным и стараются избегать небезопасных мест. Эти защитные механизмы во многом аналогичны тем, которые используют женщины, находящиеся в ситуации длительного насилия в семье. Таким образом, представление о том, что ситуацию насилия между родителями можно «скрыть» от ребенка и она затрагивает только самих партнеров – не более чем миф. Во-вторых, далеко не всегда дети занимают пассивную роль в ситуации насилия между родителями7.
Ребенок может попытаться защитить родителя от насилия или снизить агрессию, попросив о помощи и переключив внимание на себя. Дети могут обращаться за помощью к соседям, просить вызвать полицию, заботиться о родителе, получившем травмы. Таким образом, представление об исключительно «пассивной», «наблюдательной» роли детей в ситуации семейного насилия некорректно. В-третьих, партнерское насилие может влиять на детей через ухудшение детско-родительских отношений. Чувство постоянного напряжения и страха, испытываемое родителем, переживающим насилие, негативно сказывается на его способности создать для ребенка безопасную и стабильную обстановку.
Наконец, согласно исследованиям партнерское насилие между родителями негативно отражается на развитии и здоровье ребенка. Среди возможных последствий выделяют: повышенный риск нарушений психического или физического здоровья как непосредственно в момент событий, так и в течение жизни, трудности в обучении, риск вовлечения в противоправное поведение, межличностные проблемы в дружеских или близких отношениях8. Интенсивность таких последствий будет зависеть как от индивидуальных качеств ребенка, так и от продолжительности и вида насилия, которое он переживает («наблюдает») в своей семье.
В связи с этим специалисты рекомендуют отказаться от восприятия ребенка как «пассивного свидетеля» или «вторичной жертвы» насилия в семье в пользу полноценного признания полученной им травмы и необходимости учитывать его интересы как непосредственной жертвы насилия в семье9. Аналогично в постановлении по делу «Еремиа против Молдовы» ЕСПЧ отмечал: если ребенок «наблюдает» систематическое и безнаказанное домашнее насилие в отношении одного из родителей, он становится жертвой нарушения права на уважение частной жизни и жилища в понимании ст. 8 ЕКПЧ10.
Б. Установление баланса между правами родителя и правами жертв насилия
Следуя принципу приоритета интересов ребенка и обязательству обеспечить защиту от насилия в семье, суды при рассмотрении споров о детях обязаны проверить и надлежащим образом учесть утверждения одной из сторон о наличии угрозы здоровью и безопасности ребенка или его матери11. В настоящем разделе будут приведены правовые позиции ЕСПЧ и Комитета по ряду дел, связанных с насилием в семье, которые российские суды обязаны учитывать при вынесении своих решений12.
В своих постановлениях ЕСПЧ неоднократно указывал, что возможность родителя и ребенка общаться друг с другом является основополагающей частью права на уважение семейной жизни, гарантированного ст. 8 Конвенции13. Тем не менее право родителя на общение со своим ребенком и участие в его воспитании не является абсолютным14.
Вмешательство в право на уважение семейной жизни может быть необходимо для защиты здоровья и прав личности или для предотвращения противоправных действий15. Аналогично российское семейное право исходит из принципа приоритета интересов ребенка16. В определенных обстоятельствах допускаются различные формы вмешательства в родительские права17.
В спорах о детях в ситуации насилия в семье ключевое значение имеет установление судами справедливого баланса между правом родителя на общение со своим ребенком и участие в его воспитании и потребностью всех жертв домашнего насилия в безопасности. Как отмечал ЕСПЧ, в силу своей уязвимости дети особенно нуждаются в эффективной защите от насилия в семье со стороны государства18. Судами должна быть принята во внимание реальная ситуация семьи для того, чтобы исключить «механическое и формальное применение закона»19; необходимо провести подробный анализ сложившейся в семье обстановки с учетом факторов эмоциональной, психологической и медицинской природы20; ситуация насилия в семье должна учитываться комплексно, а не отдельными эпизодами21. Согласно позиции Комитета суды не должны «применять жесткие стандарты на основе предвзятых представлений о том, что представляет собой насилие в семье»22.
Споры о детях необходимо рассматривать в максимально короткие сроки, особенно когда речь идет о ребенке в малолетнем возрасте с высоким уровнем привязанности к матери23. Решение о временном определении места жительства ребенка должно быть принято судом в приоритетном порядке, в частности, если оно основано на заявлениях об агрессивном поведении одного из родителей24 или о препятствовании общению с ребенком25.
Когда властям становится известно о том, что ситуация партнерского насилия между родителями угрожает интересам ребенка, они обязаны принять все необходимые меры для ее разрешения и обеспечения безопасности уязвимых членов семьи26. При этом во внимание должны быть приняты интересы всех пострадавших – и переживающего насилие родителя, и детей – «свидетелей» насилия27. Суды должны относиться к заявлениям одной из сторон о случаях партнерского насилия как к юридически значимому обстоятельству28.
В деле «Анхела Гонсалес Карреньо против Испании»29 Комитет критиковал испанские суды за стремление нормализовать отношения между отцом и ребенком, не смотря на наличие очевидных доказательств насильственного поведения и злоупотреблений с его стороны в адрес дочери и бывшей жены30. Комитет указал на недопустимость использования «стереотипных представлений о праве на свидания, базирующихся на формальном равенстве»прав родителей, если это приводит к усугублению положения жертв насилия в семье и повышает их уязвимость31. Аналогично согласно позиции ЕСПЧ в делах о насилии в семье права обидчика не могут преобладать над правами жертвы на жизнь, физическую и психическую неприкосновенность32.
Рекомендации адвокатам по формированию правовой позиции
При выработке правовой позиции в спорах о детях в семье, в которой происходит (происходило) партнерское насилие, адвокаты могут ссылаться на вышеуказанные международные стандарты. Российские суды обязаны учитывать практику ЕСПЧ и Комитета при вынесении своих решений33.
При этом важно подчеркнуть:
1. Если ребенок стал «свидетелем» длительного насилия в семье по отношению к его родителю и это негативно отразилось на его здоровье и развитии, необходимо обращать внимание судов на то, что этот ребенок является жертвой насилия. Данное обстоятельство должно быть принято во внимание при установлении порядка общения второго родителя с ребенком.
В частности, даже не принимая решения о лишении или ограничении его в родительских правах, суд может отказать отдельно проживающему родителю в общении с ребенком, если такое общение способно нанести вред его здоровью и развитию34.
2. Важно обращать внимание судей на вопрос обеспечения безопасности ребенка и его матери при установлении порядка общения.
3. Необходимо требовать рассмотрения фактов насилия в семье в качестве юридически значимого обстоятельства. Ничто в национальном праве не препятствует судам учитывать ситуацию насилия в семье при рассмотрении любого спора о детях.
Так, Верховный Суд РФ отмечал, что «при установлении тех или иных обстоятельств, требующих специальных знаний, суд назначает экспертизу35 для диагностики внутрисемейных отношений и взаимоотношений ребенка с каждым из родителей, для выявления психологических особенностей каждого из родителей и ребенка, для психологического анализа ситуации в целом (семейного конфликта), для определения наличия или отсутствия психологического влияния на ребенка со стороны одного из родителей»36. Кроме того, характеристика отношений, сложившихся в семье между родителями, а также их личностных качеств может быть получена из заключений органов опеки и попечительства37. Среди других возможных доказательств сторона, заявляющая о насилии в семье при рассмотрении спора о детях, может использовать:
- медицинские документы: сведения о полученных травмах; о состоянии здоровья ребенка, если оно явно затронуто ситуацией насилия; об обращении за медицинской помощью в связи с ухудшением здоровья;
- сведения об обращении в полицию: в том числе, объяснения, если женщина указывала, что насилие происходило на глазах у ребенка; принятые по материалам решения;
- справки, подтверждающие факты обращения в кризисный центр, проживания в убежище для пострадавших от насилия, обращения за психологической поддержкой;
- свидетельские показания.
1 Резолюция круглого стола на тему: «Влияние насилия в семье на здоровье женщин и детей» // http://www.komitet2-2.km.duma.gov.ru/Novosti-Komiteta/item/14998, дата обращения: 15 января 2019 г.
2 Maria Eriksson. Contact, Shared Parenting, and Violence: Children as Witnesses of Domestic Violence in Sweden // International Journal of Law, Policy and the Family. 2011. 25 (2). Р. 165–183.
3 Насилие между партнерами – насилие между родителями ребенка, когда ребенок не является «непосредственным объектом» насилия
4 Давтян М. Родитель Грачев. Как мы лишали родительских прав мужчину, который отрубил руки своей жене // https:// www.novayagazeta.ru/articles/2018/09/30/78009-roditel, дата обращения: 15 января 2019 г.
5 Jane E. M. Callaghan, Joanne H. Alexander.Understanding Agency and Resistance Strategies (UNARS): Children’s Experiences of Domestic Violence // The University of Northhampton. 2015. Р. 9.
6 Callaghan J. E.M., Alexander J. H., Sixsmith J., Fellin L. C.Beyond “Witnessing”: Children’s Experiences of Coercive Control in Domestic Violence and Abuse // Journal of Interpersonal Violence. 2018. 33 (10). Р. 1551–1581.
7 Rivett M., Howarth E., Harold G.Watching from the Stairs: Towards an Evidence-Based Practice in Work with Child Witnesses of Domestic Violence // Clinical Child Psychology and Psychiatry. 2006. 11 (1). Р. 103–125.
8 allaghan J. E.M., Alexander J. H., Sixsmith J., Fellin L. C.Op. cit.
9 Ibid.
10 Eremia v Moldova, жалоба№ 3564/11, 28 мая2013 г.,п. 74.
11 Pinchevi v Bulgaria, п. 69.
12 См.: ч. 4 ст. 15 Конституции РФ; постановление Пленума ВС РФ от 27 июня 2013 г. № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней».
13 Bevacqua and S. v Bulgaria, жалоба№ 71127/01, 12 июня2008 г.,п. 53.
14 Ryabov v Russia, жалоба№ 33774/08, 1 августа2013 г.,п. 48.
15 Eremia v Moldova, п. 52.
16 Семейный кодекс РФ. Ст. 65.
17 Там же. Ст. 69, 73, 77.
18 Eremia v Moldova, п. 49, 72–73.
19 Pinchevi v Bulgaria, жалоба № 77818/12, 10 февраля 2015 г., п. 55–57.
20 Ibid.
21 Kowal v Poland, жалоба № 2912/11, 18 сентября 2012 г., п. 55.
22 Angela Gonzalez Carrenov Spain, сообщение№ 47/2012, 16 июля2014 г.,п. 9.7.
23 Pinchevi v Bulgaria, п. 58 и73; Kowal v Poland, п. 51.
24 Bevacqua and S. v Bulgaria, п. 68.
25 Ibid. П. 72.
26 Eremia v Moldova, п. 75.
27 Angela Gonzalez Carreno v Spain, п. 11 b (i)).
28 Ibid. П. 9.4.
29 Анхела Гонсалес Карреньо – мать девочки, убитой своим отцом во время одной из встреч. Этой трагедии предшествовали многочисленные попытки женщины добиться общения ребенка с отцом только в присутствии представителей органов опеки. Жертва продолжительного партнерского насилия, Карреньо сообщала властям, что отец использует ребенка для контроля за ее личной жизнью и угрожает забрать у нее «самое дорогое». Тем не менее испанские суды посчитали, что право отца на общение со своим ребенком преобладает над правом ребенка и его матери на безопасность и свободу от насилия, и разрешили отцу встречаться с девочкой без надзора социальных служб. Невнимательность властей к опасности ситуации насилия в семье привела к смерти ребенка. Многолетние попытки Карреньо добиться восстановления своих прав в Испании были безуспешны. В конце концов, женщина обратилась с жалобой в Комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин, чтобы добиться от властей признания этой трагической ошибки. В июле 2018 г. Верховный Суд Испании обязал государство выплатить Карреньо компенсацию в сумме полмиллиона евро.
30 Angela Gonzalez Carreno v Spain, п. 9.4.
31 Ibid.
32 См., например, Opuz v Turkey, жалоба № 33401/02, 9 июня 2009 г.
33 Часть 4 ст. 15 Конституции РФ; постановление Пленума ВС РФ от 27 июня 2013 г. № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней».
34 «В исключительных случаях, когда общение ребенка с отдельно проживающим родителем может нанести вред ребенку, суд, исходя из п. 1 ст. 65 СК РФ, не допускающего осуществление родительских прав в ущерб физическому и психическому здоровью детей и их нравственному развитию, вправе отказать этому родителю в удовлетворении иска об определении порядка его участия в воспитании ребенка, изложив мотивы принятого решения» (см. п. 8 постановления Пленума ВС РФ от 27 мая 1998 г. № 10 «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей»).
35 Возможные вопросы для экспертизы в спорах о детях в ситуации насилия в семье подробно обсуждаются в вебинаре «Споры о детях в гражданском процессе РФ: сбор доказательств, экспертиза, проблемные вопросы ведения дел по спорам о детях» // http://wcons.net/biblioteka/zapis-vebinara-10-ijulja-2018-spory-o-detjah-v-grazhdanskom-processe-rf-sbor-dokazatelstv-jekspertiza-problemnye-voprosy-vedenija-del-po-sporam-o-detjah/, дата обращения: 4 февраля 2019 г.
36 Обзор судебной практики ВС Российской Федерации № 4, утв. Президиумом Верховного Суда РФ 23 декабря 2015 г.
37 Там же.