Илларион Васильев, адвокат КА г. Москвы «Малик и партнеры»

Главный подход ЕСПЧ О защите Судом права семейной жизни при выборе депортации как меры наказания

В комментарии к статье Овагима Арутюняна «Сакральное» право» (см.: «АГ». 2019. № 5 (286)) автор сформулировал главный подход ЕСПЧ: долговременно проживающие в стране иностранцы имеют право на защиту от выдворения как неотъемлемую часть права на уважение их частной и семейной жизни. Автор проанализировал практику ЕСПЧ, в том числе «критерии Бултифа», их дальнейшее развитие и сделал вывод о необходимости отдельного изучения практики ЕСПЧ в отношении Российской Федерации. Автор комментируемой статьи затронул интересную и весьма актуальную тему. В условиях глобализации и интеграционных процессов на Европейском континенте вопросы свободы передвижения, права пребывания иностранцев в принимающей стране приобретают особую значимость, все чаще становятся предметом обсуждения в Европейском Суде по правам человека (далее – ЕСПЧ, Суд). Автор справедливо указал на то, что понятие «семьи» и «семейной жизни» Суд трактует весьма широко. Действительно, автономный подход Суда к толкованию семейных отношений, не зависящий от понимания семьи в национальных правопорядках, позволяет применять ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 1950, далее – Конвенция) в отношении как зарегистрированных, так и незарегистрированных брачных отношений, что особенно актуально в настоящее время в России, поскольку так называемый гражданский брак становится привычным явлением. Изначально Конвенция не ставила своей основной целью защиту прав иммигрантов, однако с течением времени сфера ее применения эволюционировала, и Конвенция стала применяться в различных областях, связанных с иммиграцией. ЕСПЧ базисно признает за государством право контролировать право въезда иностранных граждан на свою территорию, их проживание и депортацию1 , при этом предоставляет долговременно проживающим в стране иностранным гражданам право на защиту от выдворения как неотъемлемую часть права на уважение их частной и семейной жизни согласно ст. 8 Конвенции. Впервые Суд начал применять ст. 8 в вопросах выдворения в 1989–1991 гг. В деле Мустаким против Бельгии2 , несмотря на большое количество судимостей заявителя, Суд решил, что допущено необоснованное вмешательство в право заявителя на проживание с его родителями, братьями и сестрами, родившимися в Бельгии. Практически одновременно указанные принципы были анонсированы Судом в делах Круз Варас и другие против Швеции3и Сёринг против Соединенного Королевства4 . Далее почти десятилетие Суд придерживался этих принципов, после чего защита семьи иммигрантов в практике ЕСПЧ получила новое развитие. В деле Бултиф против 1 В Российской Федерации понятия депортации и административного выдворения, а также экстрадиции и реадмиссии различаются по своей правовой природе. В данной статье нас будут интересовать исключительно последствия применения высылки иностранного гражданина за пределы Российской Федерации в свете практики ЕСПЧ о нарушениях ст. 8 Конвенции в делах о депортации. 2 Постановление ЕСПЧ от 18 февраля 1991 г., жалоба № 12313/86. 3 Постановление ЕСПЧ от 20 марта 1991 г., жалоба № 15576/89. 4 Постановление ЕСПЧ от 7 июля 1989 г., жалоба № 14038/88. www.yourpress.ru 2 Швейцарии5 Суд сформулировал принципы, известные в дальнейшем как «критерии Бултифа», которые должны применяться для оценки соразмерности вмешательства в частную и семейную жизнь при депортации: – тяжесть уголовного преследования; – длительность проживания в стране; – время, прошедшее с момента совершения преступления и поведение депортируемого после него; – гражданство вовлеченных лиц; – ситуация в семье; – осведомленность супруга заявителя о совершенном заявителем преступлении при вступлении в брак; – возраст детей; – трудности, с которыми столкнутся супруг заявителя после возвращения в страну происхождения. В данном деле, несмотря на то, что заявитель был осужден за ограбление, было учтено, что до тюремного заключения он обучился на официанта, работал до заключения и после, в период отбывания наказания вел себя примерно. При изучении дела исследовалась возможность семьи проживать и социализироваться на родине заявителя в Алжире, где супруга заявителя (гражданка Швейцарии) никогда не жила, никакой связи с этой страной не имела, и, судя по всему, не собиралась следовать за мужем после его выдворения. Следовательно, продолжение семейной жизни после выдворения заявителя становилось невозможным. Суд, принимая положительные решения по делам о депортации и нарушении ст. 8 Конвенции, исходит из соображения, что по мере проживания в стране связь человека с ней укрепляется, а со страной исхода, наоборот, становится слабее. Данные связи особенно остро выражены, если иностранный гражданин родился в принимающей стране, прибыл в нее в детстве, обучался в ней, завел здесь семью. В 2006 г. в деле Юнер против Нидерландов6 Большая Палата Суда доработала «критерии Бултифа» в части защиты интересов детей при депортации, предлагая исследовать: «…интересы и благополучие детей, в особенности серьезность трудностей, с которыми любой из детей заявителя, вероятно, столкнется в стране, куда его депортируют; а также прочность общественных, культурных и семейных связей со страной пребывания и страной назначения». Действительно, дети депортируемых, если они родились или в раннем возрасте прибыли в страну, прожили в ней длительное время, считают ее своей родиной. Чаще всего речь идет о депортациях из стран Европы в страны третьего мира. В случае таких выдворений родителей дети или не последуют за ними, или, если последуют, не смогут социализироваться в новой стране, поскольку не знают языка, культуры, не имеют с ней культурных и социальных связей. Таким образом, семья будет разрушена либо подвергнута серьезным испытаниям. Возраст выдворяемого часто имеет значение. Суд вообще особое внимание придает индивидуальным особенностям выдворяемого. Так, в деле Маслов против Австрии7 ЕСПЧ указал: «В деле, подобном данному, где лицом, подлежащим депортации, является молодой человек, еще не создавший собственную семью, применимыми являются следующие критерии: характер и тяжесть преступления, совершенного заявителем; продолжительность пребывания заявителя в стране, из которой он или она должны быть высланы; время, прошедшее с момента совершения преступления, и поведение заявителя в течение этого периода; прочность общественных, культурных и семейных 5 Постановление ЕСПЧ от 2 августа 2001 г., жалоба № 54273/00. 6 Постановление ЕСПЧ от 18 октября 2006 г., жалоба № 46410/99. 7 Постановление ЕСПЧ от 23 июня 2008 г., жалоба № 1638/03. www.yourpress.ru 3 связей со страной пребывания и страной назначения». В данном деле Суд учел, что заявитель прибыл в Австрию в возрасте 6 лет, отбыл тюремное наказание за ненасильственное преступление менее трех лет, и признал решение о депортации заявителя непропорциональным «преследуемой законом цели предотвращения возможности беспорядков или преступлений». Сам по себе разрыв или возможный разрыв семейных связей не является обязательным условием, при котором произойдет нарушение ст. 8 Конвенции. В некоторых случаях выдворяется вся семья, что также признается нарушением права на уважение семейной жизни. Так, в деле Сливенко против Латвии8депортации из Латвии была подвергнута вся семья заявителя. Господин Сливенко – бывший офицер Советской армии, который попал по действие новых латвийских законов, принятых после распада СССР. В данном случае нельзя было утверждать, что единство семьи было нарушено. Однако в этом случае суд признал нарушение права на частную жизнь заявителей и нарушение целостности их жилища. В этом же деле суд ввел понятие «основной (малой) семьи», ограничив ее круг близкими родственниками: супругой и несовершеннолетними детьми. Суд констатировал: «Доводы заявителей о нарушении «семейной жизни» в отношении престарелых родителей заявительницы, взрослых людей, которые не принадлежат к основной семье, судя по отсутствию доказательств обратного, не являются иждивенцами семьи заявителя, недостаточно обоснованы». Таким образом территориальный разрыв с родителями, братьями, сестрами и прочими родственниками «второго» и более дальних кругов Суд не считает вмешательством в целостность семьи. Изложенный либеральный подход к делам о выдворении не означает безоговорочную позицию Суда в таких делах. ЕСПЧ не предоставляет абсолютную защиту по делам о выдворении, подчеркивая необходимость устанавливать справедливый баланс по ст. 8 Конвенции. Так, в деле Бенхебба против Франции9 Суд отказал в удовлетворении жалобы заявителя, поскольку тот являлся опасным рецидивистом, который из 8 лет 7 отбыл в заключении за торговлю наркотиками. Депортация была признана пропорциональной преследуемым целям мерой, несмотря на то что заявитель прибыл во Францию двухлетним ребенком, получил там образование и утратил связь со страной исхода. В деле Грант против Соединенного Королевства10 Суд также, отказывая в удовлетворении жалобы, особое внимание уделил склонности заявителя к преступным действиям. Таковы основные подходы Суда к вопросам применения ст. 8 Конвенции. Данная тема в практике ЕСПЧ является весьма обширной и нуждается в дополнительном освещении, в том числе отдельно в отношении решений Суда против Российской Федерации. 8 Постановление Большой Палаты Европейского Суда от 9 октября 2003 г., жалоба № 48321/99. 9 Постановление ЕСПЧ от 10 октября 2003 г., жалоба № 53441/99. 10Постановление ЕСПЧ от 23 мая 2006 г., жалоба № 32570/03. www.yourpress.ru