Игорь Бушманов, адвокат АПМО, управляющий партнер АБ «АВЕКС ЮСТ»

Нетождественные понятия Сложность конкретного уголовного дела и трудоемкость его расследования – большая разница

В настоящем отклике на статью Дмитрия Денисова «Устранить судебные ошибки» (см. «АГ». 2019. № 6 (287)) автор объясняет, почему выделение в качестве отдельного критерия обстоятельств, приведенных в указанном материале, он ставит под сомнение, и называет, какой критерий логично рассматривать как основной. В названной статье уважаемый коллега Дмитрий Денисов поднял весьма актуальную для правоприменительной практики тему. Сложившаяся судебная практика в Российской Федерации в области продления сроков содержания под стражей вызывает многочисленные нарекания как у представителей адвокатской корпорации и их подзащитных, так и у Европейского Суда по правам человека. Например, в решении по делу «Жеребин и другие против России» указано России на наличие в этой области системных проблем. Суды практически не отказывают органам следствия в продлении срока содержания под стражей. В частности, согласно статистике за 2018 г., которую представил Московский городской суд: из 32 357 ходатайств о продлении срока содержания под стражей московские суды удовлетворили 31 997, т.е. 99%. В целом по России такой показатель незначительно ниже – 98%. Данные о продлении содержания под стражей на срок свыше шести месяцев не приводятся. Однако, учитывая повседневную практику, с которой постоянно приходится сталкиваться и свидетельствующую о том, что даже элементарное по доказыванию одноэпизодное уголовное дело сейчас расследуется не менее этого срока, полагаю таких случаев в этой статистике более половины. Используя оценочное понятие «особая сложность уголовного дела», на практике органы предварительного следствия, прокуратура и суды зачастую фактически оправдывают волокиту и неэффективность в расследовании. Возможности различного правоприменительного усмотрения при аргументации доводов в этой части, как правильно указывает автор, возникла ввиду отсутствия четкого законодательного определения рассматриваемого понятия и его критериев. Нет данных о них и в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога». С целью определения критериев повышенной сложности уголовного дела применительно к решению вопроса о продлении срока содержания под стражей свыше шести месяцев автором произведен достаточно тщательный анализ национальной судебной практики. Однако, на мой взгляд, не все важные для этих целей обстоятельства четко выделены и систематизированы. В частности, в первую очередь представляется необходимым разграничивать фактическую сложность организации процесса предварительного следствия и сложность в доказывании признаков состава преступления в действиях обвиняемого. Кроме того, сложность конкретного уголовного дела и трудоемкость его расследования в уголовнопроцессуальном смысле не являются тождественными понятиями. Так, выделение в качестве отдельного критерия особой сложности уголовного дела – «характера расследуемого преступления», включающего в себя: степень общественной опасности, масштабность совершенного деяния или деяний, количество лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, многоэпизодность преступной деятельности, вряд ли является целесообразным. Значительное количество вменяемых эпизодов преступной деятельности нескольким соучастникам не всегда свидетельствует о www.yourpress.ru 2 сложности расследуемого уголовного дела. Зачастую на практике такие эпизоды являются однотипными, совершены одними и теми же лицами, аналогичным способом, свою вину обвиняемые признают, и их причастность к инкриминируемым деяниям подтверждается без особых затруднений. Расследование подобных дел в основном сопряжена с энергоемкостью организации самого процесса предварительного расследования, а не со сложным характером процесса доказывания. Общественная опасность совершенного деяния также не может выступать в качестве самостоятельного критерия сложности уголовного дела. Так, например, при расследовании уголовных дел экономической направленности, представляющих меньшую общественную опасность, возникает ряд сложностей, связанных в первую очередь с доказыванием события преступления, а впоследствии и доказыванием наличия признаков состава преступления в действиях конкретного лица, в то время как наличие события преступления при выявлении насильственного или корыстно-насильственного, а тем более совершенного в условиях очевидности преступления, не требует длительной и трудоемкой процедуры доказывания. Сомнительным является и выделенный автором критерий большого объема следственных и процессуальных действий, требующих значительных временных затрат, направленных на установление обстоятельств, подлежащих доказыванию. Данный критерий опять же связан исключительно с трудоемкостью организации предварительного следствия. Так, для выполнения большего объема ряда следственных и процессуальных действий одним следователем будет затрачено гораздо больше времени, нежели для выполнения того же объема следственных и процессуальных действий следователем и членами следственной группы. Несоздание для расследования уголовного дела, требующего производства большего объема следственных и процессуальных действий, следственной группы, или неучастие всех включенных в ее состав следователей в процессе расследования являются лишь ведомственной проблематикой, свидетельствующей о неэффективной организации расследования конкретного уголовного дела, а не о фактической сложности процесса доказывания по нему. По вышеуказанной причине нецелесообразно выделение в качестве отдельного критерия особой сложности: совершения преступлений в разных районах и на территориях различных субъектов РФ. Данная сложность в расследовании легко преодолима при нормальной и своевременной организации предварительного следствия в составе следственной группы или путем направления отдельных поручений о производстве следственных и процессуальных действий, срок исполнения которых составляет 10 суток. Расследование уголовного дела в отношении организованной группы или преступного сообщества также само по себе не может являться допустимым критерием особой сложности. Например, только исходя из вменения соответствующего квалифицирующего признака или дополнительной квалификации по ст. 210 УК РФ. Нередко на практике подобная квалификация является излишней и используется лишь для оправдания длительных сроков расследования и содержания обвиняемых под стражей. Особая сложность расследования данной категории дел вызвана прежде всего не самим характером преступления, а связана в основном с активной формой противодействия субъектов уголовного преследования предварительному следствию, что возможно отнести к одному из критериев особой сложности. Назначение по уголовному делу судебных экспертиз и длительные сроки их производства также не могут лишь сами по себе свидетельствовать об особой сложности уголовного дела. Так, на практике длительные сроки производства экспертизы связаны зачастую с несвоевременным ее назначением следователем. Сроки производства обязательных экспертиз, определенных ст. 196 УПК РФ, занимают не более одного календарного месяца. Другие виды судебных экспертиз, не отнесенных к числу www.yourpress.ru 3 обязательных, назначаются следствием по собственной инициативе с целью сбора дополнительных доказательств и не всегда целесообразны. Кроме того, длительные сроки производства экспертиз в основном вызваны не их трудоемкостью, а низкой численностью либо чрезмерной загруженностью экспертных учреждений, что опять же свидетельствует лишь о сложности организации процесса расследования, а не о сложности самого расследуемого уголовного дела. Осуществление предварительного следствия в отношении лиц, не владеющих языком уголовного судопроизводства, требующего участия переводчика (влечет необходимость перевода процессуальных документов на родной язык), также нельзя отнести к допустимым критериям особой сложности уголовного дела. Такой процесс опять же в большей степени связан в основном с технической стороной организацией расследования, нежели с самим процессом доказывания. Кроме того, обвиняемые-иностранцы редко используют различные активные формы защиты от уголовного преследования либо для противодействия следствию, что не создает особых проблем в своевременном расследовании дел с их участием. При этом нельзя не согласиться с автором в части выделения им в качестве самостоятельного критерия сложности расследования уголовного дела – необходимости получения ответа на международное поручение о выполнении следственных действий, влияющих или могущих влиять на окончательную квалификацию содеянного. В качестве дополнения к этому критерию следует выделять не только необходимость получения ответа на международное поручение, но и необходимость применения при расследовании норм иностранного и международного права. Расследование преступлений, совершенных посредством высокотехнологических, электронных устройств и программного обеспечения, с использованием сети «Интернет» и электронных платежных счетов (кошельков), на мой взгляд, также нельзя выделять в качестве осуждаемого критерия. Выделенный автором признак особой сложности уголовного дела является лишь примером частного из общего. Так, в настоящее время уровень специальных технических познаний не всегда позволяет установить необходимые данные для раскрытия и расследования некоторых видов такого рода преступлений. При этом представляется, что в ближайшем будущем данная проблема будет разрешена ввиду постоянно совершенствующегося технического прогресса и специальных познаний в области организации предварительного следствия по такого рода преступным деяниям. На мой взгляд, логичнее выделить, прежде всего, в качестве основного критерия сложности уголовного дела – расследование преступления, совершенного в условиях неочевидности, поскольку по такой категории уголовных дел, вне всякого сомнения, процесс доказывания носит более тщательный характер. Таким образом, при определении критериев сложности уголовного дела необходимо в первую очередь исходить из конкретных обстоятельств, свидетельствующих о сложности процесса доказывания по уголовному делу обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, наличии сведений о различных формах противодействия органам предварительного следствия, например связанных с сокрытием следов деяний, вещественных доказательств и т.п., а также учитывать необходимость применения в ходе расследования норм иностранного и международного права. Законодательное урегулирование критериев особой сложности расследования уголовного дела или хотя бы указание разумного перечня их допустимых оснований в руководящем по вопросам избрания и продлении мер пресечения Пленуме Верховного Суда РФ № 41 позволят избежать различных форм субъективизма правоприменителей, особенно при обосновании необходимости продления строжайшей меры пресечения свыше шестимесячного срока. Все это, в свою очередь, позволит своевременно защитить права и законные интересы лиц, содержащихся под стражей и реализовать право на судопроизводство в разумный срок. www.yourpress.ru