В фокусе Конституционного Суда

Продолжение.
Начало в «АГ» № 16 (297)

Статья¹ посвящена систематизации и обобщению позиций высшего органа конституционного контроля, выявляющих конституционно-правовой смысл норм, которые регулируют судопроизводство с участием присяжных заседателей. В этой связи рассматриваются такие вопросы, как порядок заявления ходатайства о роспуске коллегии присяжных, замена присяжного заседателя запасным, момент заявления ходатайства об исключении доказательства, запрет на доказывание провокации, исследование данных о личности потерпевшего и свидетеля, ограничения, связанные с затрагиванием в выступлении неинкриминированных эпизодов, и др. Автор надеется, что приведенные им общеобязательные правовые позиции Конституционного Суда РФ окажут практическую помощь адвокатам при осуществлении защиты обвиняемых, а также представлении интересов потерпевших по уголовным делам, рассматриваемым с участием присяжных заседателей.

Истечение сроков давности уголовного преследования

На практике нередко возникают ситуации, когда во время судебного разбирательства истекают сроки давности привлечения к уголовной ответственности. На какую процессуальную реакцию суда можно рассчитывать в случае заявления стороной ходатайства о прекращении уголовного дела/уголовного преследования?

С одной стороны, ч. 8 ст. 302 УПК РФ обязывает суд продолжить разбирательство дела и вынести приговор: обвинительный с освобождением от наказания либо оправдательный. С другой стороны, положения п. 1 ст. 254 УПК РФ в случае установления истечения предусмотренных законом предельных сроков и согласия подсудимого предписывают суду прекратить уголовное дело в судебном заседании. Мало того, непрекращение уголовного дела судом при наличии оснований, предусмотренных ст. 254 УПК РФ, федеральный законодатель относит к существенным нарушениям уголовно-процессуального закона, влекущим безусловную отмену или изменение судебного решения (п. 1 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ).

По общему правилу при возникновении такого рода коллизий добиться ясности возможно путем обращения к общеобязательным правовым позициям КС РФ. Но точку зрения органа конституционного контроля в этом вопросе также нельзя признать последовательной.

В 2008 г. КС РФ, рассмотрев вопрос о конституционности ч. 8 ст. 302 УПК РФ, признал, что при наличии согласия обвиняемого с прекращением уголовного дела по указанному нереабилитирующему основанию уголовное дело подлежит прекращению в ходе судебного разбирательства: «С учетом особенностей правовой природы институтов освобождения от уголовной ответственности и ввиду истечения сроков давности и прекращения в связи с этим уголовного дела частью второй статьи 27 УПК Российской Федерации определяется, что прекращение уголовного преследования по этому основанию возможно лишь с согласия подозреваемого или обвиняемого, в связи с чем в рамках реализации гарантируемых статьями 49 и 123 Конституции Российской Федерации прав им должны обеспечиваться продолжение производства по делу и тем самым – судебная защита прав и свобод, а при наличии к тому оснований – реабилитация. Следовательно, обязательным условием для принятия – до завершения в установленном порядке судебного разбирательства – решения о прекращении уголовного дела в связи с истечением сроков давности является получение на это согласия подозреваемого (обвиняемого). В противном случае ему должна быть предоставлена возможность реализовать свое право на судебную защиту, что осуществимо лишь при проведении полноценного судебного разбирательства, в ходе которого должны быть установлены обстоятельства происшедшего, дана их правильная правовая оценка, выявлены конкретный вред, причиненный обществу и отдельным лицам, а также действительная степень вины (или невиновность) лица в совершении инкриминируемого ему деяния»².

В то же время спустя 4 года КС РФ, опять же в ходе проверки соответствия Конституции РФ ч. 8 ст. 302 УПК РФ, не усмотрел нарушения конституционных прав заявителя, который выразил в аналогичной правоприменительной ситуации таковое согласие, но уголовное дело в отношении которого завершилось вынесением обвинительного приговора с освобождением от наказания: «Гражданка Л. Р. Ахметзянова приговором суда была осуждена за совершение преступления… с освобождением от наказания в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности. Суд продолжил рассмотрение данного уголовного дела до разрешения по существу, несмотря на то, что в ходе судебного разбирательства было обнаружено истечение сроков давности привлечения Л. Р. Ахметзяновой к уголовной ответственности и она выразила согласие с прекращением уголовного преследования по этому основанию… Суд как орган правосудия призван обеспечивать в судебном разбирательстве соблюдение требований, необходимых для вынесения правосудного приговора, т. е. обоснованного и справедливого решения по делу. При этом, поскольку подсудимому предоставляется возможность реализовать свое право на судебную защиту при проведении полноценного судебного разбирательства, в ходе которого должны быть установлены обстоятельства происшедшего, дана их правильная правовая оценка, выявлены конкретный вред, причиненный обществу и отдельным лицам, а также действительная степень вины (или невиновность) лица в совершении инкриминируемого ему деяния, освобождение его в случае вынесения обвинительного приговора от наказания само по себе не может рассматриваться как нарушение конституционных прав и свобод… Таким образом, часть восьмая статьи 302 УПК Российской Федерации конституционные права заявительницы в ее конкретном деле не нарушает»³.

Что касается случаев, когда сроки давности истекают в ходе рассмотрения дела судом с участием присяжных заседателей, то в 2015 г., при проверке положений ст. 334 УПК РФ «Полномочия судьи и присяжных заседателей» в обозначенном аспекте, КС РФ выработан подход, заключающийся в необходимости, в случае истечения сроков давности, продолжения судебного разбирательства и вынесения итогового решения. Оценивая доводы заявителя о том, что ст. 334 УПК РФ «в силу своей неопределенности и по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, не позволяет суду без исследования присяжными заседателями доказательств и фактических обстоятельств дела удовлетворить ходатайство стороны защиты о прекращении уголовного преследования за совершение отдельных вменяемых в вину подсудимому преступлений на основании пункта 3 части первой статьи 24 этого Кодекса в связи с истечением до начала судебного следствия сроков давности», Конституционный Суд РФ отметил: «Суд как орган правосудия призван обеспечивать в судебном разбирательстве соблюдение требований, необходимых для вынесения правосудного решения по делу. В рамках уголовного судопроизводства это предполагает, по меньшей мере, установление обстоятельств происшествия, в связи с которым было возбуждено уголовное дело, его правильную правовую оценку, выявление конкретного вреда, причиненного обществу и отдельным лицам, и действительной степени вины (или невиновности) лица в совершении инкриминируемого ему деяния … Приведенная правовая позиция в полной мере применима при оценке норм, регулирующих решение вопроса о прекращении уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, и обязывает суд проверять в таких случаях наличие достаточных для прекращения дела оснований и условий, обеспечивать сторонам возможность высказать свою позицию по этому вопросу и доказывать наличие или отсутствие оснований для прекращения дела»⁴.

Вместе с тем в постановлении от 2 марта 2017 г. № 4-П КС РФ вернулся к первоначальной позиции, выраженной в 2008 г., и установил, что «осуществляя правовое регулирование института освобождения от уголовной ответственности ввиду истечения сроков давности, федеральный законодатель, будучи связанным конституционными требованиями о судебной защите прав и свобод человека и гражданина и одновременно наделенный дискреционными полномочиями по определению ее способов и процедур, исходил из того, что положения части восьмой статьи 302 УПК Российской Федерации распространяются исключительно на случаи, когда прекращение уголовного дела в связи с истечением сроков давности в порядке статьи 254 данного Кодекса невозможно в силу части второй его статьи 27, не допускающей прекращение уголовного преследования по данному основанию, если обвиняемый (подсудимый) против этого возражает; применение части восьмой статьи 302 УПК Российской Федерации может иметь место, если обвиняемый (подсудимый) настаивает на продолжении производства по уголовному делу, что предполагает проведение полноценного судебного разбирательства, завершающегося постановлением приговора как акта правосудия».

Представляется очевидным, что приведенные противоречия – как норм федерального закона, так и позиций КС РФ – нарушают принцип правовой определенности, поскольку не соответствуют критерию предсказуемости закона.

Однако с учетом принятия КС РФ по результатам проверки ст. 24, 254 и 302 УПК РФ итогового решения – постановления (в отличие от определений, таковыми не являющимися, – ст. 71 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», ред. от 29 июля 2018 г.) можно говорить о том, что в данном вопросе поставлена точка – при согласии обвиняемого уголовное дело/уголовное преследование прекращается непосредственно после заявления соответствующего ходатайства, а продолжение судебного разбирательства допускается только в случаях, когда на этом настаивает обвиняемый.

Ограничения в выражении подсудимым обвиняющей позиции в отношении иных лиц

В соответствии с п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ обвиняемый вправе возражать против обвинения и давать показания по предъявленному ему обвинению либо отказаться от дачи показаний. Согласно ч. 1 ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. Приведенные положения распространяются и на судебное разбирательство с участием присяжных заседателей. При этом в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию исключительно те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ (ч. 7 ст. 335 УПК РФ).

В ряде случаев, с учетом конкретных обстоятельств дела, обоснование обвиняемым своей невиновности путем выдвижения версии о виновности иных лиц явилось бы наилучшим способом защиты подсудимого от предъявленного обвинения. В условиях представления обвиняющей стороной уличающих доказательств выдвижение контрверсии о причастности иных лиц к совершению преступления стало бы более эффективным способом защиты в сравнении с простым отрицанием.

¹ Рецензент – Николай Матвеевич Кипнис, член Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам, вице-президент Адвокатской палаты г. Москвы.

² Определение КС РФ от 15 января 2008 г. № 292-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Дьячковой Ольги Геннадьевны на нарушение ее конституционных прав частью восьмой статьи 302 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».

³ Определение КС РФ от 24 декабря 2012 г. № 2347-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Ахметзяновой Лии Раисовны на нарушение ее конституционных прав частью восьмой статьи 302 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».

⁴ Определение КС РФ от 23 апреля 2015 г. № 891-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Литвинова Александра Александровича на нарушение его конституционных прав статьей 334 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».

Продолжение
в следующем номере