Сергей Гришин, адвокат, канд. юрид. наук

Права участников процесса Об особенностях производства судебно-медицинской экспертизы

Автор данного отклика на публикацию Дмитрия Гончара «Предмет судебномедицинской экспертизы» (см.: «АГ». 2019. № 6 (287)) анализирует отдельные положения комментируемой статьи, касающиеся влияния опыта эксперта на содержание экспертной документации, прав пациента на ознакомление с медицинскими документами, доказательственного значения показаний специалиста, участия в процессе лечащего врача, и формулирует вопросы, которые возникают в зависимости от процессуальной отрасли права. Тема, затронутая уважаемым автором, является весьма актуальной. Судебные дела с процессуальным участием субъекта медицинской деятельности становятся нередким явлением в настоящее время. В целом согласен с содержанием изложенного материала, однако предлагаю обратить внимание на следующие положения, сформулированные в комментируемой статье: «Разумеется, существует еще целый ряд НПА, методических указаний, данные специальной литературы и медицинской практики, личный опыт эксперта, в той или иной мере способные влиять на содержание экспертной документации или на показания эксперта либо специалиста». Личный опыт судебно-медицинского эксперта, несомненно, может оказывать влияние на содержание экспертной документации, но необходимо учитывать положения Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», закрепляющего принцип объективности исследований. Так, эксперт проводит исследования объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объеме, а заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных (ст. 8). Именно поэтому личный опыт эксперта, в обязательном порядке следует подкреплять научными и практическими данными. «Практический опыт показывает, что реализация этого права самим пострадавшим весьма сложна или неэффективна: мнящиеся медицинским работникам “проблемы из-за разглашения врачебной тайны” часто приводят к отказу пациенту в реализации этого права. Но при известной настойчивости адвоката, представляющего интересы пациента, вполне реально получение полной копии медицинской карты, копий файлов с записью рентгенограмм или томограмм». Право пациента на получение информации о состоянии своего здоровья, а также на ознакомление с медицинской документацией, закреплено в подп. 5 п. 5 ст. 19, п. 5 ст. 22 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», а также в приказе Минздрава России от 29 июня 2016 г. № 425н «Об утверждении Порядка ознакомления пациента либо его законного представителя с медицинской документацией, отражающей состояние здоровья пациента». Заверенной копией документа необходимо считать надлежащим образом оформленные материалы (прошнурованы и пронумерованы), на которых в соответствии с установленным порядком проставлены необходимые реквизиты, придающие юридическую силу, а именно: подпись руководителя лечебно-профилактического учреждения или уполномоченного на то должностного лица (главный врач, его заместители по лечебной или клинико-экспертной работе), печать учреждения, дата выдачи копии и отметка о том, что подлинный документ находится в данном учреждении. Представителю пациента для ознакомления или получения медицинской документации необходимо иметь доверенность, содержащую в обязательном порядке указание на право запрашивать в медицинских организациях документацию, являющуюся врачебной тайной, а также знакомиться с ней, в том числе и при помощи технических средств. Без указанного права выдача медицинской организацией медицинской документации пациента будет www.yourpress.ru 2 нарушением ст. 13 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». «Соответствующее письменное мнение специалиста, исследовавшего данные материалы, как правило, имеет более весомые правовые эффекты, чем приобщенная к делу справка или выписка из медицинской организации». В соответствии со ст. 58 УПК РФ специалист – лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном настоящим Кодексом, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. Обращаю внимание, что в соответствии с п. 3.1 ч. 2 ст. 74, ч. 3–4 ст. 80 УПК РФ заключение и показания специалиста являются единым доказательством, причем специалист может альтернативно или дать письменное заключение, или подвергнуться допросу. Естественно, защитник не вправе самостоятельно производить его допрос, однако желательным было бы четко прописать, что ходатайство стороны защиты о допросе конкретного сведущего лица в качестве специалиста подлежит обязательному удовлетворению. «На наш взгляд, последняя норма содержит правовую коллизию: в случае проведения экспертизы трупа участие в ней не запрещено для бывшего лечащего врача умершего пациента, что представляется противоречащим замыслу законодателя об обеспечении объективности эксперта». Напомним, что основания отвода эксперта определены в ст. 61 и 70 УПК РФ и состоят в следующем: 1) эксперт является стороной или свидетелем в данном деле; 2) ранее принимал участие в данном деле в качестве стороны, секретаря судебного заседания или лица, принимающего юридически значимые решения (в том числе в качестве присяжного заседателя); 3) является близким родственником или родственником любого из участников производства по данному уголовному делу; 4) если он находился или находится в служебной или иной зависимости от сторон или их представителей; 5) если обнаружится его некомпетентность. Как видим, ни одно из прямо названных в уголовно-процессуальном законе оснований не относится к лечащему врачу лица, подвергающегося экспертизе, а тем более к иному врачу, который когда бы то ни было оказывал какую бы то ни было медицинскую помощь этому лицу. Весьма косвенно названное в Законе основание можно было бы усмотреть в положении ч. 2 ст. 61 УПК РФ, делающем перечень оснований отвода открытым: «…если имеются иные обстоятельства, дающие основание полагать, что они лично, прямо или косвенно заинтересованы в исходе данного уголовного дела». Однако очевидно, что сам по себе факт оказания медицинской помощи (напомним – какой бы то ни было) далеко не всегда дает основания усмотреть заинтересованность в исходе конкретного уголовного дела. Тем не менее производство экспертизы лицом, подлежавшим отводу, – это безусловное основание признания заключения эксперта недопустимым доказательством, что не может не учитываться при назначении и производстве судебно-медицинских экспертиз по уголовным делам. «Ст. 24 и ст. 36 ФЗ ГСЭД допускают возможность присутствия при производстве экспертизы участников процесса, в том числе подозреваемого и его адвоката (при этом КоАП не содержит норм, допускающих присутствие каких-либо лиц при экспертизе)». В контексте отсутствия прав у представителя истца присутствовать при производстве экспертизы следует также упомянуть и положения гражданского процессуального законодательства, согласно которым только лица, участвующие в деле, вправе присутствовать при проведении экспертизы, за исключением случаев, если такое присутствие может помешать исследованию, совещанию экспертов и составлению заключения (ст. 84 ГПК РФ). Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в определении от 17 июля 2012 г. № 1425-О, «лица, участвующие в деле, вправе присутствовать при проведении www.yourpress.ru 3 экспертизы, за исключением случаев, если такое присутствие может помешать исследованию, совещанию экспертов и составлению заключения». С данной нормой корреспондируют положения ст. 24 и 41 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», устанавливающие, что при производстве судебной экспертизы могут присутствовать участники процесса; участники процесса, присутствующие при производстве судебной экспертизы, не вправе вмешиваться в ход исследований, но могут давать объяснения и задавать вопросы эксперту, относящиеся к предмету судебной экспертизы; при составлении экспертом заключения, а также на стадии совещания экспертов и формулирования выводов, если судебная экспертиза производится комиссией экспертов, присутствие участников процесса не допускается; в случае, если участник процесса, присутствующий при производстве судебной экспертизы, мешает эксперту, последний вправе приостановить исследование и ходатайствовать перед органом или лицом, назначившими судебную экспертизу, об отмене разрешения указанному участнику процесса присутствовать при производстве судебной экспертизы. Таким образом, особенности рассмотрения судебных дел с участием субъекта медицинской деятельности различаются в зависимости от процессуальной отрасли права. www.yourpress.ru