Дмитрий Загайнов АДВОКАТ, ЧЛЕН ПРЕЗИДИУМА КОЛЛЕГИИ АДВОКАТОВ «СВЕРДЛОВСКАЯ ОБЛАСТНАЯ ГИЛЬДИЯ АДВОКАТОВ»

1 Является ли передача подсудимым потер- певшему какого-либо имущества после прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон сделкой и может ли она быть оспорена в рамках арбитражного судопроизводства с применением граж- данского законодательства – рассуждает уральский адвокат. Во время проведения одной из сессий научно-практиче- ского Европейско-Азиатско- го правового конгресса российские судьи, рассматривающие в арби- тражных судах дела о банкротстве, были названы «робокопами», так как сегодня предполагается, что их знания должны быть универсаль- ны и судьи должны уметь разби- раться во всех нюансах налогового, земельного права, знать особенно- сти разных сделок и т.п. В Германии, к примеру, каж- дый судья по делам о банкрот- стве имеет свою специализацию. То есть если возникает спор в обла- сти строительного подряда, то он рассматривается судьей, специ- ализирующимся на строительном подряде, и т.д. Не упомянули на конгрессе лишь о том, что российским судьям при рассмотрении дел о банкротстве приходится анализировать еще и уголовно-правовые нормы для принятия решения. После того, как стало возмож- ным банкротство физических лиц, полагаем, что такая практика будет встречаться все чаще. И вот почему. ПРЕДЛАГАЕМЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА Рассмотрим случай из нашей прак- тики. В ходе уголовного процесса, после того, как материалы дела были переданы в суд, подсудимый и потерпевший примирились. (При- мирение в данном случае – клю- чевое понятие. Оно встречается только в уголовном праве. В адми- нистративном праве – соглашение о примирении.) Достигнутое при- мирение было доведено до сведе- ния суда, никто из участвующих в деле против примирения не воз- ражал, и суд вынес постановление о прекращении уголовного дела в связи с примирением. После того, как примирение состоялось (то есть отсутствова- ли какие-либо претензии любого характера со стороны потерпев- шего к подсудимому), объявился новый кредитор, который добил- ся возбуждения банкротного про- изводства против подсудимо- го-должника. В ходе банкротства назначенный арбитражным судом финансовый управляющий узнал о состоявшемся примирении между должником и потерпевшим в рам- ках уголовного дела и попытался оспорить его, соблюдая последова- тельность действий, предписан- ных УПК РФ. Суд, рассматривающий уголовное дело, подошел к разбирательству формально и отказал финансово- му управляющему в восстановле- нии пропущенного процессуально- го срока для апелляционного обжа- лования постановления. Финансовый управляющий, в свою очередь, подал в арбитражный суд заявление о признании сделки с потерпевшим недействительной и применении последствий недей- ствительности сделки со ссылкой на п. 7 ст. 213.9 Федерального зако- на от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкрот- стве)» (далее – Закон о банкрот- стве) на основании ст. 61.2 и 61.3 данного закона. Финансовый управляющий пола- гал, что «должник, примирив- шись с потерпевшим, возместил ему ущерб в рамках уголовного дела и тем самым создал условия для вывода имущества должника и причинил ущерб правам и закон- ным интересам как самого долж- ника, так и кредитора». Класси- ческая схема оспаривания любых сделок. В подобной ситуации при нали- чии достаточной доказатель- ной базы действия управляющего вполне могут привести к нужному результату, если бы не одно «но»: состоявшееся в рамках уголовно- го дела примирение невозможно оспорить ни в каком ином процес- се, кроме как уголовном. ВОЗМОЖНОСТЬ ИЗБЕЖАТЬ НАКАЗАНИЯ Если финансовый управляющий пытается оспорить примирение по уголовному делу в рамках арби- тражного процесса по нормам Зако- на о банкротстве – это либо незна- ние норм УПК РФ и УК РФ, либо злоупотребление процессуальным положением. Уголовные дела за примирением сторон прекращаются, если соблю- даются условия, четко определен- ные в ст. 25 УПК РФ и ст. 76 УК РФ. Согласно ст. 25 Уголовно-процес- суального кодекса РФ суд, а также следователь с согласия руководите- ля следственного органа или дозна- ватель с согласия прокурора вправе на основании заявления потерпев- шего или его законного предста- вителя прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемо- го или обвиняемого в совершении преступления небольшой или сред- ней тяжести, в случаях, предусмо- тренных ст. 76 УК РФ, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред. Согласно ст. 76 Уголовного кодек- са РФ лицо, впервые совершившее преступление небольшой или сред- ней тяжести, может быть осво- бождено от уголовной ответствен- ности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причи- ненный потерпевшему вред. Осуществляя уголовное судо- производство по делу публичного обвинения, суд, зная, что поря- док уголовного судопроизводства устанавливается только Уголовно- процессуальным кодексом, осно- ванным на Конституции РФ (ст. 1 УПК РФ), и правосудие по уголов- ному делу осуществляется только судом (ст. 8 УПК РФ), должен при- нимать во внимание позицию потерпевшего, ходатайствующего о прекращении уголовного дела и заявляющего об отсутствии у них каких-либо претензий. Подсудимый, который подтверж- дает факт состоявшегося прими- рения, мотивирован не возмож- ностью скрыть свое имущество от других кредиторов, а желанием избежать дальнейшего уголовного разбирательства и вероятного уго- ловного наказания. Как правило, он не может «торговаться» с потер- певшим. В большинстве случаев подсудимый принимает позицию потерпевшего «как есть» и согла- шается с ней, поскольку осознает, что угроза быть осужденным может стать реальностью. УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ ПРИНЦИПЫ Важно то, что не любое примире- ние может утвердить суд. Все необходимые формальные условия, чтобы примирение состо- ялось, указаны в ст. 25 УПК РФ и ст. 76 УК РФ. Наличие при этом каких-либо гражданско-правовых споров и дел о банкротстве не пре- пятствуют примирению. Мы умышленно избегаем таких понятий, как возмещение вреда, мировое соглашение, поскольку они не применяются в уголовном пра- ве. В уголовном законодательстве существуют заглаживание вреда и примирение. Представляется невозможным возместить вред (в гражданско- правовом смысле), причиненный преступлением, т.е. виновным общественно опасным деянием, запрещенным УК РФ под угрозой наказания. Соответственно, пере- дача подсудимым каких-либо материальных ценностей потер- певшему как условие примирения не может быть оспорена в отдель- ном процессе как сделка. Согласно п. 1 ст. 1 Закона о бан- кротстве в соответствии с Граж- данским кодексом РФ настоящий Федеральный закон устанавливает основания для признания долж- ника несостоятельным (банкро- том), регулирует порядок и условия осуществления мер по предупреж- дению несостоятельности (бан- кротства), порядок и условия про- ведения процедур, применяемых в деле о банкротстве, и иные отно- шения, возникающие при неспо- собности должника удовлетворить в полном объеме требования кре- диторов. Таким образом, в самом законе содержится ссылка на его приме- нение в соответствие с нормами ГК РФ. Отношения, которые уре- гулированы уголовным и уголов- но-процессуальным законодатель- ством, в сферу действия Закона о банкротстве не входят. Как было указано, порядок оспари- вания действий лиц, осуществляю- щих уголовное судопроизводство, определен Уголовно-процессуаль- ным кодексом РФ, а не Арбитраж- но-процессуальным кодексом РФ и Законом о банкротстве (в частности, гл. III.1 «Оспаривание сделок долж- ника»). Невозможность оспаривать действия участников уголовного процесса в рамках иного процесса объясняется спецификой уголовно- го судопроизводства и задач, заяв- ленных в ст. 2 УК РФ, а также тре- бованием о соблюдении законности, вытекающим из ст. 7 УПК РФ, в которой содержится прямой запрет применения иного федерального закона, противоречащего УПК РФ. При прекращения уголовного де- ла по основаниям, указанным 14 НОВАЯ АДВОКАТСКАЯ ГАЗЕТА 1 В партнерстве с группой правовых компаний «ИНТЕЛЛЕКТ-С». уголовно- процессуальное право ТЕМА: примирение сторон Примирение с потерпевшим как предмет арбитражного разбирательства Михаил Кириенко ПАРТНЕР АБ «КОВАЛЕВ, РЯЗАНЦЕВ И ПАРТНЕРЫ», К.Ю.Н. Какой характер носит примирение, как введенная процедура банкротства физических лиц влияет на возможность обвиняемого-должника загладить при- чиненный вред и при каких условиях потерпевший становится кредитором? Мнением относительно темы, поднятой Дмитрием Загайновым, решил поделить- ся его коллега по адвокатскому цеху. Миф или реальность? ОСПАРИВАНИЕ « ПРЕКРАЩЕ- НИЯ ДЕЛА И ПРИМИРЕНИЯ С ПОТЕРПЕВШИМ ПО АНАЛОГИИ С ОСПАРИВАНИЕМ МИРОВО- ГО СОГЛАШЕНИЯ В РАМКАХ АРБИТРАЖНОГО ПРОЦЕССА НЕДОПУСТИМО. ОГРАНИЧЕНИЕ ВОЗМОЖНОСТИ ОБВИНЯЕМОГО В ПРИМИРЕНИИ С ПОТЕРПЕВ- ШИМ ВВИДУ СУЩЕСТВОВАНИЯ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ, СВЯЗАННЫХ С НАЛИЧИЕМ ЗАДОЛЖЕННОСТИ ОБВИНЯЕМОГО КАК ДОЛЖНИ- КА ПЕРЕД ТРЕТЬИМИ ЛИЦАМИ, НЕПРАВОМЕРНО И НЕКОНСТИ- ТУЦИОННО. в ст. 25 УПК РФ и ст. 76 УК РФ, никакие сделки (с точки зре- ния гражданского законодатель- ства) между лицом, обвиняемым в совершении преступления, и потерпевшим не заключаются, поскольку участники уголовного процесса не совершают действий, направленных на установление, изменение или прекращение граж- данских прав и обязанностей, что является необходимым условием согласно ст. 153 ГК РФ. ПРИМИРЕНИЕ НЕ ЕСТЬ МИРОВОЕ СОГЛАШЕНИЕ Не все согласны с таким подхо- дом. Так, звучат доводы о том, что примирение – это, по сути, и есть мировое соглашение, а поскольку в одном из пленумов ВАС РФ мировое соглашение было признано сдел- кой, его можно оспаривать в рам- ках дела о банкротстве. Действительно, в п. 9 постанов- ления Пленума ВАС РФ от 18 июля 2014 г. № 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе» указано, что мировое соглашение представ- ляет собой соглашение сторон, то есть сделку, вследствие чего к этому соглашению, являющемуся одним из средств защиты субъективных прав, помимо норм процессуаль- ного права, подлежат применению нормы гражданского права о дого- ворах, в том числе правила о сво- боде договора (ст. 421 Гражданского кодекса РФ). Таким соглашением, если оно утверждено арбитражным судом, стороны прекращают спор (полностью или в части) на основе добровольного урегулирования вза- имных претензий и утверждения взаимных уступок. При этом в указанном поста- новлении есть ссылка на принцип свободы договора, который изна- чально отсутствует в примирении по уголовным делам по изложен- ным причинам. (При рассмотре- нии гражданских дел не возникает угроза лишения свободы в случае неисполнения договорных обяза- тельств.) В примирении у подсуди- мого весьма скудные возможности повлиять на предложение потер- певшего, и, как правило, взаимно- сти в уступках нет. С учетом изложенных доводов считаем невозможным оспари- вать в рамках Закона о банкротстве состоявшееся примирение между подсудимым и потерпевшим по уголовному делу. Таким образом, перед судьями арбитражного суда банкротного состава (в том числе в наших пред- лагаемых обстоятельствах) стоит непростая задача – разобраться в особенностях УК и УПК РФ, чтобы принимать правильные процессу- альные решения в случае оспарива- ния любыми заинтересованными лицами состоявшихся примирений по уголовным делам между подсу- димыми-должниками и потерпев- шими. Вмое распоряжение попал интересный материал, в котором автор, не без осно- ваний на то, критически оцени- вает ситуацию, когда арбитраж- ному управляющему не удалось оспорить примирение должника с одним из кредиторов, состоявше- еся в уголовном деле, и он решил оспорить примирение как сделку в рамках дела о несостоятельности должника. Заявление в арбитражный суд о признании сделки с потерпевшим недействительной подано с требо- ванием о применении последствий недействительности со ссылкой на п. 7 ст. 213.9 Федерального закона «О несостоятельности (банкрот- стве)» (далее – Закон о банкротстве) на основании ст. 61.2 и 61.3 данного закона, так как «должник, прими- рившись с потерпевшим, возме- стил ему ущерб в рамках уголовно- го дела, тем самым создал условия для вывода имущества должника и причинил ущерб правам и закон- ным интересам как самого долж- ника, так и кредитора». К сожалению, я ограничен в информации об обстоятельствах, на которых основывает свою пози- цию финансовый управляющий, и о том, что выступило тем «прими- рительным действием», но видит- ся следующее. УГОЛОВНОЕ ПРАВООТНОШЕНИЕ Понимание природы примирения вкупе с процессуальным порядком его применения возможно через призму положений Конституции РФ, так как в силу ч. 2 ст. 1 УК РФ, ч. 1 ст. 1 УПК РФ и взаимосвязанных предписаний ч. 1 ст. 1 Закона о бан- кротстве и ст. 3 ГК РФ данные зако- ны приняты на ее основании. Применение норм материально- го права и процессуального права всегда связано с наличием право- отношения, которое определено тем или иным юридическим фак- том, в нашем случае – совершени- ем преступления или сделки. Ста- тья 76 УК РФ закрепляет, что лицо, впервые совершившее преступле- ние небольшой или средней тяже- сти, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпев- шему вред. В основе применения положе- ний данной нормы находится совокупность обязательных усло- вий, а именно: наличие уголовно- го правоотношения, вызванного фактом совершения преступления небольшой или средней тяже- сти; примирение с потерпевшим; заглаживание вреда, причинен- ного ему. Я не буду погружаться в научную дискуссию о соотношении уголов- ного правоотношения и уголовной ответственности, но вряд ли кто- то станет отрицать, что уголовное правоотношение знаменует собой возникновение уголовной ответ- ственности, которая в последую- щем реализуется по-разному и в разных формах, например, путем ее прекращения в случае освобож- дения лица от уголовной ответ- ственности. Говоря о примирении как условии освобождения от уголовной ответ- ственности, приведу очень емкую и, на мой взгляд, верную позицию: «Примирение лица, совершивше- го преступление, и потерпевшего состоит в заключении между ними соглашения о том, что потерпев- ший отказывается от претензий к данному лицу, совершившему в отношении него преступное дея- ние. Мотивы соглашения могут быть самыми разными: прощение виновного, жалость к его близким и т.д.»1 . То есть следует исходить из того, что достигается соглашение отно- сительно конкретного юридиче- ского факта – деяния, содержащего признаки преступления, которым согласно положениям ст. 14 УК РФ признается виновно совершен- ное общественно опасное деяние, запрещенное Уголовным кодексом РФ под угрозой наказания. Подчеркну, преступность и нака- зуемость, а также иные правовые последствия совершения престу- пления (в том числе и освобожде- ние от уголовной ответственно- сти), на что указывают ст. 3, 6, 8 УК РФ, определяются исключительно уголовным законом. Именно поэтому само примире- ние нельзя рассматривать как дей- ствие имущественного характера, так как оно носит личный характер и не представляет собой сделку в смысле ст. 153 ГК РФ. С позиции заглаживания вре- да примирение можно оценивать как действия компенсационно- го характера лица, совершившего преступление, в интересах потер- певшего. Понимаю, что это очень вольная трактовка, поэтому приведу п. 10 постановления Пленума ВС РФ от 27 июня 2013 г. № 19, в котором закреплено, что под заглажива- нием вреда для целей ст. 76 УК РФ следует понимать возмеще- ние ущерба, а также иные меры, направленные на восстановление нарушенных в результате престу- пления прав и законных интере- сов потерпевшего, перечисленные в п. 2.1 постановления Пленума. Способызаглаживаниявреда, атак- же размер его возмещения опре- деляются потерпевшим. В п. 2.1 постановления Пленума под за- глаживанием вреда (ч. 1 ст. 75, ст. 76.2 УК РФ) понимается иму- щественная, в том числе денеж- ная, компенсация морального вреда, оказание какой-либо помо- щи потерпевшему, принесение ему извинений, а также при- нятие иных мер, направленных на восстановление нарушенных в результате преступления прав потерпевшего, законных интере- сов личности, общества и государ- ства.

№ 15 (248) АВГУСТ 2017 г. « ПРИ ПРИЗНАНИИ ФИЗИЧЕСКОГО ЛИЦА БАНКРОТОМ ОНО ФАКТИЧЕСКИ УТРАЧИВАЕТ СПОСОБНОСТЬ РАСПОРЯЖАТЬСЯ ИМУЩЕСТВОМ, ЧТО ПРИВОДИТ К ТОМУ, ЧТО ПРИ РЕАЛИЗАЦИИ СВОИХ ЛИЧНЫХ ПРАВ, В ТОМ ЧИСЛЕ ПРИ РАССМОТРЕНИИ ВОПРОСА ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ, ОНО ОГРАНИЧЕНО В СПОСОБАХ ЗАГЛАЖИВАНИЯ ВРЕДА (КОТОРЫЕ ОПРЕДЕЛЯЕТ, КАК ПРАВИЛО, ПОТЕРПЕВШИЙ), ЧТО УЩЕМЛЯЕТ ЕГО ПРАВА. 1 Качество уголовного закона: про- блемы Общей части: монография / Под ред. А.И. Рарога. 2 См.: Определение КС РФ от 4 июня 2007 г. № 519-О-О; Опреде- ление КС РФ от 21 июня 2011 г. № 860-О-О.

Из указанного главным является то, что способы компенсации опре- деляются потерпевшим; действия по заглаживанию причиненного вреда направлены на восстанов- ление нарушенных прав конкрет- ного лица, приобретающего статус с учетом положений ст. 42 УПК РФ в рамках уголовного судопроиз- водства, и являются действиями обвиняемого, направленными на соблюдение личных конституци- онных прав. ДО И ПОСЛЕ БАНКРОТСТВА К огромному сожалению, введе- ние процедуры банкротства физи- ческих лиц породило коллизию, которая и стала предтечей всех приводимых рассуждений. При наличии процедуры банкротства определено ограничение полномо- чий должника в части распоряже- ния имуществом, и такое распо- ряжение может стать предметом разбирательства в рамках проце- дуры банкротства и примирения с потерпевшим в уголовно-право- вом процессе. Действительно, положения ст. 61.2, 61.3 Закона о банкротстве позво- ляют оспорить сделку должника, совершенную до принятия заяв- ления о признании банкротом или после принятия указанного заяв- ления, по широкому кругу обсто- ятельств. Кроме того, с учетом положений ст. 213.9, 213.25 Закона о банкротстве должник с момента признания его банкротом ограни- чен в правах распоряжения своим имуществом, так как все права в отношении имущества, состав- ляющего конкурсную массу, осу- ществляются только финансовым управляющим. Поэтому возможны две ситуации. Первая происходит, если про- цедура банкротства была иниции- рована после реализации положе- ний ст. 76 УК РФ, вторая – когда на момент примирения подсудимый являлся должником-банкротом. В первом случае в ходе уголовного судопроизводства нормы УПК РФ и УК РФ, в том числе о примирении с протерпевшим, не могут регла- ментироваться или оспариваться в ином порядке, кроме как опреде- ленном УПК РФ. Это прямо следует из ст. 7 УПК РФ. Весьма показатель- но понимание этого вопроса Кон- ституционным Судом РФ, который в своем постановлении от 29 июня 2004 № 13-П отметил: «Требова- ние о приоритете Уголовно-про- цессуального кодекса Российской Федерации в установлении поряд- ка уголовного судопроизводства, сформулированное в частях пер- вой и второй статьи 7 УПК Россий- ской Федерации во взаимосвязи с его статьями 1 и 8 и относящееся к процессуальному праву, корреспон- дирует максимально кодифици- рованному состоянию уголовного права, обеспечивая наиболее адек- ватную процессуальную форму его реализации как права материаль- ного… Приоритет Уголовно-процессу- ального кодекса Российской Феде- рации перед другими обычными федеральными законами не явля- ется безусловным, а ограничен рамками специального предмета регулирования, которым, как это следует из его статей 1–7, являет- ся порядок уголовного судопроиз- водства, т.е. порядок производства (досудебного и судебного) по уго- ловным делам на территории Рос- сийской Федерации… Положения частей первой и второй статьи 7 УПК Российской Федерации закрепляют приоритет Уголовно-процессуального кодек- са Российской Федерации перед другими обычными федераль- ными законами лишь постольку, поскольку уголовно-процессуаль- ным законом в Российской Феде- рации является именно данный Кодекс (статьи 2–4 УПК Российской Федерации) – подобно тому, как уголовным законом является Уго- ловный кодекс Российской Феде- рации (часть первая статьи 3 УК Российской Федерации, пункт 57 статьи 5 УПК Российской Феде- рации), – и поскольку другими федеральными законами, как относящимися к иным отрас- лям законодательства, не долж- но – исходя из закрепленного в уголовно-процессуальном праве принципа законности при произ- водстве по уголовному делу и очер- ченного в самом Уголовно-про- цессуальном кодексе Российской Федерации предмета регулиро- вания – осуществляться регули- рование именно уголовно-про- цессуальных по своей правовой природе отношений». Поэтому оспаривание пре- кращения дела и примирения с потерпевшим по аналогии с оспа- риванием мирового соглашения в рамках арбитражного процесса недопустимо. Ограничение воз- можности обвиняемого в при- мирении с потерпевшим ввиду существования гражданско-пра- вовых отношений, связанных с наличием задолженности обви- няемого как должника перед тре- тьими лицами, неправомерно и неконституционно. Помимо этого нужно учиты- вать, что, как неоднократно отме- чал КС РФ, указание возможно- сти освобождения от уголовной ответственности как на право, а не обязанность прекратить уголов- ное дело не означает произволь- ного разрешения данного вопро- са уполномоченным органом или должностным лицом, которые, рассматривая заявление о прекра- щении уголовного дела, не просто констатируют наличие или отсут- ствие указанных в законе основа- ний для этого, а принимают соот- ветствующее решение с учетом всей совокупности обстоятельств, включая вид уголовного преследо- вания; особенности объекта пре- ступного посягательства; нали- чие выраженного свободно, а не по принуждению волеизъявления потерпевшего, чье право, охраня- емое уголовным законом, нару- шено в результате преступления; изменение степени общественной опасности деяния после заглажи- вания вреда; личность подозрева- емого, обвиняемого; обстоятель- ства, смягчающие и отягчающие ответственность2. Но анализируемая ситуация вызывает следующую проблему. При заглаживании вреда, с уче- том ст. 76 УК РФ, обвиняемый может совершить сделку, которая будет соответствовать положе- ниям ст. 153 ГК РФ, либо имуще- ственное действие, оспариваемое на основании ст. 61.2, 61.3 Закона о банкротстве. Оспаривание такой сделки или такого имущественно- го действия юридически возмож- но, поскольку они являются уже иными юридическими фактами. Например, обвиняемый в счет компенсации передал по догово- ру дарения автомобиль, квартиру и т.п. Однако считаю, что даже в таком случае результат оспаривания не может повлиять на результаты освобождения от уголовной ответ- ственности и на состоявшийся судебный акт. Должнику же следует придерживаться позиции, что при- мирение – это не сделка, а послед- ствия действий, направленных на защиту личных прав. Правда, есть и еще один вопрос: такое оспаривание повлечет, в слу- чае удовлетворения, возвращение сторон в первоначальное положе- ние и потерпевший может лишить- ся имущества, которое передава- лось для заглаживания вреда, и, как ни парадоксально, будет вынужден включаться в реестр требований кредиторов, что нарушает баланс интересов. Ситуация противоречивая и, на мой взгляд, требует законодатель- ного уточнения. Во втором случае положение еще хуже. Согласно ст. 213.25 Закона о банкротстве при признании физи- ческого лица банкротом оно фак- тически утрачивает способность распоряжаться имуществом, что приводит к тому, что при реали- зации своих личных прав, в том числе при рассмотрении вопро- са об освобождении от уголовной ответственности, оно ограниче- но в способах заглаживания вреда (которые определяет, как правило, потерпевший), что ущемляет его права. Коллизия заключается в том, что существует очередность погашения задолженности, при этом финан- совый управляющий определяет реализацию прав обвиняемым- должником, не имея никакого отношения к уголовному судопро- изводству, а самостоятельные дей- ствия должника в части сделок ничтожны. Такая ситуация недопустима, так как уголовно-правовые и уголов- но-процессуальные отношения не могут предопределяться и огра- ничиваться требованиями иных федеральных законов, кроме как УК РФ и УПК РФ.