Кирилл Махов, адвокат, партнер Адвокатского бюро «ЗКС»

Персональный подход Для каждого дела – свой критерий

В настоящем комментарии к статье Дмитрия Денисова «Устранить судебные ошибки» (см. «АГ». 2019. № 6 (287)) и откликам на нее автор, анализируя приведенные в указанном материале критерии определения «особой сложности уголовного дела», считает сомнительной возможность оказания положительного эффекта при введении данных критериев в качестве основных. По его мнению, оценка сложности уголовного дела в каждом случае индивидуальна. Автор названной статьи Дмитрий Денисов затрагивает одну из самых актуальных и обсуждаемых тем среди адвокатского сообщества, особенно в кругу коллег, принимающих участие в уголовных делах. Как ни печально это признавать, но статистика, приведенная в комментарии коллеги Игоря Бушманова, наглядно показывает реалии нынешней обстановки по данному вопросу. Действительно, в 99% случаев при обращении следователя в суд с ходатайством о продлении срока содержания под стражей обвиняемого судья удовлетворяет ходатайство должностного лица. Изменение меры пресечения с заключения под стражу на домашний арест либо иную меру, не связанную с изоляцией от общества, чаще всего происходит по инициативе следствия, но не в результате отсутствия законных оснований у суда продлевать срок содержания под стражей. Да, в законе прямо предусмотрена необходимость при продлении срока содержания обвиняемого под стражей свыше шести месяцев указывать «особую сложность уголовного дела». Однако, как верно отмечено автором статьи, далеко не всегда эти обстоятельства отражаются в соответствующем постановлении следователя, а в случае, если про данный аспект следствие не забывает, то чаще всего обоснование особой сложности уголовного дела выглядит блекло и неубедительно. Приходится констатировать, что законодатель, хотя и ввел термин «особая сложность уголовного дела», но не дал ему толкование. Каждый правоприменитель теперь начинает объяснять и вкладывать свой смысл в это понятие, что приводит к некоему «правовому сумбуру». Автор указал в статье на необходимость законодательного урегулирования понятия «особая сложность уголовного дела» в УПК РФ. Некоторые критерии, предлагаемые автором для введения в качестве основных, требуют особого внимания и уточнения. Автор предлагает ввести в качестве одного из критериев «характер расследуемого преступления», под которым подразумевает «степень общественной опасности, масштабность совершенного преступления, количество лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, многоэпизодность преступной деятельности». В практике встречаются случаи, когда в рамках одного уголовного дела расследуются несколько эпизодов преступной деятельности, каждый из которых обособлен, событие и/или состав преступления отличаются от другого эпизода и по каждому из них следствием устанавливаются разные обстоятельства и собираются различные доказательства, предусмотренные ст. 73, 74 УПК РФ. Такая же ситуация иногда складывается при расследовании преступлений, совершенных группой лиц по предварительному сговору либо организованной группой, когда каждому из участников преступной группы была отведена своя особенная роль, подразумевающая выполнение определенных действий, что требует сбора отдельных доказательств для обоснованного привлечения каждого из участников к уголовной ответственности. Я полагаю, что именно эти моменты побудили автора выделить указанные обстоятельства в один из критериев. www.yourpress.ru Однако, как верно было замечено Игорем Бушмановым, намного чаще встречаются совсем иные случаи. Например, в многоэпизодном деле один эпизод преступления практически идентичен другому и отличается лишь потерпевшим, суммой ущерба или временным периодом совершения. И, несмотря на наличие значительного количества эпизодов преступной деятельности, сложности в их доказывании нет никакой, поскольку они однообразны. Так же и с расследованием уголовных дел, по которым привлечено несколько лиц. Намного чаще в практике встречаются дела, где разницы в обвинении, предъявленном каждому из участников преступной группы нет либо она минимальна, а следовательно, каких-либо сложностей при расследовании уголовных дел данной категории возникнуть не должно. Таким образом, выделение в качестве отдельного критерия «характера расследуемого преступления», включающего в себя масштабность совершенного преступления, количество лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, многоэпизодность преступной деятельности для определения «особой сложности уголовного дела», может привести к тому, что множество уголовных дел по формальным признакам будут подпадать под это понятие, фактически такими не являясь. Схожая ситуация с выделением автором статьи в качестве отдельных критериев определения «особой сложности уголовного дела»: необходимость выполнения следователем большого объема следственных и процессуальных действий, требующих значительных временных затрат, направленных на установление обстоятельств, подлежащих доказыванию (ст. 73 УПК РФ); а также назначение по уголовному делу судебных экспертиз, производство которых требует значительного времени. Данные обстоятельства, действительно, часто указываются следователями в ходатайствах о продлении сроков содержания под стражей обвиняемых, а после заносятся в судебные акты. Но опять же приходится констатировать, что в основном сроки расследования затягиваются по причине неорганизованности сотрудников правоохранительных органов. Судебные экспертизы назначаются спустя несколько месяцев после возбуждения уголовного дела или даже вынесения постановления о назначении экспертизы; допросы свидетелей/потерпевших, производство выемок, осмотров предметов и документов, направление запросов и получение ответов осуществляются следователями спустя несколько месяцев после возбуждения уголовного дела. Также нередко встречаются случаи, когда следователями указывается в направляемых в суд ходатайствах необходимость производства следственных действий, тогда как в действительности такой необходимости нет. Среди подобных примеров на практике встречаются: производство осмотров предметов и документов, которые ранее уже были осмотрены другим следователем или сотрудником оперативной службы на основании соответствующего поручения; повторные допросы свидетелей, потерпевших, обвиняемых по одним и тем же обстоятельствам, когда допрашиваемые ничего нового показать не могут; допросы лиц в качестве свидетелей, не обладающих какими-либо знаниями об обстоятельствах, имеющих значение для дела. Таким образом, возможность оказания положительного эффекта при включении рассматриваемых критериев в качестве основных для определения «особой сложности уголовного дела» выглядит сомнительной. В части выделения среди критериев «получения ответа на международное поручение о выполнении следственных действий…» с автором согласен. Вопросы, возникающие при расследовании уголовного дела и касающиеся международного сотрудничества, занимают достаточно длительное время. Но опять же следует учитывать, что в таких ситуациях многое зависит от самоорганизации следователя, осуществляющего предварительное следствие по делу, и того, насколько быстро он подготовил и направил запрос о международной помощи. www.yourpress.ru Также я согласен с мнением Игоря Бушманова в той части, что «особую сложность» в расследовании могут представлять уголовные дела, возбужденные по преступлениям, совершенным в условиях неочевидности, поскольку сбор доказательств по подобным делам затруднителен. Имеются определенные сложности при расследовании уголовных дел в отношении отдельных категорий лиц, определенных гл. 52 УПК РФ: членов Совета Федерации РФ и депутатов, судей и иных лиц, указанных в ст. 447 УПК РФ. Для привлечения лиц указанной категории необходимо получить согласие уполномоченного на то органа, а для этого изначально следствию необходимо собрать веские и неопровержимые доказательства, подтверждающие причастность этого лица к совершению преступления. Полностью согласен с Дмитрием Денисовым и Игорем Бушмановым в том, что оценка сложности уголовного дела, в том числе при решении судом вопроса о возможности продления срока содержания обвиняемого под стражей свыше шести месяцев, в каждом конкретном случае индивидуальна. Поскольку нет одинаковых уголовных дел, каждое из них требует персонального и всестороннего подхода и изучения, а потому, может быть, и нет никаких оснований для введения конкретных законных критериев «особой сложности уголовного дела». На мой взгляд, для ограничения следственного и судебного формализма (полностью исключить его ни один самый прекрасный закон не может) достаточно дополнить положения ст. 109 УПК РФ ссылкой на то, что при принятии решения о продлении срока содержания обвиняемого под стражей свыше шести месяцев суд должен указать конкретные сведения об особой сложности уголовного дела, свидетельствующие о невозможности закончить расследование в предыдущий период. www.yourpress.ru