14 АДВОКАТСКАЯ ГАЗЕТА

ТЕМА: защита прав детей семейное право

Остались без ответа

Верховный Суд РФ не ответил на вопросы о судьбе ребенка и семьи

Александр Болдырев УПРАВЛЯЮЩИЙ ПАРТНЕР АБ «БОЛДЫРЕВ, ТОПОРКОВ И ПАРТНЕРЫ» 5 августа 2017 г.

Президент РФ по итогам встречи с членами Общественной палаты РФ поручил им совместно с Уполномоченным при Президенте РФ по правам ребенка провести мониторинг законо- дательства РФ и правоприменительной практики в сфере защиты прав детей, укрепления традиционных семейных ценностей и представить предложения по их совершенствованию в срок до 1 октября 2017 г.1 Обсуждение это- го вопроса до сих пор продолжается2, а каких-либо итоговых предложений, которые могут быть приняты законодателем в ближайшее время, пока нет. Видимо, Верховный Суд РФ решил не отставать от остальных и 14 ноября 2017 г. своим Пленумом принял постановление № 443 . Как правило, от «разъяснительных» постановлений Пленума ВС РФ ожидается, что если не все, то большая часть вопросов, возникающих в практике адвоката, будет разрешена. Однако после принятия Пленумом ВС РФ данного документа к прежним неразрешенным проблемам добавились новые. Обозначим их. Отметим, что основания для принятия данного доку- мента действительно имелись. Предыдущие разъяснения по этим вопросам были приняты 27 мая 1998 г. (с последующими изменениями от 6 февраля 2007 г.), и материала у Суда должно было накопиться много. НОВЫХ ВОПРОСОВ ВСЕ БОЛЬШЕ В п. 25 постановления № 44 Верховный Суд РФ, ссылаясь на п. 3 ст. 72 СК РФ, указывает: «Если суд при- дет к выводу о том, что возвращение ребенка родителям (одному из них) не отвечает интересам ребенка, суд вправе отказать в удовлетворении этого требования, в том числе и в случае удовлетворения иска в части восстановления в родительских правах». При этом в ст. 72 СК РФ абсолютно ничего не сказано о возможности отказа в возврате ребенка лицам, восстановленным в родительских правах. Возможно, Суд по аналогии перенес положения ст. 68 СК РФ, где закреплено право суда на отказ в иске о возврате ребенка от любого лица, удерживающего его у себя не на основании закона, если это не отвечает интересам ребенка. Одна- ко ст. 68 СК РФ не упоминается в тексте Постановления вообще. Если же каким-нибудь судом в конкретном деле будут применены указанные положения п. 25 постановления № 44, то сразу возникнет вопрос: в каких родительских правах восстановлен гражданин? Согласно гл. 12 СК РФ родители имеют право воспитывать своих детей, являясь их законными представителями, и выступают в защиту их прав и интересов в отношениях с любыми физическими и юридическими лицами. Кроме это- го, у родителей имеются обязанности. Так, они несут ответственность за воспитание и развитие своих детей, обязаны заботиться об их здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии. Каким образом родители будут исполнять обязанности, реализовывать в полном объеме свои права без совместного с ними проживания ребенка – совершенно не ясно. Да и положение лица (учреждения), у которого останется ребенок, тоже туманно. Более того, Верховный Суд РФ решил окончательно отдать право решать вопрос о возвращении деся- тилетнего ребенка в семью самому ребенку (п. 25), добавив к п. 4 ст. 72 СК РФ (восстановление в родительских правах в отношении ребенка, достигшего возраста десяти лет, возможно только с его согласия) еще и уточнение о том, что мотивы того, почему не согласен ребенок с восстановлением родителей в правах, не должны интересовать Суд. При этом было бы логичнее, если бы Верховный Суд РФ попытался как-то соотнести возраст ребенка с его реальным уровнем развития. Согласно ст. 57 СК РФ учет мнения ребенка, достигшего возраста десяти лет, обязателен, за исключением случаев, когда это противоречит его интересам. Достижение десятилетнего возраста не означает, что личность полностью сформирована, а бывают еще и отклонения от нормального развития, не относящиеся к каким-либо болезням. Сейчас же Суд должен ориентироваться только на возраст, указанный в документах. Хотелось бы узнать от высшей судебной инстанции и мнение о критериях психического насилия в семейных спорах, что осталось нераскрытым. Пункт 16 (г) постановления № 44 лишь описывает стандартно, что жестокое обращение с детьми может выражаться, в частности, в осуществлении родителями физического или психического насилия над ними, в покушении на их половую неприкосновенность. Сегодня же каждый трактует по-своему: что есть воспитание, которое зачастую сопряжено с элементами наказания ребенка, а что есть психическое насилие. Повышение голоса, постановка ребенка в угол, лишение карманных денег и просмотра теле- визора, запрет компьютерных игр, ограничение круга общения и пр. – все это так или иначе вызывает переживания ребенка. Некоторые защитники детей включают перечисленное и в понятие психического насилия4. Другие – доказывают, что легкие физические наказания не наносят вреда психическому развитию детей5. Как разобраться с таким большим количеством мнений специалистов, Верховный Суд РФ не отвечает. Также, видимо, дела по ограничению родительских прав, согласно абз. 1 п. 2 ст. 73 СК РФ (если оставление ребенка с родителями опас- но для ребенка по обстоятельствам, от родителей не зависящим), не набрали критической массы для того, чтобы Верховный Суд РФ разъяснил, что подразумевается под опасностью для ребенка. Суд внес единственное уточнение, что закон не связывает возможность ограничения в родительских правах с признанием родителей недееспособными или ограниченно дее- способными. При этом опасность для ребенка уже трактуется судами шире привычного понимания, а именно как возможность нанесения вреда, физического или морального (духовного) ущерба личности. В моей практике был случай, когда суды опасное положение ребен- ка матери, страдающей психическим расстройством в виде легкой умственной отсталости, обосновали лишь тем, что она неспособна в полном объеме выполнять родительские обязанности. При этом старшая дочь этой матери к моменту рассмотрения дела достигла совершеннолетия, никаких серьезных эксцессов в семье не было, а ограничение в родительских правах изначально было связано с заболеванием матери туберкулезом. ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ПУНКТ Из положительных моментов по- становления № 44 могу отметить п. 33, фиксирующий практику Европейского Суда (например, Постановление Европейского Суда по правам человека от 29 марта 2016 г. Дело «Кочеров и Сергеева (Kocherov and Sergeyeva) против Российской Федерации» (Жалоба № 16899/13)) о том, что тяжелое материальное положение семьи само по себе не является достаточным основанием для отобрания детей у родителей на основании ст. 77 СК РФ, если родители добросовестно исполняют свои обязанности по воспитанию детей, заботятся о них, создают необходимые условия для развития детей в соответствии с имеющимися материальными и финансовыми возможностями семьи. Сегодня, к сожалению, немало случаев, когда опека при составлении актов обследования условий жизни ребенка и его родителя (родителей), в отношении которого (которых) поставлен вопрос об ограничении или о лишении родительских прав, лишь фиксирует факт отсутствия тех или иных благ. Рассмотрение же вопроса, почему семья оказалась в таком положении, может чиновников и суд не интересовать. В настоящее время и этот момент должен быть рассмотрен судом. Остальные положения постанов- ления № 44 уточняют или копируют положения постановления Пленума ВС РФ от 27 мая 1998 г. № 10 «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей». ВЫВОД Если же говорить о том, что необходимо менять в семейном законо- дательстве в ближайшее время, то в первую очередь, по моему мнению, важно начать говорить не только о правах ребенка, но и о правах семьи. Например, когда речь идет о замене законного представителя несовершеннолетнего на адвоката6, то следует закрепить на законодательном уровне возможность предоставления адвоката также и родителям, в отношении которых возбуждаются производства о лишении или ограничении родительских прав. По этой проблематике адвокаты выражали желание заниматься помощью pro bono7, но данная ини- циатива должна быть поддержана на государственном уровне, а право на бесплатную профессиональную юридическую помощь в подобных спорах закреплено в законе. Ведь граждане, и без того находящиеся в неблагополучной ситуации и не имеющие средств для оплаты помощи юриста, зачастую остаются один на один с целой системой, где против них выступают сотрудники опеки, полиции, комиссий по делам несовершеннолетних, прокуратуры. 1 https://ivan4.ru/news/semeynye_ tsennosti/after_a_meeting_in_the_ kremlin_putin_ordered_the_public_ chamber_to_make_changes_to_ family_law_before/ 2 https://www.oprf.ru/ru/press/ news/2017/newsitem/42059 3 http://www.vsrf.ru/documents/ own/24386/ 4 http://www.b17.ru/article/37394/ 5 http://rvs.su/statia/semya-i-nasiliemify-i-realnost 6 http://rapsinews.ru/incident_ news/20171115/280954781.html 7 http://fparf.ru/news/all_news/ news/36379/?sphrase_id=82428 www.yourpress.ru № 5 (262) МАРТ 2018 г. 15 БОЛЬШЕ НОВОСТЕЙ НА advgazeta.ru

Марина НАГОРНАЯ

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 ноября 2017 г. № 44 «О практике применения судами законодательства при разрешении споров, связанных с защитой прав и законных интересов ребенка при непосредственной угрозе его жизни или здоровью, а также при ограничении или лишении родительских прав», анализу которого посвящена статья Александра Болдырева «Остались без ответа», стало долгожданным событием в сфере регулирования детско-родительских правоотношений, поскольку постановление от 27 мая 1998 г. № 10 уже давно не давало ответов на многие спорные вопросы, с которыми сталкивается современная семья. Автор настоящей статьи считает, что правовые позиции, содержащиеся в рассматриваемом документе, хотя и направлены на уменьшение манипуляций в семейной сфере, которые, к сожалению, становятся нормой сегодняшних дней, в то же время не лишены недостатков, способных привести к существенным проблемам в правоприменительной практике. Баланс не достигнут Nb Виктория Дергунова АДВОКАТ АП Г. МОСКВЫ, К.Ю.Н. Одним из таких недостатков является нарушение баланса между «учетом мнения» ребенка с определенными оговорками и безапелляционным «согласием» с ним, т.е. слепым следованием ему, к которому Верховный Суд РФ фактически обязал суды при принятии решений о восстановлении родительских прав (п. 25 постановления). Системный анализ судебной практики по разрешению споров родителей о воспитании детей позволяет сделать вывод о том, что мнение ребенка всегда оценивалось с позиции трех составляющих: возраста, степени психического и психологического развития, а также интересов, под которыми традиционно понимается сохранение связей с семьей, если не установлено, что эти связи являются нежелательны- ми, а также возможность развития и роста в здоровой среде. Очевидно, что в отсутствие реального обеспечения права ребенка на получение квалифицированной юридической помощи в соответствующей его возрасту и степени зрелости форме, на понятном языке и с учетом половых и культурных особенностей проверить степень осознания ребенком сложившейся ситуации и последствий обсуждаемых вопросов не пред- ставляется возможным. В этой связи способность к объективной оценке несовершеннолетним действий своих родителей в делах, в которых, по существу, оспариваются вопросы воспитания и удовлетворения потребностей ребенка, находящиеся в области родительского контроля и ответственности, не может быть обоснована одним лишь критерием 10 лет. Недостатком документа является так- же отсутствие указания в нем на право (или обязанность) суда установить ребенку и родителям, ограниченным в родительских правах, определенный порядок общения на период действия ограничения (ст. 75 СК РФ). Отсутствие эффективного механизма налаживания детско-родительских отношений и контроля за изменением поведения родителей и их отношения к воспитанию ребенка в лучшую сторону не только способствуют полному эмоциональному отчуждению между ребенком и родителями, но и делают невозможным последующее восстановление в родительских правах с позиции, изложенной в п. 24, 25 постановления. Кроме всего прочего, неурегулированной остается ситуация, в которой с целью установления опеки над ребенком требование об ограничении родительских прав предъявляет его бабушка, совместно проживающая с ним, но не имеющая возможности стать его опекуном без согласия родителей, не ограниченных и не лишенных родительских прав. В случае удовлетворения иска бабушки, как и в случае отказа судом в его удовлетворении с одновременным отказом передать ребенка родителям на воспитание по основаниям, изложенным в п. 1 ст. 68 СК РФ, дальнейшая судьба ребенка остается неопределенной с учетом разъяснений, содержащихся в п. 20 постановления. Вызывает сожаление отсутствие в документе какой-либо оценки новой тенденции в борьбе за исполнение вынесенного решения суда по спорам о детях, когда родитель, с которым определено место жительства ребенка, в связи с отказом другого родителя исполнить вынесенное решение суда и передать ребенка ему на воспитание Так, например, в соответствии со ст. 66 СК РФ родитель, с которым проживает ребенок, не должен препятствовать общению ребенка с другим родителем, если такое общение не причиняет вред физическому и психическому здоровью ребенка, его нравственному развитию. Вместе с тем в спорах о детях родитель, выбирая определенную стратегию ведения спора, в целях ее реализации отстаивает правовую позицию, согласно которой общение ребенка и родителя причиняет вред физическому и психическому здоровью ребенка. Внешне действия такого родителя не выходят за пределы дозволенного по- ведения, однако если мы рассмотрим цель их осуществления, то она не будет преследовать защиту прав и интересов ребенка. В связи с этим, полагаем, что критерии злоупотребления родительскими правами должны толковаться намного шире, чем предложено Верховным Судом РФ, и включать в себя в том числе случаи осуществления родительских прав исключительно с намерением причинить вред другому родителю путем совершения действий в обход закона с противоправными и (или) безнравственными целями, а также иные случаи заведомо недобросовестного осуществления родительских прав. В качестве критериев установления в поведении родителей признаков злоупотребления родительскими правами можно назвать вину, противоправность, использование прав в противоречии с интересами детей, а также нанесение вреда либо создание угрозы его причинения. Таким образом, приходится констатировать, что правовые позиции, изложенные в данном постановлении, в ряде случаев фактически сделали недостижимой цель обеспечения справедливого баланса между существующими противоборствующими интересами – ребенка и обоих родителей. Как следствие, обеспечение благополучия несовершеннолетних, надлежащая, повышенная защита прав и интересов родителей и детей в области семейных правоотношений являются целью, которая теперь стоит перед профессиональными представителями сторон – адвокатами. обращается в суд с иском о лишении или об ограничении его родительских прав для достижения ранее поставленной цели – совместного проживания с ребенком. В то же время системное толкование положений постановления (в частности, п. 8, 11, 18) позволяет сделать скорее положительный, чем отрицательный вывод о праве суда применить положения п. 2 ст. 73 СК РФ в таких случаях. Для этого адвокату надлежит доказать, что злостное неисполнение вынесенного решения суда о месте жительства ребенка, во- первых, свидетельствует о виновном поведении родителя, который действует в противоречии с интересами ребенка, определенными вступившим в законную силу решением суда, вынесенным исходя из них, а во-вторых, наносит вред его здоровью, т.е. является опасным для ребенка и представляет собой ничто иное, как жесткое обращение с ним, выраженное в форме психологического насилия над ребенком путем разлучения его с другим родителем в отсутствие каких-либо правовых и иных оснований к этому, и может расцениваться как злоупотребление родительскими правами. Вместе с тем в целях реализации подобной правовой позиции безуслов- ным отрицательным фактом является закрытый характер предложенного ВС РФ определения случаев злоупотребления родительскими правами (п. 16 постановления). Следует признать, что злоупотребление правом зачастую представляет собой реализацию законных прав таким обра- зом, что составляющие ее действия внешне не выходят за пределы дозволенного поведения при условии их рассмотрения в отрыве от цели и