«Удален до понедельника»

Автор настоящего отклика на статью Ростислава Хмырова «Для судьи – неугоден» (см.: «АГ». 2019. № 16 (297)), утверждая, что проблема удаления адвоката из зала судебного заседания при осуществлении судопроизводства носит глубокий и системный характер, подчеркивает, что сегодня практика складывается так, что подобное удаление представляет собой некий аналог отвода, и приводит пример случая в суде Санкт-Петербурга, когда адвокат был удален не только из зала, но и из здания суда, без права войти в него «до понедельника», а также затрагивает проблему правовых последствий данного удаления и вопрос о праве на обжалование постановления об удалении адвоката в том числе в части субъектов обжалования.

Проблема, поставленная перед читателями автором статьи, председателем Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов Краснодарского края Ростиславом Хмыровым, без сомнения, является актуальной. В последнее время в юридических изданиях, а также в материалах конференций, посвященных адвокатской деятельности, вопросам защиты профессиональных прав адвокатов уделялось достаточно большое внимание. В то же время ситуация с распространением такого вида нарушения прав адвоката, как удаление из зала судебного заседания при осуществлении судопроизводства (преимущественно – уголовного), не получила пока широкого освещения.

Может показаться, что данное нарушение не является опасным, поскольку удельный вес такого вида случаев крайне незначителен. В практике Адвокатской палаты г. Санкт-Петербурга за период с начала 2017 г. до настоящего момента установлено около 120 посягательств на профессиональные права адвокатов. При этом все зафиксированные нарушения, связанные с удалением адвокатов из зала судебного заседания, можно пересчитать по пальцам двух рук.

Однако, даже не принимая в расчет повышенную степень латентности данного вида нарушений, можно констатировать, что такой способ отстранения адвоката таит в себе очень серьезную опасность как для профессиональной корпорации, так и для граждан-доверителей, что затрагивает интересы общества в целом. Существует как минимум две причины полагать, что дальнейшее игнорирование такого явления недопустимо.

Во-первых, наблюдается устойчивая тенденция к увеличению числа подобных нарушений в целом ряде регионов. Не исключено, что в ближайшее время ситуации с удалением адвокатов, даже если не приобретут массовый характер, то станут достаточно распространенными.

Во-вторых, современное состояние процессуального законодательства в контексте рассматриваемой проблемы, мягко говоря, далеко от совершенства. С одной стороны, закон предоставляет широкие дискреционные полномочия председательствующему (судье), а с другой стороны, не только не регламентирует правовые последствия удаления защитника, но и содержит обширную лакуну в вопросе о возможности обжалования такого решения.

Вместе с тем позволю себе не согласиться с мнением автора статьи о том, что корень зла заключается именно в возможности председательствующего «злоупотреблять правом и заменять адвоката на адвоката-дублера», а внесение предлагаемой поправки поможет преодолеть указанную несправедливость. Проблема удаления носит гораздо более глубокий и системный характер.

Обратимся к тексту ныне действующей редакции нормы. Часть 2 ст. 258 УПК РФ гласит: «При неподчинении обвинителя или защитника распоряжениям председательствующего слушание уголовного дела по определению или постановлению суда может быть отложено, если не представляется возможным без ущерба для уголовного дела заменить данное лицо другим. Одновременно суд сообщает об этом вышестоящему прокурору или в адвокатскую палату соответственно».

Поскольку данная часть статьи содержит специальное правило по отношению к общей норме, закрепленной в ч. 1 ст. 258 УПК РФ, то из их соотношения следует вывод, что защитник (как и обвинитель) могут быть удалены председательствующим за неподчинение его распоряжениям. Вместе с тем дискуссионным остается вопрос о том, какие правовые последствия наступают в этом случае для защитника.

Представляется, что удаление защитника из зала заседания и отвод защитника (отстранение от защиты) являются нетождественными понятиями. Федеральный законодатель все последствия попытался описать одной фразой: «Одновременно суд сообщает об этом вышестоящему прокурору или в адвокатскую палату соответственно». Цель сообщения суда в адвокатскую палату, если, конечно, речь идет о защитнике, очевидна. Именно адвокатская палата занимается принятием мер дисциплинарного воздействия на адвоката.

Соответственно, напрашивается вывод о том, что единственным последствием подобного удаления является привлечение адвоката-защитника к дисциплинарной ответственности, при условии, что органы адвокатской палаты разделят позицию председательствующего о наличии в действиях удаленного коллеги состава проступка. Вполне логичными в данной ситуации являются отложение слушания, а также сообщение в адвокатскую палату информации о небезупречном поведении адвоката в судебном заседании.

Однако небольшая на сегодняшний день судебная практика пока идет по тому пути, что удаление из зала означает полное отстранение адвоката от дальнейшего осуществления защиты, т.е. представляет собой некий аналог отвода. Более того, в Санкт-Петербурге произошел вопиющий случай, когда адвокат-защитник был удален не только из зала, но и из здания суда. При попытке повторно войти в здание адвокат был остановлен судебным приставом, который сообщил ему распоряжение председательствующего о том, что защитник не вправе войти в здание районного суда «до понедельника».

Ситуация удаления защитника по назначению из зала, а также из дела «навсегда», вероятно, выглядит даже в чем-то логичной. Суд как орган государственной власти назначил первоначального защитника подсудимому, а после его отстранения от защиты назначает еще одного, нового. Однако применительно к отстранению адвоката, осуществляющего защиту по соглашению, возникает вопрос о дальнейшем действии соглашения об оказании юридической помощи, а также о реализации права подзащитного на выбор конкретного адвоката.

Понятно, что на практике суду проще не обращать внимания на возникшую правовую неопределенность, пригласить дежурного защитника и продолжить процесс. Но будет ли это являться адекватной реализацией принципа справедливости, «воспеваемого» действующим процессуальным законом?

Другой важной проблемой является неопределенность в вопросе обжалования процессуального решения об удалении защитника. Согласно ч. 3 ст. 389.2 УПК РФ до вынесения итогового решения по делу обжалованию подлежат, в частности «другие судебные решения, затрагивающие права граждан на доступ к правосудию». На первый взгляд, здесь нет никакой проблемы с обжалованием, поскольку право на защиту находится в тесной взаимосвязи с обязанностью государства на осуществление правосудия. Следовательно, нарушение права на защиту затрудняет гражданину доступ к правосудию.

Вместе с тем на практике встречаются случаи отказа в принятии апелляционных жалоб на такие постановления по причине того, что «право на доступ к правосудию» не нарушено. Представляется, что этот вопрос в принципе не может быть разрешен судьей, постановившим обжалуемое постановление, поскольку относится к законности вынесенного акта, а проверка законности находится в компетенции исключительно вышестоящих судебных инстанций.

Кроме того, зачастую не признается право на обжалование подобных решений защитником, в отношении которого такое удаление было произведено. Жалобы на постановления возвращаются с формулировкой о том, что бывший защитник уже не является участником процесса и не обладает соответствующими правами, включая право на обжалование. Разумеется, можно направить апелляционную жалобу от имени подзащитного, но подобная практика нуждается в изменении.

Представляется, что федеральному законодателю следует легально регламентировать вопросы, связанные с удалением адвоката из зала судебного заседания. В частности, необходимо принципиально определить, носит ли такое удаление лишь временный характер либо оно представляет собой «процессуальную смерть» защитника. Во втором случае необходимо учесть законные интересы подзащитного на реализацию своего права на выбор защитника. Невозможно обойти стороной также вопрос о праве на обжалование постановления об удалении адвоката в том числе в части субъектов обжалования.