Нвер Гаспарян, советник ФПА РФ

Бесполезно постоянно подводить минутную стрелку

О предложениях по обеспечению равноправия сторон уголовного судопроизводства

Автор настоящей статьи комментирует предлагаемые Сюзанной Гаджимагомедовой (см. статью: «Стороны в суде не равны») изменения уголовного- процессуального закона в части обеспечения реального равноправия сторон уголовного судопроизводства и приходит к выводу, что для достижения указанной цели следовало бы качественно улучшить деятельность апелляционных инстанций, заменив принятый стандарт стабильности вынесенных судебных решений на стандарт исправления судебных ошибок. В статье коллеги Сюзанны Гаджимагомедовой «Стороны в суде не равны» поднята едва ли не самая злободневная проблема современного уголовного судопроизводства, о существовании которой «Адвокатская газета» информирует едва ли не в каждом своем номере, а адвокаты узнают, несколько раз посетив судебное заседание. Тема состязательности и равноправия сторон так же изъезжена вдоль и поперек, как и тема неудовлетворительных отечественных дорог. В связи с этим коэффициент полезного действия публикации повышается, когда в ней не просто констатируются ранее отмеченные процессуальные выбоины, но и даются эффективные пути их устранения. К чести автора, она не только раскрыла проблему гипертрофированной состязательности, но и предложила в ряде мест изменить уголовно-процессуальный закон. Но смогут ли рекомендуемые преобразования раскрутить реальную состязательность? Коллега пишет, что в ст. 5 УПК РФ законодатель почему-то не указал таких участников уголовного процесса, как законный представитель подозреваемого, обвиняемого и потерпевшего, законный представитель гражданского ответчика, частный обвинитель. Как мне кажется, в этом не было никакой необходимости, поскольку процессуальный статус законных представителей несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых определен в ст. 48, 426, 428 УПК РФ, а законных представителей, в том числе несовершеннолетних потерпевших, в ст. 45 УПК РФ. Если внимательно изучить ст. 5 УПК РФ, в ней не указаны также и иные участники уголовного судопроизводства, в частности, потерпевшие, свидетели и др. Такой подход законодателя объясняется просто, в данной статье приводятся лишь те основные понятия, значения которых не раскрыты в самом Кодексе. Если же они даны в конкретных процессуальных нормах, то не было необходимости о них писать в ст. 5 УПК РФ. Представляется не совсем понятной критика УПК РФ в том, что стороны обвинения и защиты размещены в одной правовой норме. Напротив, законодатель очень правильно развел участников уголовного судопроизводства со стороны защиты и обвинения по разным главам УПК РФ (6 и 7). Далее автор указывает, что остается неурегулированным вопрос относительно порядка собирания доказательств и порядка их представления органу предварительного расследования и суду подозреваемым, обвиняемым, а также потерпевшим, гражданским истцом и т.д. Однако Конституционный Суд РФ в п. 2.2 своего определения от 21 декабря 2004 г. № 467-О «По жалобе гражданина Пятничука Петра Ефимовича на нарушение его конституционных прав положениями статей 46, 86 и 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» определенно ответил на поставленный вопрос: «Закрепленное в статье 86 УПК Российской Федерации право подозреваемого, www.yourpress.ru 2 обвиняемого, их защитников собирать и представлять доказательства является одним из важных проявлений права данных участников процесса на защиту от уголовного преследования и формой реализации конституционного принципа состязательности и равноправия сторон (статья 123, часть 3, Конституции Российской Федерации). Этому праву соответствует обязанность дознавателя, следователя и прокурора в ходе предварительного расследования рассмотреть каждое заявленное в связи с исследованием доказательств ходатайство, причем в силу части второй статьи 159 УПК Российской Федерации подозреваемому или обвиняемому, его защитнику не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для конкретного уголовного дела». Тем самым в области правового регулирования всякие неопределенности со ст. 86 УПК РФ были сняты, а проблемы, как мы знаем, были и остаются в области правоприменения. Далее коллега обращает внимание на отсутствие в перечне доказательств, перечисленных в ч. 2 ст. 74 УПК РФ, письменных документов и предметов, представленных лицами, указанными в ч. 2 ст. 86 УПК РФ (подозреваемым, обвиняемым, а также потерпевшим). На мой взгляд, вряд ли законодатель на такое когда-нибудь решится, поскольку данная процессуальная норма включает в себя все виды доказательств – как собранных должностными лицами, так и представленных участниками уголовного судопроизводства. В частности, письменные документы, представленные обвиняемым (потерпевшим), могут быть расценены как иные документы (п. 6 ч. 2 ст. 74 УПК), а представленные данными лицами предметы – как вещественные доказательства (п. 4 ч. 2 ст. 74 УПК). Другое дело, будут ли эти документы и предметы приобщены к делу, но за это отвечает правоприменитель, а не законодатель. Вопреки оптимистическим ожиданиям автора, вряд ли для обеспечения реального равноправия участников уголовного судопроизводства достаточно ч. 1 ст. 86 УПК РФ дополнить словом «адвокат», хотя бы потому, что защитник как субъект собирания доказательств уже присутствует в ч. 3 этой статьи. К сожалению, даже если бы в каждой второй статье уголовно-процессуального закона говорилось о равноправии сторон, принципиально это ничего не изменило бы из-за отмечаемых дефектов в реализации этих норм. Следует разделить озабоченности автора в том, что признать представленный стороной защиты предмет доказательством – это исключительная прерогатива органа расследования, прокурора и суда. В этом и заключается одна из основных проблем неудачной состязательности. Спасающий рецепт тут один – диспозитивные нормы должны уступить место обязывающим. Неоднократно предлагалось в УПК РФ при разрешении ходатайств вместо «следователь, судья вправе» прописать «следователь, судья не может отказать» либо «следователь, судья обязан». Стоит напомнить, что в развитие состязательности сторон мы в апреле 2017 г. получили ч. 2.1, 2.2 ст. 159 УПК РФ о том, что защитнику не может быть отказано в участии в следственных действиях, производимых по его ходатайству либо по ходатайству подозреваемого или обвиняемого, а также не может быть отказано в приобщении к материалам уголовного дела доказательств, в том числе заключений специалистов, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного уголовного дела и подтверждаются этими доказательствами. Сложно подводить какие-то обобщающие итоги и оценивать состояние принципов равноправия и состязательности сторон после введенных изменений, но из разных мест большой страны уже поступили сведения о том, как властные правоприменители предприняли попытку дезавуировать и свести на нет полученные законодательные достижения. www.yourpress.ru 3 В последние годы мы столкнулись с опасным феноменом, связанным с игнорированием должностными лицами однозначных предписаний закона, когда его пытаются использовать представители стороны защиты. В связи с этим предложения автора изменить УПК РФ представляют собой попытки подвести минутную стрелку на постоянно отстающих часах, в то время как необходимо чинить часовой механизм. Для развития равноправного и состязательного процесса следовало бы качественно улучшить деятельность апелляционных инстанций, заменив принятый стандарт стабильности вынесенных судебных решений на стандарт исправления судебных ошибок. Когда апелляция будет заинтересована выявить допущенные нарушения, в том числе связанные с состязательностью и равноправием сторон, а не оставить вынесенный обвинительный приговор в силе при наличии многочисленных оснований для его отмены, тогда и проблема сразу разрешится.