№ 22 (255) НОЯБРЬ 2017 г. advgazeta.ru 7

Семейное право

ТЕМА: Защита прав детей. Уяснить позиции. О необходимости исполнения обязательств в рамках Гаагских конвенций при защите родителя-похитителя

Марина Захарина АДВОКАТ АП Г. МОСКВЫ, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ МКА «ЮРИСТАРХ»

В сентябрьском выпуске «АГ» № 18 (251) за 2017 г. была опубликована статья Евгения Тарасова «Укрепить позиции», в которой адвокат АП Ленинградской области поделился своим позитивным опытом работы в российском суде при рассмотрении спора родителей о возвращении ребенка за границу на основании Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей от 25 октября 1980 г. Евгений Тарасов, представлявший в процессе «родителя-похитителя»1 , рекомендует, как следует действовать, чтобы добиться в суде отказа в иске о возвращении ребенка в государство, откуда он был вывезен. Во многом его советы показались автору настоящей статьи ошибочными и побудили взяться за перо. РЕКОМЕНДАЦИИ АДВОКАТА ЕВГЕНИЯ ТАРАСОВА Из текста статьи следует, что, по-видимому, в описываемом автором деле ребенок был вывезен в Россию именно незаконно по смыслу ст. 3 Конвенции: местом постоянного (обычного) проживания ребенка была не Рос- сия, а государство родителя-истца. Делаю такой вывод из изложенных в статье фактов: «родитель-похититель» не был по образному выражению автора «укоренен» в Рос- сии, не имел здесь работы, депозита в банке и т.д., ребенок до его вывоза в Россию не имел российского гражданства, в России не жил и, соответственно, не посещал в нашей стране детских образовательных учреждений, не был прикреплен к детской поликлинике и проч. Автор статьи «Укрепить позиции» рекомендует выполнить действия, которые позволят обеспечить победу в споре «родителю-похитителю», а именно: предпринять усилия по получению ребенком российского гражданства, «обеспечить соблюдение прав ребенка на образование и медицинскую помощь» (иными словами, устроить ребенка в детский сад или школу, прикрепить к детской поликлинике), принять меры по укоренению ответчика в России (устроиться на работу, открыть депозит в банке, обеспечить права ребенка на образование и медицинское обслуживание и др.), получить доказательства положи- тельной оценки личности ответчика и критической оценки личности истца, незамедлительно после при- бытия в Россию обратиться в суд с иском о расторжении брака и определении места жительства ребенка, просить суд, рассматривающий дело о похищении, о назначении судеб- ной психологической экспертизы для подтверждения довода о риске причинения ребенку вреда в случае его возвращения в государство постоянного проживания, а если номер с такой экспертизой не пройдет, представить суду заключение специалиста, который, поработав «со страхами ребенка», показал бы его «психологическое восстановление». Могут ли эти меры помочь ответчику избежать удовлетворения иска и возвращения незаконно похищенного ребенка в место его постоянного проживания? Приходится с горечью признать, что да, могут. Почему с горечью? Хочется напомнить, что Гаагская конвенция 1980 г. призвана защищать интересы детей в между- народном масштабе от вредных последствий их незаконного пере- мещения или удержания и установить процедуры, обеспечивающие их незамедлительное возвращение в государство их постоянного проживания, а также обеспечить защиту прав доступа (см. преамбулу Конвенции). Ее целями являются: а) обеспечение незамедлительного возвращения детей, незаконно перемещенных в любое из Договаривающихся государств, либо удерживаемых в любом из Договаривающихся государств; и б) обеспечение того, чтобы права опеки и доступа, предусмотренные законодательством одного Договаривающегося государства, эффективно соблюдались в других Договаривающихся государствах (ст. 1 Конвенции). Иными словами, государства – участники Гаагской конвенции 1980 г. решили пресечь такие опасные для нормального развития детей ситуации, когда любой из родителей мог, игнорировав закон и даже судебное решение одной страны, разрубить гордиев узел семейного спора: про- сто хитростью или силой вывезти ребенка в другую страну. Мы все помним, как еще совсем недавно в прессе появлялись сообщения о ребенке, тайком вывезенном матерью из Финляндии, а затем похищенном отцом и возвращенном в Финляндию в багажнике автомашины. Известно немало слу- чаев, когда родитель-похититель буквально вырывал малыша из рук бабушки или няни, а затем вывозил за границу. Если ребенок таким способом «переезжал» с одним из родителей в другую страну, с которой у России не было соответствующего соглашения, то он подчас оказывался совершенно изолированным от другого родителя. Российский суд выносил свое решение в пользу оставленного родителя, а суд государства, куда он был вывезен, – свое – в пользу родителя-похитителя. Понятно, что решение российского суда с точки зрения исполнимости не стоило даже бумаги, на которой было написано. Надо ли говорить, насколько такой крутой поворот в жизни ребенка вреден для его психики? ТРЕБОВАНИЯ ГААГСКОЙ КОНВЕНЦИИ Чтобы избежать подобных ситуаций, Россия присоединилась к Гаагской конвенции 1980 г. и обязалась ее исполнять. Теперь дети, имеющие постоянное (обычное) место жительство в России, незаконно перемещенные или незаконно удерживаемые одним из родителей на территории государства, в отношениях с которым у нас действует эта Конвенция, возвращаются домой. За последние три года таких возвращенных в Россию детей уже насчи- тывается немало. К октябрю 2016 г. их число приближалось к двадцати2. Россия также обязана возвращать назад похищенных и при- везенных на ее территорию детей. А вот с исполнением этой обязанности возникли проблемы: российские судьи подчас не понимают и не хотят понимать нормы между- народного права и, толкуя вкривь и вкось статьи Гаагской конвенции 1980 г., почти всегда отказывают в исках. Как правильно пишет автор анализируемой статьи, они «…стремятся при рассмотрении дела избежать формализма и исследовать все обстоятельства», несмотря на то, что ст. 19 Конвенции прямо указывает, что решение о возвращении ребенка, принятое в соответствии с настоящей Конвенцией, не затрагивает существа любого вопроса об опеке, т.е. при рассмотрении иска о возвращении ребенка на основании Гаагской конвенции 1980 г. суд не вправе решать вопрос о родительских правах, в том числе, с кем для ребенка жить лучше – с мамой или папой. Если имело место похищение (незаконное перемещение или удержание) ребенка и Гаагская конвенция 1980 г. между запрашиваемым и запрашивающим государством является действующей, суд запрашиваемого государства (в том числе и российский), согласно ст. 12 этой Конвенции, обязан пред- писать немедленно возвратить ребенка (т.е. лица, не достигшего 16 лет3 ) туда, откуда он был похищен. В предусмотренных названной Конвенцией случаях возможен отказ в таком возвращении, а именно: 1. При совокупности двух обстоятельств: если между днем незаконного перемещения или удержания ребенка и днем обращения с иском в суд о его возвращении прошло более одного года и при этом ребенок адаптировался в новой среде (бремя доказывания такой адаптации лежит на родителе-похитителе). 2. Если в ходе судебного процесса о возвращении похищенного ребенка выяснится, что ребенок перемещен в другое государство. 3. Если истец не был наделен правами опеки (т.е. правами, относящимися к заботе о личности ребенка, и, в частности, правом определять место жительства ребенка) в соответствии с законодательством государства, в котором ребенок постоянно проживал до похищения. 4. Если истец, хотя и был наделен правами опеки, но их реально не осуществлял. 5. Если истец не давал согласия на перемещение ребенка или удержание, но впоследствии не выразил возражений против таковых. 6. Имеется очень серьезный риск того, что возвращение ребенка создаст угрозу причинения ему физического или психологического вреда или иным образом поставит его в невыносимые условия. 7. Если ребенок возражает против возвращения и уже достиг того возраста и степени зрелости, при которых следует принять во внимание его мнение. 8. Если возвращение ребенка противоречит основополагающим принципам запрашиваемого госу- дарства, касающимся защиты прав человека и основных свобод. Рассматривая иск о возвращении похищенного ребенка, суд должен исследовать представленные ответчиком доказательства наличия какого-либо из вышеназванных обстоятельств, и, если такие обстоятельства отсутствуют, – удовлетворить иск. При этом ряд обстоятельств, называемых Евгением Тарасовым «факторами, которые влияют на успешное завершение дела в пользу ответчика и отказ в иске оставленному родителю», исходя из духа и буквы Гаагской конвенции 1980 г. либо не должен принимать- ся во внимание судом, либо должен быть оценен под другим углом. ГРАЖДАНСТВО РЕБЕНКА Автор анализируемой статьи не соглашается с утверждениями, со- держащимися «в комментариях к Конвенции 1980 г. и судебных решениях», о том, что «…гражданство ребенка не имеет значение для раз- решения спора, так как важным является понятие «государство постоянного проживания ребенка». В единственном на сегодняшний день российском научно- 8 НОВАЯ АДВОКАТСКАЯ ГАЗЕТА семейное право ТЕМА: защита прав детей ЗА ПОСЛЕДНИЕ ТРИ ГОДА ВОЗВРАЩЕННЫХ « В РОССИЮ ДЕТЕЙ УЖЕ НАСЧИТЫВАЕТСЯ НЕМАЛО. К ОКТЯБРЮ 2016 Г. ИХ ЧИСЛО ПРИБЛИЖАЛОСЬ К ДВАДЦАТИ. практическом комментарии к Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей под редакцией к.ю.н. Н.В. Тригубович и к.ю.н. О.А. Хазовой (Изд-во «СТАТУТ», М., 2016) говорится не о «важно- сти» этого понятия, а о том, что оно является основополагающим, концептуальным. Позволю себе привести цитату из этого труда (комментарий к ст. 4 Конвенции): Использование концепции «места обычного проживания» 4 (habitual residence, résidence habituelle) являет- ся традиционным для ГК МЧП5. Выбор концепции «места обычного проживания» в Конвенции был об- условлен стремлением четко показать, что речь идет о необходимости воз- вращения незаконно перемещенного ребенка в страну его обычного проживания, т.е. в действительное, «актуальное» место жительства, а не в страну его гражданства или домицилия его законного представителя. Кроме того, с точки зрения практики было важно установить, чтобы ответственными за физическое благосостояние ребенка, решение вопросов о правах опеки, месте жительства ребенка и других вопросов воспитания и развития ребенка были компетентные органы именно того места, в котором ребенок реально проживает (или проживал до похищения), и именно они должны быть вовлечены в процесс. …возможны ситуации, когда ребенок проживает в государстве, гражданства которого не имеет, или практически никогда не бывает в стране, гражданином которой он является, или же бывает эпизодически. В таких условиях к преимуществу использования концепции «места обычного проживания» относится ее гибкость. Она позволяет отвечать на вызовы современного мобильного общества и является той характеристикой, которой не обладают ни гражданство, ни домицилий…». Думаю, что вряд ли найдется сколь- ко-нибудь грамотный иностранный комментарий к Гаагской конвен- ции 1980 г., который давал бы иную оценку понятия «места постоянно- го (обычного) проживания ребенка» и указывал бы на то, что при раз- решении спора, связанного с применением Конвенции, суд должен принимать во внимание не место постоянного (обычного) проживания ребенка, а гражданство ребенка. Гаагская конвенция 1980 г. призвана защитить детей от вредных послед- ствий международного похищения и устанавливает процедуры для обеспечения незамедлительного возвращения в государство их постоянного (обычного) проживания, а отнюдь не в государство их гражданства. Поэтому вызывает удивление совет автора статьи «принять усилия по получению российского гражданства» похищенному ребенку. Этот совет обосновывается положением ст. 1195 ГК РФ о том, что личным законом физического лица считается право страны, гражданином которой это лицо является. Статья 1195 ГК РФ здесь абсолютно ни при чем! Личный закон определяет правовое положение физического лица (пра- воспособность, дееспособность, ограничение и лишение дееспособности, признание лица умершим, личные неимущественные права (право на имя, честь, достоинство, деловую репутацию) и т.д., наследственные отношения, семейно-брачные отношения – условия заключения брака, установление и оспаривание отцовства (материнства), права и обязанности родителей и детей при отсутствии их совместного места жительства и проч. Все эти и другие вопросы, определяемые личным законом ребенка, не могут разрешаться судом в споре о его возвращении в государство постоянного (обычного) проживания на основании Гаагской конвенции 1980 г. В частности, суд, рассматривающий такой спор, не должен принимать решение о правах и обязанностях родителей и детей в силу прямого запрета на это, установленного ст. 19 Конвенции. Семейный спор о ребенке будет решать другой – компетентный – суд. А ответ на вопрос, какой суд компетентен рассматривать этот спор, содержится также в еще одной Гаагской конвенции – «О юрисдикции, применимом праве, при- знании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мер по защите детей» от 19 октября 1996 г. (дей- ствует в России с 1 июня 2013 г.). Согласно Гаагской конвенции 1996 г. «судебные или административные органы Договаривающегося государства места обычного проживания ребенка обладают юрисдикцией принимать меры, направленные на защиту личности или имущества ребенка» (см. §1 ст. 5). «В случае незаконного перемещения или удержания ребенка органы Договаривающегося государства, в котором ребенок обычно проживал непосредственно перед перемещением или удержанием, сохраняют свою юрисдикцию до тех пор, пока ребенок не приобре- тет место обычного проживания в другом государстве и: a) каждое лицо, организация или иной орган, имеющие права опеки, согласились на перемещение или удержание; или b) ребенок прожил в этом другом государстве в течение, по крайней мере, одного года после того, как лицо, организация или иной орган, имеющие права опеки, узнали или должны были узнать о местона- хождении ребенка, на рассмотрении не находится заявление о воз- вращении ребенка, поданное в этот период, и ребенок адаптировался в новой среде» (см. §1 ст. 7). Иными словами, если суд установит, что ребенок незаконно перемещен или удерживается в России (или любой другой стране, где применяется Гаагская конвенция 1980 г.) и установленных Конвенцией оснований для отказа в его возвращении в государство постоянного (обычного) проживания нет, суд обязан пред- писать такое возвращение – в перво- начальную юрисдикцию. И только затем местный суд определит, какой закон является для ребенка личным, и решит, в какой стране, – маминой или папиной – ему будет лучше жить, а также как другой родитель будет участвовать в его воспитании. Особенно странно звучит следующий довод в пользу оформления российского гражданства похищенному ребенку: «…отказ в возвращении ребенка-иностранца может повлечь обвинение государства в удержании иностранного гражданина и при- вести к взаимному неисполнению Конвенции о похищении». Как будто оформление родителем-похитителем ребенку российского гражданства с целью избежать применения написанной именно для таких слу- чаев Конвенции отменяет обязательства России по ее исполнению, снимает с нее все обвинения в нарушении международных обязательств, и успокоенные таким образом другие государства – участники Конвенции будут безропотно возвращать в Россию похищенных из нее детей – страну, которая сама от исполнения своих обязательств будет уклоняться! СТЕПЕНЬ УКОРЕНЕННОСТИ ОТВЕТЧИКА В РОССИИ И В ГОСУДАРСТВЕ ИСТЦА Автор анализируемой статьи советует, защищаясь от иска о возвращении ребенка в государство его постоянного (обычного) проживания, «принять меры по укоренению ответчика в России (устроиться на работу, открыть депозит в банке …)», а также «проверить законность пребывания ответчика в государстве истца, например, уточнить срок действия вида на жительство и правил о его анну- ляции; указать суду на невозможность ответчику в случае возвращения ребенка в государство истца последовать за ним по объективным и неустранимым причинам». Иными словами, вывозя ребенка в Россию из государства его постоянного (обычного) проживания, следует лишить себя возможно- сти возвратиться назад, «сжечь за собой мосты», а затем ссылаться на такие действия как на основание для отказа в иске. Зададимся вопросом, насколько следование таким советам безопасно для клиента? Напомню, что именно подобным образом действовал Илья Нейштадт в процессе похищения своих двоих сыновей из Великобритании (см. мою статью «Трансграничные спо- ры о детях» // АГ. 2015. № 8 (193)). Вкратце перескажу фабулу дела. ДЕЛО НЕЙШТАДТ После фактического распада семьи спор супругов Ильи и Рашель Нейштадт об их троих сыновьях рассматривался в лондонском суде с 2011 г. Первоначально суд запретил отцу встречаться с детьми, затем постепенно права Нейштадта на общение с детьми были расширены: ему раз- решили забирать их на выходные и проводить с ними часть каникул. В 2012 г. Нейштадту было разрешено с двумя старшими мальчиками поехать навестить родственников на рождественские каникулы в Москву. Очередное судебное заседание было назначено на начало 2013 г. Перед этой поездкой Илья, ссылаясь на дороговизну российских виз и сложности в их получении, уговорил Рашель дать согласие на оформление старшим детям российского гражданства. Дети не имели гражданства Великобритании, при рождении получили гражданство США, так как Рашель является американкой. Ни Рашель, ни английский суд не ожидали от Ильи подвоха: в Лондоне у него была хорошая работа, удобная квартира, налаженный быт, он никогда не высказывал намерений поселиться в России, в которой он много лет не жил. Однако Нейштадт по окончании каникул не возвратил сыновей в Англию. Оказалось, что в первых числах января он тайком вернулся в Лондон, чтобы забрать свои вещи, а затем подать заявление об увольнении с работы, а также заявление о расторжении договора найма жилого помещения. Вернувшись через три дня в Москву, Илья сообщил жене по телефону, что вернуться с детьми в Лондон ему не позволяет английское иммиграционное законодательство: он утратил всякую связь с Великобританией, так как ему была выдана виза только в связи с работой в университете. Поскольку работы у него в этой стране больше нет, он не имеет права там находиться. Более того, заявил Илья, визы детей и жены имеют производный характер от его рабочей визы, поэтому с утратой им прав на проживание в Великобритании они тоже утрачивают это право (на самом деле эти утверждения не соответствовали действительности, что было подтверждено справкой, подготовленной известным специалистом в области иммиграционного законодательства Великобритании). Поскольку Илья Нейштадт не явился на очередное судебное заседание, английский судья отменил все предыдущие приказы, разрешающие свидания отца с детьми. Российский суд, применив Гаагскую конвенцию 1996 г., встал на сторону матери, и дети были возвращены в Лондон. Недобросовестное поведение Нейштадта было учтено судом Великобритании, рассматривавшим спор о детях. Решение английского судьи достопочтенного Питера Джексона настолько интересно и красноречиво, что я позволю себе процитировать его: «…Характеризуя Даниэля Якоба и Йонатана как русских детей, отец заблуждался, потворствуя своим желаниям. Конечно, один из их родителей – русский, хотя даже он сам прожил большую часть своей взрослой жизни за рубежом. Но до декабря 2012 г., когда они до- № 22 (255) НОЯБРЬ 2017 г. 9 БОЛЬШЕ НОВОСТЕЙ НА advgazeta.ru 1 «Родителем-похитителем» автор статьи «Укрепление позиций» называет лицо, чьи интересы в споре он представлял. 2 Эта цифра прозвучала в докладе сотрудника Минобрнауки РФ Веселины Бондарчук 18 октября 2016 г. в ходе между- народного семинара, посвященного применению Гаагской конвенции 1980 г. 3 В силу ст. 4 Конвенции ее применение прекращается, когда ребенок достигает возраста 16 лет. 4 В официальном переводе Гаагской конвенции 1980 г. habitual residence (англ.), résidence habituelle (франц.) звучит как «место постоянного проживания». В переводе же Гаагской конвенции 1996 г. тому же понятию дан более точный перевод: «место обычного проживания». (Хотя речь идет об одном и том же. – Прим. авт.) 5 Гаагские конференции по международному частному праву. – Прим. авт. 6 Прим. авт. 7 Более полно это решение было опубликовано в журнале «Адвокат». 2015. № 3. 8 Лично я в это не верю. 9 Об этом сообщалось в докладе сотрудника Минобрнауки РФ Веселины Бондарчук 18 октября 2016 г. на международном се- минаре, посвященном применению Гаагской конвенции 1980 г. стигли возраста 6½ и 4½ лет, мальчики всегда жили в Швейцарии и Англии. Они никогда не были в России, даже с визитом. Их русское наследие важно, но отец играл на нем только потому, что это было единственным козырем, которого не имела мать детей. Успешно заполучив детей, отец приступил к укреплению своего положения, проведя ряд циничных интриг, применяя тактику проволочек и обмана, с чем, как он знал, мать не сможет бороться… Поступая таким образом, отец рассчитывал на то, что его правовое положение в России будет в безопасности. Я прихожу к вы- воду, что он намеревался удерживать детей на неограниченный срок и его планы были сорваны только благодаря решительным действиям российских властей. Отец заявляет, что на его действия оказали влияние советы российских юристов6. Одной из стратегий отца являлась политизация положения детей для до- стижения своих целей. Он обратился в российские средства массовой инфор- мации в попытке разжечь патриотиче- ские чувства своих соотечественников посредством преднамеренной лжи, он также постарался задержать возвра- щение детей, запретив их вывоз из страны. Он добивался контроля над своими детьми всеми законными и незаконными способами, которые только он мог придумать. Следующая стадия этого судебного разбирательства касается будущего благосостояния детей. Каким бы пагубным ни было поведение их отца, для детей он является важной фигурой. К сожалению, он настроен учить их тому, что два родителя им не нужны. Детям понадобится время, чтобы за- быть этот урок. Предлагаю сторонам представить документы в обоснование своих позиций для дальнейшего судебного разбирательства…»7 . В приведенном здесь случае пове- дение родителя, действующего по такой же схеме, как предлагает автор статьи, не только не приве- ло к желаемому им результату, но и принесло огромный вред всем участникам процесса, включая и самого родителя-похитителя. Главной жертвой, конечно, здесь были дети. Обращает на себя внимание ссыл- ка Нейштадта на то, что подобным противоправным образом ему сове- товали действовать его адвокаты8. Вот почему я хочу дать совет сво- им коллегам: блюдите свою честь, не нарушайте ст. 10 Кодекса про- фессиональной этики адвоката, устанавливающую, что закон и нравственность в профессии адво- ката выше воли доверителя. НАЛИЧИЕ ИНОГО СУДЕБНОГО СПОРА В РОССИИ В одном ряду с предыдущими сове- тами – рекомендация незамедли- тельно после прибытия в Россию обратиться в суд с иском о растор- жении брака и определении места жительства ребенка. Повторю, что ст. 5 Гаагской кон- венции 1996 г. устанавливает, что только суд места обычного прожи- «Тот факт, что в запрашиваемом государстве уже было вынесено решение относительно опеки или же такое решение может быть признано в указанном государ- стве, сам по себе не является осно- ванием для отказа в возвраще- нии ребенка согласно настоящей Конвенции, однако судебные или административные органы запра- шиваемого государства при при- менении настоящей Конвенции могут учитывать причины, спо- собствовавшие принятию такого решения». Обращение в российский суд с иском об определении места жительства похищенного ребенка подчас не что иное как недобро- совестная попытка обойти закон. К лицу ли нам такое поведение? Мы должны помнить, что известное со времен римско- го права и действительное по сей день правило гласит: nemo ex suo delicto meliorem suam conditionem facere potest – никто не может улучшить своего положения сво- им собственным неправомерным действием. Я понимаю, что Гаагские конвен- ции 1980 г. и 1996 г. вносят новые и во многом революционные подхо- ды в оценке жизненных коллизий, приводящих к трансграничным спорам о детях. Жизнь показыва- ет, что российские судьи принима- ют эти подходы с трудом, не всегда понимают смысл этих междуна- родных актов. *** Горько, но факт, что примеров исполнения Россией своих обя- зательств по Гаагской конвенции 1980 г. можно привести очень мало. Редко по какому делу суд выносил решение об удовлетворении иска, причем на сегодняшний день из этих решений были оставлены в силе апелляцией всего, кажется, 4 или 5, но они пока не исполнены. Означает ли это, что адвокаты, защищая интересы «родителя- похитителя», могут позволить себе давать им заведомо не соответ- ствующие требованиям междуна- родного семейного права советы? Думаю, что ответ на этот вопрос очевиден, тем более что и в рам- ках Гаагской конвенции можно и нужно найти доводы для работы по этим делам на стороне родителя- ответчика. ПРИМЕРОВ ИСПОЛНЕНИЯ РОССИЕЙ « СВОИХ ОБЯЗА- ТЕЛЬСТВ ПО ГААГСКОЙ КОНВЕНЦИИ 1980 Г. МОЖНО ПРИВЕСТИ ОЧЕНЬ МАЛО. вания ребенка обладает юрисдик- цией принимать меры, направлен- ные на защиту его личности, в том числе решать вопрос об определе- нии места его жительства. Если родитель действует добро- совестно, воздерживается от про- тивоправного поведения, в том числе от похищения ребенка, он вполне может добиться решения о передаче ребенка на воспитание ему законным путем – в суде места постоянного (обычного) прожива- ния ребенка. Как показывает прак- тика и утверждает Центральный орган по Гаагским конвенциям 1980 и 1996 г. – Минобрнауки РФ, таких случаев множество9. Кроме того, ст. 16 Гаагской кон- венции 1980 г. предусмотрено, что «после получения уведомления о незаконном перемещении или удержании ребенка в соответствии со статьей 3 судебные или адми- нистративные органы Договари- вающегося государства, в которое был перемещен или в котором удерживается ребенок, не должны выносить решения относительно прав опеки, пока не будет установлено, что ребенок не подлежит возвращению в соответствии с настоящей Конвенцией или если в разумные сроки после получения данного уведомления было подано заявление о возвращении ребенка в соответствии с настоящей Конвенцией». Если же к моменту предъявления иска на основании Гаагской кон- венции 1980 г. «родитель-похити- тель» уже успел получить решение российского суда об определении места жительства ребенка с ним, то исходя из буквы и духа Конвенции это не должно защитить его от возвращения ребенка в государство постоянного (обычного) прожива- ния. Статья 17 Конвенции гласит: Необходима реальная помощь ребенку Nb Татьяна Старикова АДВОКАТ, ПАРТНЕР МКА «ЮРИДИЧЕСКАЯ ФИРМА “ЮСТ”», РУКОВОДИТЕЛЬ ПРАКТИКИ ЧАСТНЫХ КЛИЕНТОВ Автор, выражая благодарность адвока- ту Марине Захариной, выступившей на страницах «АГ» в защиту прежде всего детей, незаконно перемещенных одним из родителей на территорию Россий- ской Федерации, и не касаясь этических и нравственных вопросов, возникающих при анализе «советов» адвоката Евгения Тарасова, опубликованных в статье «Укрепить позиции», высказывает свою точку зрения относительно применения в нашей стране Гаагской конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г. ства детей. Ведь при решении вопроса, с кем останутся дети, впоследствии будет определен порядок выплаты алиментов и перераспределения долей в общем нажитом в браке имуществе. Споры о расторжении брака и по всем сопутствующим этому процессу вопросам в различных странах решаются по-разному, но то, что их объеди- няет, можно сформулировать так: долго, тщательно и недешево. Трудно гражданину Российской Федерации в иностранном государстве найти адвоката, предлагающего «эффективную защиту» при очевидных признаках нарушения таким гражданином норм местного или международного законодательства. Куда проще забрать детей (под пред- логом болезни бабушки или дедушки, к примеру) и переехать в Россию, благо наличие российского гражданства позволяет возбудить и провести бракораз- водный процесс в российских судах. Я встречалась с детьми, прожившими большую часть своей еще непродолжительной жизни в другой стране, не говорящими по-русски и, очевидно, скучающими по своим друзьям, по другому родителю, по укладу, выбранному для них обоими ро- дителями в ту пору, когда между ними еще не было серьезных разногласий. Трудно сказать, как отзовется в дальнейшем тот стресс, которому они подверглись благодаря своим «любящим» родителям. Конечно, можно рассуждать о разных причинах, спровоцировавших одного из родителей забрать детей и переехать на территорию другого государства, о случаях насилия по отношению не только к одному из родителей, но и к детям. Конвенция 1980 г. предназначена именно для того, чтобы возникающие между родителями конфликты решались цивилизованно, с учетом прежде всего интересов детей, их защиты от вредных последствий незаконного перемещения и удержания. Именно об этом пишет в своей статье адвокат Марина Захарина, призывая адвокатское сообщество обратить внимание на суть применяемой с 2011 г. на территории Российской Федерации Конвенции 1980 г. и разъяснять своим доверителям не методы «эффективной защиты» против нее, а оказывать реальную юридическую помощь, действуя на основании закона.