Семейное право ТЕМА: порядок отношений ребенка с родителями
Практика исключительной подсудности

Спустя 7 лет после ратификации Российской Федерацией Гаагской Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г. (вступила в силу на территории РФ 1 октября 2011 г. (Федеральный закон от 31 мая 2011 г. № 102-ФЗ «О присоединении Российской Федерации к Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей») и после внесения в гражданское процессуальное законодательство изменений, обеспечивающих процессуальный порядок рассмотрения заявлений о возвращении детей на основании международного договора и обеспечении Автор настоящей статьи рассматривает проблемные аспекты применения норм гл. 22.2 ГПК РФ, приводит примеры судебных решений, направленных на реализацию норм об исключительной подсудности заявлений об осуществлении права доступа, прогнозирует распространение практики передачи дел с иностранным элементом по искам об определении порядка общения ребенка с отдельно проживающим родителем в суды концентрированной юрисдикции. Об использовании процедуры обеспечения права доступа, предусмотренной гл. 22.2 ГПК РФ Оксана Садчикова АДВОКАТ, КАНД. ЮРИД. НАУК, ТРЕНЕР ШКОЛЫ АДВОКАТА АП СТАВРОПОЛЬСКОГО КРАЯ1 В № 6 (287) на www.advgazeta.ru опубликована статья научного редактора сайта «Библиотека юридических редкостей» Андрея Полякова «Непрофессионализм адвоката». Автор, рассказывая о рассмотрении Квалификационной комиссией дела в отношении адвоката, которому была вынесена мера дисциплинарного взыскания, отмечает допущенную ею ошибку, связанную с неверной оценкой основания наказания адвоката. По мнению Андрея Полякова, оно состоит в непрофессионализме его действий (вступлении в дело без доказательств). Комментарий к его материалу: Кривоколеско И. Адвокат действовал профессионально. Сомнение не исключает добросовестности. В ЭЛЕКТРОННОМ ВЫПУСКЕ права доступа (Федеральный закон от 5 мая 2014 г. № 126-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с присоединением Российской Федерации к Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей»), можно говорить о том, что практика судов концентрированной юрисдикции в России уже преодолела первоначальную стадию зарождения. Рассмотрение заявлений о возвращении детей оканчивается как решениями о возвращении детей2, так и отказами в возвращении детей в государства постоянного проживания. Анализ базы данных Европейского суда по правам человека HUDOC свидетельствует о том, что в настоящее время ЕСПЧ коммуницировал пять жалоб против России в случаях, когда рассматривался вопрос о применимости Гаагской Конвенции 1980 г. Из пяти коммуницированных жалоб только одна подана родителем-«похитителем» в связи с вынесенным Центральным районным судом г. Хабаровска решением о возвращении ребенка из Северо-Западного федерального округа Российской Федерации в Донецкую Народную Республику (Y.S. and O.S. against Russia lodged on 7 March 2017). Одна жалоба связана с длящимся неисполнением российских решений о возвращении детей в государство постоянного проживания (Aminat MAKHMUDOVA against Russia lodged on 15 August 2017). Серия жалоб рассматривается Европейским Судом на нарушение конвенционных прав в связи с вынесением решений об отказе в возвращении детей в государства постоянного проживания (Edward Michael THOMPSON and Sarah Hannah THOMPSON against Russia lodged on 15 May 2017, Vladimir Nikolayevich USHAKOV against Russia lodged on 4 February 2017, Eduard Yuryevich DUBINSKIY against Russia lodged on 28 June 2018). В трех перечисленных случаях ЕСПЧ задает властям России вопросы о том, является ли решение об отказе в возвращении в государство постоянного проживания равнозначным вмешательству в право заявителя на уважение его семейной жизни в значении п. 1 ст. 8 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, и если это так, то было ли это вмешательство «в соответствии с законом» и «необходимым» по смыслу п. 2 ст. 8 ЕКПЧ. Также Европейский Суд задает вопрос о том, является ли толкование Гаагской Конвенции 1980 г. о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей, данное судом, отказавшим в возвращении ребенка, соответствующим смыслу Гаагской Конвенции, которое вытекает из самого текста, его пояснительного доклада и общепризнанной практики. В одном деле (Jamil ZOUAOUI against Russia lodged on 12 December 2017) жалоба касается нарушения права на уважение семейной жизни отца и ребенка в связи с вывозом ребенка матерью из США в условиях, когда неприменимы ни Гаагская Конвенция 1980 г., ни Гаагская Конвенция 1996 г. Эта статистика представляет собой своеобразный срез проблем, существующих в области применения Гаагской Конвенции 1980 г. в России, и уже широко обсуждалась в других публикациях по тематике Гаагской Конвенции 1980 г. Рассмотрим ситуацию, казалось бы, патовую для оставленного родителя, – в возвращении ребенка в государство постоянного проживания российским судом отказано. Означает ли это полный разрыв и невозможность урегулирования ситуации в правовом русле? Опыт работы в урегулировании международных семейных конфликтов позволяет говорить о том, что существенным фактором, влияющим на возможность продолжения детско-родительских отношений в подобных ситуациях, является настойчивость оставленного родителя и в общем способность родителей к нормальному диалогу в интересах ребенка. Со временем острота родительских конфликтов спадает, контакты восстанавливаются, вплоть до регулярных поездок детей к оставленным родителям, чему в немалой степени способствует то обстоятельство, что родители- «похитители», некогда оставившие страну, в которой родились их дети, со временем задумываются о восстановлении связей с покинутой страной, рассматривают варианты трудоустройства и в конечном счете, если не возвращаются обратно, то продолжают жить на две страны. Этот сценарий представляется наилучшим в интересах детей. В целом перспективы по делам категории международных похищений или международных семейных конфликтов, в которых дети страдают от разрыва со вторым родителем, не выглядят удручающими в части срока рассмотрения дел. Во всех вышеперечисленных случаях жалобы в ЕСПЧ были поданы в 2017-2018 гг. и коммуницированы в результате применения Правила 41 Регламента Европейского Суда по правам человека, т.е. по срочной процедуре, из чего следует вывод о том, что в обозримый период следует ожидать вынесения итоговых постановлений, в которых будет определена степень ответственности государства за предполагаемое нарушение права заявителей на уважение семейной жизни. Проанализируем группу жалоб, связанных с отказом в возвращении детей на основании судебных решений. Каковы могут быть действия оставленного родителя при данных обстоятельствах? Из всего многообразия ситуаций можно выделить, например, случаи, когда имеется решение иностранного суда об определении порядка общения ребенка с отдельно проживающим родителем, которое может быть признано на территории РФ в соответствии с правилами, установленными гл. 45 ГПК РФ. При этом необходимо иметь в виду, что отсутствие международного договора между Российской Федерацией и государством, суд которого вынес решение, о признании которого ходатайствует взыскатель, само по себе не является основанием для отказа в признании решения. В таком случае российский суд может признать решение иностранного суда на основе принципа взаимности и международной вежливости. В случае отказа мы возвращаемся к доступным российским процедурам и к Гаагской Конвенции 1980 г. Ее целями наряду с обеспечением возвращения ребенка в государство постоянного проживания провозглашено обеспечение того, чтобы права опеки и доступа, предусмотренные законодательством одного договаривающегося государства, эффективно соблюдались в других договаривающихся государствах. Каковы алгоритмы действия российского адвоката, представляющего интересы иностранного гражданина при наличии такой гарантии? Сторона истца обычно рассматривает вариант обращения в суд по месту жительства ответчика с иском об определении порядка общения с ребенком – традиционный и хорошо известный российскому адвокату путь. Однако здесь мы сталкиваемся с несколькими проблемами. С введением Федеральным законом от 5 мая 2014 г. № 126-ФЗ в действие гл. 22.2 «Производство по рассмотрению заявлений о возвращении ребенка или об осуществлении в отношении ребенка прав доступа на основании международного договора Российской Федерации» наряду с порядком рассмотрения заявлений о возвращении ребенка устанавливается и процедура рассмотрения заявлений об обеспечении права доступа. Российский адвокат, встречающий в ГПК РФ диковинную формулировку «доступ на основании международного договора», находится в замешательстве, поскольку российскому семейному праву понятие «доступ» неизвестно. Его суть подробно раскрывается в единwww.yourpress.ru № 06 (287) МАРТ 2019 г. 13 БОЛЬШЕ НОВОСТЕЙ НА advgazeta.ru семейное право 1 Международный тренер программы HELP Совета Европы, координатор, сотренер и соавтор учебных методик серии всероссийских и международных очно-дистанционных курсов «Семейное право и права человека. Актуальные и проблемные аспекты. Международные стандарты защиты прав ребенка и взрослого», группа проекта FAMILY LAW RUSSIA‑2019. 2 Садчикова О. Первые конвенционные дела. Опыт применения Гаагской Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г. в Северо-Кавказском федеральном округе РФ// АГ. 2018. № 5 (262). 3 Конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей: научно-практический комментарий / Под ред. Н.В. Тригубович и О.А. Хазовой. М.: Статут, 2016. С. 79–90. 4 https://www.hcch.net/en/instruments/conventions/statustable/acceptances/?mid=1112 В № 6 (287) на www.advgazeta.ru опубликован комментарий А. Артамоновой «Смешение дел не допускается. Конвенция 1980 г. не разрешает вопросы опеки» по теме статьи Оксаны Садчиковой. В ЭЛЕКТРОННОМ ВЫПУСКЕ ственном в своем роде научно-практическом комментарии к Гаагской Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей под редакцией Н.В. Тригубович и О.А. Хазовой3 . В качестве дополнительной иллюстрации к понятию «доступ» приведем такой пример: до состоявшегося похищения ребенка матерью в Российскую Федерацию решением иностранного суда место жительства ребенка определено с матерью на территории иностранного государства, права отца ограничены до общего ознакомления с воспитанием и образованием ребенка, в частности, до совместного принятия решений о выборе направления обучения, а также способа лечения в случае серьезного заболевания и о выезде ребенка за границу для постоянного пребывания. Этот объем прав также покрывается понятием «доступ» и подлежит защите по Гаагской Конвенции 1980 г. Неурегулированность контактов ребенка с отцом в такой ситуации не будет являться препятствием для защиты по Гаагской Конвенции 1980 г. Предполагалось ли при ратификации Гаагской Конвенции 1980 г., что право доступа по гл. 22.2 ГПК РФ будет защищаться отдельно от процесса о возвращении ребенка по Гаагской Конвенции 1980 г. и в судебном порядке? Начиная с 2017 г. появилась тенденция к применению защиты по указанной главе к ситуациям, когда с иском об определении порядка общения обращается оставленный родитель, не прибегая к процедуре возвращения, либо после отрицательного завершения процедуры. По всей видимости, основание для такого толкования дала и конструкция самого названия гл. 22.2 ГПК РФ. По сути это означает, что в случае наличия взаимного признания по Гаагской Конвенции между Россией и другим государством4 граждане на данный момент 63 государств имеют возможность использовать процедуру обеспечения права доступа, предусмотренную гл. 22.2 ГПК РФ, преимущества которой, с первого взгляда, очевидны в силу самого факта наличия суда концентрированной юрисдикции, предполагающего специализацию судей в узкой области разрешения трансграничных конфликтов и связанные с этим гарантии независимости судей, а также сокращенный срок на рассмотрение указанной категории дел. Первые шаги в направлении реализации норм об исключительной подсудности заявлений об осуществлении права доступа, по всей видимости, были сделаны Индустриальным районным судом г. Хабаровска в 2017 г., когда при поступлении требований об определении места жительства или определении порядка общения с ребенком отдельно проживающего иностранного родителя дело об определении места жительства ребенка с матерью и встречный иск отца переданы на рассмотрение Центрального районного суда г. Хабаровска. В результате апелляционного и кассационного обжалования определение о передаче по подсудности не было отменено. Аналогичная практика закрепляется и в судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда, которая летом 2018 г. в деле по жалобе на определение Тверского районного суда г. Москвы применила аргументы об исключительной подсудности спора в ситуации, когда компетентным судом, которым в силу указания в ст. 244.11 ГПК РФ является Тверской р