Взыскать вред возможно Правовые основания иска о возмещении вреда, причиненного судебными приставами-исполнителями, обусловлены положениями ст. 1069 ГК РФ с учетом особенностей Федерального закона от 2 октября 2007 г. № 229- ФЗ «Об исполнительном производстве». Согласно указанной статье вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования. По делам о взыскании вреда, причиненного незаконными действиями судебных приставов-исполнителей, истец должен доказать полный состав гражданского правонарушения, т.е. обосновать, что противоправными, виновными действиями (бездействием) чиновников был причинен вред, находящийся в пряНа примере судебного спора из своей адвокатской практики, ставшего предметом рассмотрения ВС РФ в 2018 г., автор статьи анализирует порядок, основания и сложности взыскания с казны РФ вреда, причиненного незаконными действиями судебных приставов-исполнителей. Кроме того, 24 января 2019 г. в АП Волгоградской области автор настоящей статьи прочитала лекцию по теме «Возмещение вреда, причиненного судебными приставами-исполнителями, в том числе на примере личной практики в ВС РФ», которая имела положительный отклик среди адвокатов-слушателей. Материал написан с учетом как практического опыта автора, так и ответов на наиболее актуальные вопросы адвокатов. О сложностях взыскания убытков со службы судебных приставов Юлия Севастьянова АДВОКАТ, КАНД. ЮРИД. НАУК мой причинно-следственной связи с незаконными актами власти. В п. 5 информационного письма Президиума ВАС РФ от 31 мая 2011 г. № 145 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами» (далее – Письмо № 145) указано, что, требуя возмещения вреда, истец обязан представить доказательства, обосновывающие противоправность акта, решения или действий (бездействия) органа (должностного лица), которыми истцу причинен вред. При этом бремя доказывания обстоятельств, послуживших основанием для принятия такого акта или решения либо для совершения таких действий (бездействия), лежит на ответчике. Еще в 2009 г., когда я защитила кандидатскую диссертацию по теме «Ответственность за вред, причиненный органами государственной власти и местного самоуправления, по гражданскому праву России», было ясно, что дела, касающиеся деликтной ответственности судебных приставов-исполнителей, – одни из самых сложных с точки зрения доказывания, поскольку действующий правопорядок старательно вырабатывает всевозможные ограничители, «правовые иммунитеты» для приставов. Например, суды требуют доказательств того, что утрачена возможность взыскания денежных средств с должника в рамках исполнительного производства. Если же такая возможность не утрачена, то правоприменительные органы отказывают в удовлетворении исков взыскателей о возмещении вреда, причиненного судебным приставом-исполнителем1 . Подобный подход позволил говорить о расширенном подходе к составу гражданского правонарушения по делам о возмещении вреда, причиненного приставами2. На практике суды не выработали ясных критериев относительно того, что понимать под формулировкой «не утрачена возможность взыскания с должника». В связи с этим такие категории дел рассматривались и рассматриваются весьма неединообразно. Как правило, суды связывают утрату возможности взыскания с фактом отсутствия у должника имущества3 . Достаточно часто доказательством утраты возможности обращения взыскания на имущество является факт окончания исполнительного производства. Но не любое окончание исполнительного производства рассматривается в качестве такого доказательства. Например, если исполнительное производство окончено в связи с введением в отношении должника процедуры банкротства, то суды делают следующие выводы. Истец внесен в реестр требований кредиторов, в связи с чем de jure он может удовлетворить свои требования за счет денежных средств от продажи конкурсной массы. Обстоятельством, имеющим правовое значение (de jure) и подтверждающим несение убытков, может являться определение арбитражного суда о завершении конкурсного производства в отношении должника, в котором будет рассмотрен отчет конкурсного управляющего об отсутствии конкурсной массы у должника для погашения требований кредиторов4. Следует учитывать, что определение о завершении конкурсного производства в отношении должника для некоторых судов не является доказательством утраты возможности взыскания. Например, в одном судебном акте отмечено, что суд должен дать ретроспективную оценку событиям и проанализировать, смог бы или нет взыскатель удовлетворить свои требования за счет имущества должника, если бы своевременно включился в реестр требований кредиторов в рамках дела о банкротстве. Если такая возможность гипотетически могла быть, то возможность взыскания не может рассматриваться в качестве утраченной. При этом суд не смутил тот факт, что на момент предъявления взыскателем требований должник был ликвидирован5 . Если исполнительное производство не окончено, то в подавляющем большинстве случаев взыскателям не удается получить положительное решение о взыскании убытков, причиненных судебным приставомисполнителем. Суды демонстрируют формальный подход, полагая, что гражданским законодательством не предусмотрено взыскание убытков, причиненных судебными приставами-исполнителями, по неисполненному исполнительному документу, по которому возбуждено исполнительное производство. Нередко даже при наличии оконченного исполнительного производства суды считают, что взыскатель вправе повторно предъявить исполнительный лист, а значит, возможность взыскания не утрачена. Учитывая вышеизложенное, автор настоящей статьи последовательно отстаивает правовую позицию, согласно которой факт неокончания исполнительного производства не должен являться безусловным основанием для освобождения судебного пристава-исполнителя от ответственности за причиненный взыскателю деликтный вред. Вызывают правовой оптимизм выводы, высказанные в нескольких определениях Верховного Суда РФ от 24 января 2017 г. № 53-КГ16-30, от 5 февраля 2019 г. № 5-КГ18-294, согласно которым само по себе продолжение исполнительного производства не является препятствием для возмещения убытков, причиненных взыскателю бездействием судебного пристава-исполнителя. Суду надлежит установить, имеется ли иное имущество, обращение взыскания на которое позволило бы в разумный срок удовлетворить требования взыскателя. При этом обязанность по доказыванию наличия такого имущества возлагается на судебного пристава-исполнителя. Следует констатировать, что пока зафиксировано не так много случаев, когда в рамках действующего исполнительного производства взыскателю удалось бы возместить убытки, причиненные незаконными действиями приставов. На сегодняшний день правовые послабления для потерпевшего также касаются случаев неоднократного предъявления к исполнению исполнительного листа. В п. 86 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 ноября 2015 г. № 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства» (далее – Постановление № 50) указано, что положения ч. 5 ст. 356 КАС, ч. 4 ст. 321 АПК РФ и ч. 3 ст. 22 Федерального закона «Об исполнительном производстве», предоставляющие взыскателю право неоднократного предъявления к исполнению исполнительного листа после его возврата, не препятствуют взыскателю, утратившему возможность получить причитающиеся с должника суммы (имущество) в связи с выбытием этого имущества по причине незаконных действий (бездействия) судебного пристава-исполнителя, обратиться в суд с иском о возмещении вреда. У адвокатов традиционно возникает много вопросов относительно доказывания элементов состава гражданского правонарушения. С точки зрения доказывания размера причиненного вреда важными являются выводы, сделанные в п. 84 Постановления № 50, согласно которым в удовлетворении требования о возмещении вреда при подтверждении факта его причинения действиями (бездействием) судебного приставаисполнителя не может быть отказано только на том основании, что конкретный размер вреда невозможно установить (например, при утрате не подвергшегося оценке или ненадлежащим образом оцененного имущества должника, утрате ценных бумаг, рыночная стоимость которых колеблется). В этом случае размер подлежащего возмещению www.yourpress.ru № 06 (287) МАРТ 2019 г. 11 БОЛЬШЕ НОВОСТЕЙ НА advgazeta.ru гражданское право ТЕМА: возмещение вреда вреда определяется судом с разумной степенью достоверности, с учетом всех обстоятельств дела, исходя из принципа справедливости и соразмерности ответственности. Неоднозначной является практика компенсации морального вреда. Например, в определении ВАС РФ от 28 апреля 2014 г. № ВАС‑4511/14 по делу № А40-131505/2012 признан правомерным подход, согласно которому в пользу организации с казны РФ в лице УФССП России была взыскана компенсация морального вреда в размере 700000 руб. Данный вывод был основан в том числе на практике ЕСПЧ (постановление ЕСПЧ от 6 апреля 2000 г. по делу «»Компания Комингерсол С.А.» против Португалии»). Верховный Суд РФ не поддержал практику ВАС РФ. В определении Верховного Суда РФ от 17 августа 2015 г. № 309-ЭС15-8331 по делу № А50-21226/2014 указано, что организация не вправе требовать компенсацию морального вреда, поскольку ст. 1069 ГК РФ, регулирующая гражданско-правовую ответственность за вред, причиненный публичной властью, прямо не предусматривает компенсации морального вреда юридическому лицу. В отношении права индивидуального предпринимателя требовать компенсацию морального вреда действует следующее правило. Если требования о компенсации морального вреда связаны с переживаниями относительно умаления деловой репутации, то моральный вред компенсируется. Если с переживаниями личного характера – нет6. В отношении физических лиц – практика диаметральная. Что касается таких элементов гражданского правонарушения, как вина и противоправность, то следует согласиться с мнением тех цивилистов, которые считают, что происходит своеобразное сращивание этих элементов. В том смысле, что если установлена противоправность действий пристава, то признание его вины следует само собой. Возможно, подобное положение дел обусловлено презумпцией виновности причинителя вреда, которая зафиксирована в п. 2 ст. 1069 ГК РФ. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. В определении Верховного Суда РФ от 23 марта 2015 г. № 32-КГ14-20 отмечено, что гражданское законодательство предусматривает презумпцию виновности причинителя вреда. Ответчик сам должен представить доказательства отсутствия своей вины. Вина в нарушении обязательства или в причинении вреда предполагается, пока не доказано обратное. Следует отметить, что наиболее сложно доказуемым является такой элемент, как причинно-следственная связь. Вывод об отсутствии причинно-следственной связи является традиционным основанием для отказа в иске к казне РФ по анализируемой категории дел. Например, в определении Верховного Суда РФ от 15 февраля 2017 г. № 305-ЭС16-14064 по делу № А40- 119490/2015 отмечено, что к невозможности исполнения судебных актов привели и действия (бездействие) самого взыскателя. Так, не являются обоснованными доводы о том, что взыскателем исчерпаны все доступные ему средства правовой защиты, чтобы получить удовлетворение своих требова1 Постановление ФАС ПО от 15 июля 2009 г. № А65- 22911/2008. 2 Севастьянова Ю. Пятый элемент для пристава // ЭЖ-Юрист. 2012. № 26. С. 13. 3 Определение ВАС РФ от 28 сентября 2011 г. № ВАС‑12565/11. 4 Определение Верховного Суда РФ от 11 июля 2016 г. № 309-ЭС16-7068 по делу № А34-6619/2014; определения ВАС РФ от 15 февраля 2012 г. № ВАС‑1118/12; от 26 ноября 2010 г. № ВАС‑15830/10. 5 Постановление ФАС ПО от 15 июля 2009 г. № А65- 22911/2008. 6 Определение Верховного Суда РФ от 31 октября 2016 г. № 309-ЭС16-13843 по делу № А07-18594/2015. ний за счет имущества должника. Указанное обстоятельство свидетельствует о том, что взыскателем не осуществлялся эффективный контроль за интересующим его имуществом. Иными словами, неосуществление эффективного контроля потерпевшим за интересующим его имуществом является вторым ограничителем (наряду с ограничителем о неутрате возможности взыскания с должника), который российский правопорядок применяет для обоснования отказа взыскания с казны за незаконные действия приставов. Давайте проанализируем, какие аргументы были высказаны УФССП России по делу о возмещении вреда, причиненного приставами в результате незаконно изъятых приставами племенных рысаков. Продолжение в следующем номере. Фото: Сайганов Александр / Фотобанк Лори В «АГ» № 5 (286) опубликован материал президента АП ХантыМансийского автономного округа Валерия Анисимова «Адвокат в суде присяжных» об особенностях представления интересов потерпевших, который в электронном выпуске того же номера прокомментировал адвокат, член Совета АП Белгородской области Борис Золотухин. В электронном выпуске «АГ» № 6 (287) Валерий Анисимов в своем отклике «Дополнительные аргументы» в продолжение дискуссии поблагодарил коллегу за положительный отзыв, однако отметил, что с отдельными его замечаниями сложно согласиться. Также на материал Валерия Анисимова получен отклик доктора юрид. наук, профессора кафедры уголовно-процессуального права МГЮА им. О.Е. Кутафина Ларисы Масленниковой «Дело не в стандартах, а в навыках». В ЭЛЕКТРОННОМ ВЫПУСКЕ В «АГ» № 5 (286) опубликован материал исполнительного вице-президента АП Ставропольского края Никиты Трубецкого «Если отказывают в оплате» о том, как правильно оформить ходатайство о дополнительном ознакомлении с материалами уголовного дела в суде, который в электронном выпуске того же номера прокомментировала адвокат, член Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АП Ленинградской области Марина Мошко. На материал Никиты Трубецкого поступил отклик адвоката, члена Совета АП Белгородской области Бориса Золотухина «В интересах подзащитного. Желание качественно защитить не может быть избыточным», который опубликован в электронном выпуске «АГ» № 6 (287). Автор комментария согласен с коллегой, что ознакомление с материалами дела может быть только дополнительным, а не повторным. Борис Золотухин отмечает, что любые усилия адвоката сделать большее для подзащитного нельзя считать избыточными, и поясняет, какие выводы в комментируемой статье считает спорными. В ЭЛЕКТРОННОМ ВЫПУСКЕ www.yourpress.ru , обусловлены положениями ст. 1069 ГК РФ с учетом особенностей Федерального закона от 2 октября 2007 г. № 229- ФЗ «Об исполнительном производстве». Согласно указанной статье вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования. По делам о взыскании вреда, причиненного незаконными действиями судебных приставов-исполнителей, истец должен доказать полный состав гражданского правонарушения, т.е. обосновать, что противоправными, виновными действиями (бездействием) чиновников был причинен вред, находящийся в пряНа примере судебного спора из своей адвокатской практики, ставшего предметом рассмотрения ВС РФ в 2018 г., автор статьи анализирует порядок, основания и сложности взыскания с казны РФ вреда, причиненного незаконными действиями судебных приставов-исполнителей. Кроме того, 24 января 2019 г. в АП Волгоградской области автор настоящей статьи прочитала лекцию по теме «Возмещение вреда, причиненного судебными приставами-исполнителями, в том числе на примере личной практики в ВС РФ», которая имела положительный отклик среди адвокатов-слушателей. Материал написан с учетом как практического опыта автора, так и ответов на наиболее актуальные вопросы адвокатов. О сложностях взыскания убытков со службы судебных приставов Юлия Севастьянова АДВОКАТ, КАНД. ЮРИД. НАУК мой причинно-следственной связи с незаконными актами власти. В п. 5 информационного письма Президиума ВАС РФ от 31 мая 2011 г. № 145 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами» (далее – Письмо № 145) указано, что, требуя возмещения вреда, истец обязан представить доказательства, обосновывающие противоправность акта, решения или действий (бездействия) органа (должностного лица), которыми истцу причинен вред. При этом бремя доказывания обстоятельств, послуживших основанием для принятия такого акта или решения либо для совершения таких действий (бездействия), лежит на ответчике. Еще в 2009 г., когда я защитила кандидатскую диссертацию по теме «Ответственность за вред, причиненный органами государственной власти и местного самоуправления, по гражданскому праву России», было ясно, что дела, касающиеся деликтной ответственности судебных приставов-исполнителей, – одни из самых сложных с точки зрения доказывания, поскольку действующий правопорядок старательно вырабатывает всевозможные ограничители, «правовые иммунитеты» для приставов. Например, суды требуют доказательств того, что утрачена возможность взыскания денежных средств с должника в рамках исполнительного производства. Если же такая возможность не утрачена, то правоприменительные органы отказывают в удовлетворении исков взыскателей о возмещении вреда, причиненного судебным приставом-исполнителем1 . Подобный подход позволил говорить о расширенном подходе к составу гражданского правонарушения по делам о возмещении вреда, причиненного приставами2. На практике суды не выработали ясных критериев относительно того, что понимать под формулировкой «не утрачена возможность взыскания с должника». В связи с этим такие категории дел рассматривались и рассматриваются весьма неединообразно. Как правило, суды связывают утрату возможности взыскания с фактом отсутствия у должника имущества3 . Достаточно часто доказательством утраты возможности обращения взыскания на имущество является факт окончания исполнительного производства. Но не любое окончание исполнительного производства рассматривается в качестве такого доказательства. Например, если исполнительное производство окончено в связи с введением в отношении должника процедуры банкротства, то суды делают следующие выводы. Истец внесен в реестр требований кредиторов, в связи с чем de jure он может удовлетворить свои требования за счет денежных средств от продажи конкурсной массы. Обстоятельством, имеющим правовое значение (de jure) и подтверждающим несение убытков, может являться определение арбитражного суда о завершении конкурсного производства в отношении должника, в котором будет рассмотрен отчет конкурсного управляющего об отсутствии конкурсной массы у должника для погашения требований кредиторов4. Следует учитывать, что определение о завершении конкурсного производства в отношении должника для некоторых судов не является доказательством утраты возможности взыскания. Например, в одном судебном акте отмечено, что суд должен дать ретроспективную оценку событиям и проанализировать, смог бы или нет взыскатель удовлетворить свои требования за счет имущества должника, если бы своевременно включился в реестр требований кредиторов в рамках дела о банкротстве. Если такая возможность гипотетически могла быть, то возможность взыскания не может рассматриваться в качестве утраченной. При этом суд не смутил тот факт, что на момент предъявления взыскателем требований должник был ликвидирован5 . Если исполнительное производство не окончено, то в подавляющем большинстве случаев взыскателям не удается получить положительное решение о взыскании убытков, причиненных судебным приставомисполнителем. Суды демонстрируют формальный подход, полагая, что гражданским законодательством не предусмотрено взыскание убытков, причиненных судебными приставами-исполнителями, по неисполненному исполнительному документу, по которому возбуждено исполнительное производство. Нередко даже при наличии оконченного исполнительного производства суды считают, что взыскатель вправе повторно предъявить исполнительный лист, а значит, возможность взыскания не утрачена. Учитывая вышеизложенное, автор настоящей статьи последовательно отстаивает правовую позицию, согласно которой факт неокончания исполнительного производства не должен являться безусловным основанием для освобождения судебного пристава-исполнителя от ответственности за причиненный взыскателю деликтный вред. Вызывают правовой оптимизм выводы, высказанные в нескольких определениях Верховного Суда РФ от 24 января 2017 г. № 53-КГ16-30, от 5 февраля 2019 г. № 5-КГ18-294, согласно которым само по себе продолжение исполнительного производства не является препятствием для возмещения убытков, причиненных взыскателю бездействием судебного пристава-исполнителя. Суду надлежит установить, имеется ли иное имущество, обращение взыскания на которое позволило бы в разумный срок удовлетворить требования взыскателя. При этом обязанность по доказыванию наличия такого имущества возлагается на судебного пристава-исполнителя. Следует констатировать, что пока зафиксировано не так много случаев, когда в рамках действующего исполнительного производства взыскателю удалось бы возместить убытки, причиненные незаконными действиями приставов. На сегодняшний день правовые послабления для потерпевшего также касаются случаев неоднократного предъявления к исполнению исполнительного листа. В п. 86 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 ноября 2015 г. № 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства» (далее – Постановление № 50) указано, что положения ч. 5 ст. 356 КАС, ч. 4 ст. 321 АПК РФ и ч. 3 ст. 22 Федерального закона «Об исполнительном производстве», предоставляющие взыскателю право неоднократного предъявления к исполнению исполнительного листа после его возврата, не препятствуют взыскателю, утратившему возможность получить причитающиеся с должника суммы (имущество) в связи с выбытием этого имущества по причине незаконных действий (бездействия) судебного пристава-исполнителя, обратиться в суд с иском о возмещении вреда. У адвокатов традиционно возникает много вопросов относительно доказывания элементов состава гражданского правонарушения. С точки зрения доказывания размера причиненного вреда важными являются выводы, сделанные в п. 84 Постановления № 50, согласно которым в удовлетворении требования о возмещении вреда при подтверждении факта его причинения действиями (бездействием) судебного приставаисполнителя не может быть отказано только на том основании, что конкретный размер вреда невозможно установить (например, при утрате не подвергшегося оценке или ненадлежащим образом оцененного имущества должника, утрате ценных бумаг, рыночная стоимость которых колеблется). В этом случае размер подлежащего возмещению www.yourpress.ru № 06 (287) МАРТ 2019 г. 11 БОЛЬШЕ НОВОСТЕЙ НА advgazeta.ru гражданское право ТЕМА: возмещение вреда вреда определяется судом с разумной степенью достоверности, с учетом всех обстоятельств дела, исходя из принципа справедливости и соразмерности ответственности. Неоднозначной является практика компенсации морального вреда. Например, в определении ВАС РФ от 28 апреля 2014 г. № ВАС‑4511/14 по делу № А40-131505/2012 признан правомерным подход, согласно которому в пользу организации с казны РФ в лице УФССП России была взыскана компенсация морального вреда в размере 700000 руб. Данный вывод был основан в том числе на практике ЕСПЧ (постановление ЕСПЧ от 6 апреля 2000 г. по делу «»Компания Комингерсол С.А.» против Португалии»). Верховный Суд РФ не поддержал практику ВАС РФ. В определении Верховного Суда РФ от 17 августа 2015 г. № 309-ЭС15-8331 по делу № А50-21226/2014 указано, что организация не вправе требовать компенсацию морального вреда, поскольку ст. 1069 ГК РФ, регулирующая гражданско-правовую ответственность за вред, причиненный публичной властью, прямо не предусматривает компенсации морального вреда юридическому лицу. В отношении права индивидуального предпринимателя требовать компенсацию морального вреда действует следующее правило. Если требования о компенсации морального вреда связаны с переживаниями относительно умаления деловой репутации, то моральный вред компенсируется. Если с переживаниями личного характера – нет6. В отношении физических лиц – практика диаметральная. Что касается таких элементов гражданского правонарушения, как вина и противоправность, то следует согласиться с мнением тех цивилистов, которые считают, что происходит своеобразное сращивание этих элементов. В том смысле, что если установлена противоправность действий пристава, то признание его вины следует само собой. Возможно, подобное положение дел обусловлено презумпцией виновности причинителя вреда, которая зафиксирована в п. 2 ст. 1069 ГК РФ. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. В определении Верховного Суда РФ от 23 марта 2015 г. № 32-КГ14-20 отмечено, что гражданское законодательство предусматривает презумпцию виновности причинителя вреда. Ответчик сам должен представить доказательства отсутствия своей вины. Вина в нарушении обязательства или в причинении вреда предполагается, пока не доказано обратное. Следует отметить, что наиболее сложно доказуемым является такой элемент, как причинно-следственная связь. Вывод об отсутствии причинно-следственной связи является традиционным основанием для отказа в иске к казне РФ по анализируемой категории дел. Например, в определении Верховного Суда РФ от 15 февраля 2017 г. № 305-ЭС16-14064 по делу № А40- 119490/2015 отмечено, что к невозможности исполнения судебных актов привели и действия (бездействие) самого взыскателя. Так, не являются обоснованными доводы о том, что взыскателем исчерпаны все доступные ему средства правовой защиты, чтобы получить удовлетворение своих требова1 Постановление ФАС ПО от 15 июля 2009 г. № А65- 22911/2008. 2 Севастьянова Ю. Пятый элемент для пристава // ЭЖ-Юрист. 2012. № 26. С. 13. 3 Определение ВАС РФ от 28 сентября 2011 г. № ВАС‑12565/11. 4 Определение Верховного Суда РФ от 11 июля 2016 г. № 309-ЭС16-7068 по делу № А34-6619/2014; определения ВАС РФ от 15 февраля 2012 г. № ВАС‑1118/12; от 26 ноября 2010 г. № ВАС‑15830/10. 5 Постановление ФАС ПО от 15 июля 2009 г. № А65- 22911/2008. 6 Определение Верховного Суда РФ от 31 октября 2016 г. № 309-ЭС16-13843 по делу № А07-18594/2015. ний за счет имущества должника. Указанное обстоятельство свидетельствует о том, что взыскателем не осуществлялся эффективный контроль за интересующим его имуществом. Иными словами, неосуществление эффективного контроля потерпевшим за интересующим его имуществом является вторым ограничителем (наряду с ограничителем о неутрате возможности взыскания с должника), который российский правопорядок применяет для обоснования отказа взыскания с казны за незаконные действия приставов. Давайте проанализируем, какие аргументы были высказаны УФССП России по делу о возмещении вреда, причиненного приставами в результате незаконно изъятых приставами племенных рысаков. Продолжение в следующем номере. Фото: Сайганов Александр / Фотобанк Лори В «АГ» № 5 (286) опубликован материал президента АП ХантыМансийского автономного округа Валерия Анисимова «Адвокат в суде присяжных» об особенностях представления интересов потерпевших, который в электронном выпуске того же номера прокомментировал адвокат, член Совета АП Белгородской области Борис Золотухин. В электронном выпуске «АГ» № 6 (287) Валерий Анисимов в своем отклике «Дополнительные аргументы» в продолжение дискуссии поблагодарил коллегу за положительный отзыв, однако отметил, что с отдельными его замечаниями сложно согласиться. Также на материал Валерия Анисимова получен отклик доктора юрид. наук, профессора кафедры уголовно-процессуального права МГЮА им. О.Е. Кутафина Ларисы Масленниковой «Дело не в стандартах, а в навыках». В ЭЛЕКТРОННОМ ВЫПУСКЕ В «АГ» № 5 (286) опубликован материал исполнительного вице-президента АП Ставропольского края Никиты Трубецкого «Если отказывают в оплате» о том, как правильно оформить ходатайство о дополнительном ознакомлении с материалами уголовного дела в суде, который в электронном выпуске того же номера прокомментировала адвокат, член Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АП Ленинградской области Марина Мошко. На материал Никиты Трубецкого поступил отклик адвоката, члена Совета АП Белгородской области Бориса Золотухина «В интересах подзащитного. Желание качественно защитить не может быть избыточным», который опубликован в электронном выпуске «АГ» № 6 (287). Автор комментария согласен с коллегой, что ознакомление с материалами дела может быть только дополнительным, а не повторным. Борис Золотухин отмечает, что любые усилия адвоката сделать большее для подзащитного нельзя считать избыточными, и поясняет, какие выводы в комментируемой статье считает спорными. В ЭЛЕКТРОННОМ ВЫПУСКЕ www.yourpress.ru