Нестандартная идея

Комментируя статью Сергея Пропастина «Современные инструменты – в жизнь» (см.: «АГ». 2019. 17 (298)), автор отмечает, что широкое использование следственными органами конструкции неисполненных предыдущих денежных обязательств как признака мошенничества требует разумного и эффективного реагирования со стороны защиты. В статье предлагается один из нестандартных способов такого реагирования, и эту теорию следовало бы позиционировать в качестве системы внутренних убеждений подсудимого, вовлекая ее тем самым в субъективную характеристику его личности.

Прежде всего, безоговорочно соглашусь с мнением коллег, что наличие ранее неисполненных, предыдущих денежных обязательств лица, которому вменяется мошенничество, не может в принципе подтверждать ничего, кроме самого факта их наличия.

Вместе с тем широкое использование этой конструкции ярко отражает наметившуюся в области практики расследования уголовных дел тенденцию ползучей деградации процесса доказывания. Прискорбно, но факт. И об этом всем практикам хорошо известно. Преднамеренность без использования этой конструкции доказать действительно сложно. Такой процесс требует заметных усилий, нужно очень тщательно продумывать тактику и контент допросов обвиняемого, искать иные доказательства, а ведь куда проще обратить внимание на то, что потенциальный мошенник еще и ранее несколько займов не возвратил.

В связи с этим ситуация настоятельно требует серьезного осмысления, а также разумного и эффективного реагирования на нее. Один из нестандартных способов такого реагирования предлагает автор комментируемой статьи.

Не могу согласиться с точкой зрения о неуместности использования разного рода теорий в ходе выработки концепции защиты по уголовному делу. Все, что может быть полезно подзащитному, нужно и должно использовать. Даже если это – тезисы теории креационизма. Самым важным фактором здесь является исключительно польза для доверителя, а не рассуждения о том, как это, возможно, выглядит со стороны. Нам хорошо известно: сплошь и рядом имеют место случаи, когда в стражные материалы приобщают рапорт оперативника о том, что обвиняемый имеет намерение скрыться. И ничего, никому не стыдно. Бумага все стерпит. А уважаемый суд, ссылаясь порой исключительно лишь на этот рапорт, отправляет его в СИЗО.

Защита по уголовному делу основывается не только на объективных фактах. Личность обвиняемого, его убеждения, суждения и иное абсолютно субъективное также имеют значительный вес.

Автор статьи, по моему мнению, предлагает действительно хорошую альтернативу простой логике. Логика – вещь замечательная, но в описанной выше ситуации с рапортом она просто отсутствует. Логики вообще мало в уголовном процессе. Да и зачем она вообще нужна, если прокуратура обычно поддерживает самые смелые фантазии следствия, а суд… ну, в общем, вы сами знаете.

Логика следствия в делах о мошенничестве такова, что ранее неисполненные обязательства должны были бы удерживать обвиняемого от новых заимствований. Но эта в целом абсолютно банальная логика обычно несвойственна людям, занимающимся бизнесом.

А что если у предпринимателя есть бизнес-идея, позволяющая ему, опираясь на эти новые заимствования, заработать столько, чтобы можно было погасить все ранее полученные кредиты? Возможно такое? Безусловно. История бизнеса знает достаточное число таких примеров. Не является ли попытка реализации подобной прогрессивной бизнес-идеи, напротив, подтверждением добросовестности серийного заемщика? Интересный вопрос, правда? А что если он, являясь ответственным гражданином, остро осознавая необходимость возврата ранее полученных кредитов, разработал стратегию, которая должна была дать этот положительный результат?

Именно данный аспект не получил должного освещения в комментируемой статье. Автор, удачно ссылаясь на некоторые теоретические подходы к основам деятельности в сфере экономики в конкретном деле, смог убедить суд в том, что его подзащитный, руководствуясь одной из бесчисленных экономических теорий, стремился привести свой бизнес к заметному росту. При этом названная теория позиционируется как аксиома.

Полагаю, что эту теорию следовало бы позиционировать в качестве системы внутренних убеждений подсудимого, вовлекая ее тем самым в субъективную характеристику его личности.

Заключение специалиста, представленное в суд на соответствующей стадии разбирательства, согласно которому данная теория имеет полное право на существование, дополнительно усилило бы позицию защиты.

Подводя итог, хочу отметить, что высказанная автором статьи идея нестандартна, она, безусловно, заслуживает уважения и самого пристального внимания. И это абсолютно не умаляет возможностей использования разумной логики в ходе выработки стратегии защиты по конкретному уголовному делу.