Президиум Верховного Суда вынес Постановление о возобновлении производства по уголовному делу № 3-П25 ввиду нового обстоятельства – вынесения Постановления КС от 11 января 2024 г. № 1-П, несмотря на истечение сроков давности уголовного преследования.
Напомним, в мае 2013 г. пенсионер-инвалид Б. был избит во дворе своего дома. Полученные повреждения и переживания спровоцировали у него тревожное расстройство, которое в ходе предварительного расследования было квалифицировано как вред здоровью средней тяжести. Доводы потерпевшего о причинении ему тяжкого вреда здоровью, признаком которого является наступление психического расстройства, были отклонены.
Постановлением мирового судьи от 20 мая 2021 г. уголовное дело в отношении Дмитрия Илларионова, обвиняемого в совершении указанного преступления, было прекращено в связи с истечением срока давности уголовного преследования. Правомерность решения, в том числе в части квалификации содеянного, подтверждена судами апелляционной и кассационной инстанций и Верховным Судом РФ, отказавшим в передаче кассационной жалобы представителя потерпевшего.
Полагая, что ч. 1 ст. 111 и ч. 1 ст. 112 Уголовного кодекса РФ, а также п. 3 Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, не содержат критериев определения тяжести психического расстройства, что порождает возможность их произвольного применения, Б. подал жалобу в Конституционный Суд.
Постановлением № 1-П/2024 КС признал оспариваемые нормы не противоречащими Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу они, относя по общему правилу наступление психического расстройства к основаниям для квалификации деяния как причинения тяжкого вреда здоровью, не исключают – в случае, если такое психическое расстройство не относится к тяжелым и при этом отсутствуют предпосылки для длительного негативного влияния такого психического расстройства на социальное благополучие потерпевшего, – квалификацию данного деяния как причинения вреда здоровью средней тяжести. Вместе с тем Суд постановил пересмотреть дело Б. с учетом правовых позиций, выраженных в постановлении, если для этого нет иных препятствий.
Письмом судьи Верховного Суда РФ от 28 марта 2024 г. представителям Б. было сообщено, что ходатайство о возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых обстоятельств в связи с вынесением Постановления КС № 1-П/2024 оставлено без удовлетворения. Отмечено, что истечение сроков давности уголовного преследования по преступлению, совершенному в отношении Б. в 2013 г., является обстоятельством, препятствующим возобновлению производства по уголовному делу в целях пересмотра судебных решений в сторону ухудшения положения обвиняемого.
Тогда представители Б. обратились в Конституционный Суд с ходатайством, в котором просили разъяснить п. 3 резолютивной части постановления КС по следующим вопросам: в каком порядке должны быть восстановлены нарушенные права заявителя, если уголовное дело, в котором он является потерпевшим, не может быть пересмотрено в связи с истечением сроков давности; имеет ли заявитель, пересмотр дела которого невозможен, право на применение компенсаторных механизмов, предусмотренных ч. 4 ст. 100 Закона о Конституционном Суде; какими критериями должен руководствоваться суд общей юрисдикции при определении формы и размера компенсации.
Отказывая в принятии к рассмотрению ходатайства, КС в Определении № 3290-О-Р/2024 указал, что действующее законодательство не устанавливает каких-либо исключений относительно обязательности решений КС, в том числе в части оснований и условий пересмотра дел заявителей, как они регламентированы специальными нормами Закона о Конституционном Суде, независимо от того, что восстановление и защита прав потерпевших от преступлений могут привести к ухудшению положения подозреваемого, обвиняемого, осужденного или оправданного по уголовному делу, тем более что такой исход уголовного судопроизводства мог быть обусловлен – полностью или в немалой степени – неконституционностью нормативного положения или истолкованием такового вопреки конституционно-правовому смыслу.
Суд подчеркнул, что наличие материальных и процессуальных предпосылок и возможных препятствий для пересмотра основанных на неконституционных актах решений, а также решений, основанных на нормах, которым придан смысл, расходящийся с их конституционно-правовым смыслом, устанавливается по заявлению гражданина или организации тем органом, к компетенции которого отнесен такой пересмотр. Установление того, имеются ли для пересмотра дела иные препятствия, не относится к компетенции КС и не может быть предметом его разъяснения.
КС отметил, что указание в п. 3 резолютивной части Постановления № 1-П/2024 на возможные препятствия для пересмотра дела Б. предполагало как возможность выявления отсутствия необходимости пересмотра его дела в случае применения в нем положений ст. 111 и 112 УК в истолковании, не расходящемся с данным КС истолкованием, так и наличие или возникновение иных фактических обстоятельств, которые КС в силу ч. 3 и 4 ст. 3 Закона о Конституционном Суде устанавливать и исследовать не вправе.
В феврале 2025 г. представители Б. направили Председателю ВС РФ Ирине Подносовой ходатайство о пересмотре постановления суда о прекращении уголовного дела по новым обстоятельствам – в связи с принятием Постановления КС РФ № 1-П/2024. В ходатайстве отмечено, что препятствия для пересмотра этого уголовного дела отсутствуют, поскольку: истечение сроков давности и прошествие одного года со дня вступления в силу Постановления № 1-П не препятствуют его исполнению и исправлению неправосудных судебных решений, поскольку ст. 78 УК РФ и ч. 3 ст. 414 УПК РФ применяются в части, не противоречащей Закону о Конституционном Суде РФ; пересмотр дела касается исключительно вопроса о правильной квалификации деяния Дмитрия Илларионова, не предполагает постановления приговора и не может повлечь ухудшение его положения как лица, в отношении которого уголовное дело прекращено.
Изучив ходатайство, Ирина Подносова внесла в Президиум ВС представление о возобновлении производства по уголовному делу в отношении Дмитрия Илларионова ввиду новых обстоятельств, которое было удовлетворено. Президиум ВС отметил, что в соответствии с п. 1 ч. 4 ст. 413 УПК (в редакции Федерального закона от 11 июня 2022 г. № 180-ФЗ) признание постановлением КС нормативного акта или его отдельного положения не соответствующими Конституции либо соответствующими Конституции в данном КС истолковании, с которым расходится используемое в приговоре, определении, постановлении суда толкование, в связи с обращением лица, к которому нормативный акт или его отдельное положение применены в приговоре, определении или постановлении суда, а в случаях, предусмотренных Законом о Конституционном Суде РФ, в связи с обращением иного лица, является основанием для возобновления производства по уголовному делу ввиду новых обстоятельств.
Как отметил Президиум ВС, в Постановлении № 1-П/2024 Конституционный Суд указал, что ч. 1 ст. 111 и ч. 1 ст. 112 УК, а также п. 3 Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, предполагают в качестве общего правила квалификацию насильственного деяния, повлекшего психическое расстройство потерпевшего, как причинение тяжкого вреда здоровью, который должен устанавливаться с учетом заключения судмедэкспертизы. Вместе с тем в постановлении КС отмечалось, что могут быть несопоставимы с тяжелым заболеванием, а значит, и с тяжким вредом здоровью неглубокие и кратковременные расстройства психики, которые не сопровождаются хроническими или обостряющимися болезненными проявлениями и существенно не повлияли на психическое и социальное благополучие потерпевшего.
Президиум ВС подчеркнул, что согласно позиции КС для физических повреждений при отсутствии иных указанных в ст. 111 УК последствий определяющими становятся критерии длительности расстройства здоровья или степени утраты общей трудоспособности, которые учитываются как в этой статье, так и в ст. 112 УК. В этой связи и в контексте принципов равенства и справедливости отсутствуют разумные конституционные основания не применять такого рода критерии и в случае причинения повреждений, которые повлекли психические расстройства, сами по себе не повлиявшие существенно на психическое и социальное благополучие потерпевшего, при этом последнее обстоятельство не презюмируется, а подлежит доказыванию в процедурах уголовного судопроизводства, что для определения степени психического расстройства предполагает, в том числе, проведение судебных экспертиз.
Также Президиум ВС обратил внимание, что выявленный в Постановлении КС № 1-П/2024 конституционно-правовой смысл ч. 1 ст. 111 и ч. 1 ст. 112 УК, а также п. 3 Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, является общеобязательным, что исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике. Поскольку правовые позиции, изложенные в постановлении КС, не были учтены при рассмотрении уголовного дела в отношении Дмитрия Илларионова, Президиум ВС отменил судебные акты апелляционной и кассационной инстанций в отношении обвиняемого, а уголовное дело – передал на новое судебное разбирательство в суд апелляционной инстанции.
Президиум Верховного Суда РФ подчеркнул, что при новом апелляционном рассмотрении уголовного дела следует принять во внимание правовые позиции КС, изложенные в указанном постановлении, в соответствии с требованиями закона проверить доводы апелляционных жалоб потерпевшего Б. и его представителя о наличии оснований для применения уголовного закона о более тяжком преступлении, исследовать и оценить доказательства и с учетом установленных фактических обстоятельств, а также результатов соответствующих экспертиз, проведение которых необходимо для определения степени тяжести психического расстройства, возникшего у потерпевшего, принять основанное на законе решение.
В комментарии «АГ» один из представителей Б., адвокат АК «Сократ» Платон Ананьев отметил, что принятое постановление Президиума ВС – не просто акт пересмотра конкретного уголовного дела, а важный пример, который еще раз подтверждает приоритет конституционно-правового толкования закона над формальной буквой норм УПК или УК. Как подчеркнул адвокат, Верховный Суд ясно показал: если ранее вынесенное решение суда противоречит правовой позиции Конституционного Суда, выявленной впоследствии, то такое решение подлежит пересмотру – даже по истечении сроков давности, даже если обвиняемый уже освобожден от ответственности и даже если это может теоретически восприниматься как «поворот к худшему».
По мнению Платона Ананьева, особенно важно, что ВС РФ не поддержал позицию о якобы «нецелесообразности» пересмотра, мотивированную истечением времени или нежеланием «трогать» дело, где виновный избежал наказания. «Напротив, ВС РФ признал: сам факт ошибочной правовой квалификации деяния требует судебного реагирования, независимо от того, к каким процессуальным последствиям это приведет. Примечательно также, что в данном случае суд дал понять: пересмотр по инициативе потерпевшего – это не формальность, а полноценный процессуальный путь к восстановлению нарушенных прав», – добавил адвокат.
По его мнению, Верховный Суд ясно зафиксировал, что потенциальное ухудшение положения обвиняемого не может быть препятствием для пересмотра, если речь идет об устранении ошибки, вызванной применением неконституционного или искаженного закона. «Это – шаг вперед в сторону справедливого и равноправного уголовного судопроизводства, в котором права потерпевшего ценятся не менее, чем права обвиняемого. Таким образом, это решение – важный сигнал для всей системы: решения КС РФ обязательны для исполнения не на словах, а на деле и любое расхождение с их правовым смыслом должно быть устранено – своевременно, независимо от сроков и вне зависимости от удобства для судебной системы», – прокомментировал Платон Ананьев.
Руководитель Центра конституционного правосудия Иван Брикульский, участвовавший в подготовке обращений в КС и ВС для защиты интересов Б., отметил: рассматриваемое дело показало, что от момента постановления КС до его исполнения и пересмотра дела может пройти немало времени и много юридических действий. «Чтобы добиться победы в Президиуме ВС, нам пришлось снова вернуться в КС, задействовав механизм разъяснения постановлений, чтобы затем еще раз обратиться в ВС», – рассказал он.
Юрист подчеркнул, что Закон о Конституционном Суде РФ прямо устанавливает приоритет постановлений КС над иными законами и актами, их исполнение не зависит от того, истек ли срок, завершено ли дело, удобно ли это для других участников процесса. Именно поэтому КС в Определении № 3290-О-Р/2024 четко ответил: закон не предусматривает никаких случаев, позволяющих отказаться от исполнения его решений. Иван Брикульский отметил, что в данном деле примечательна синхронность КС и Президиума ВС, совпадающая с позицией представителей: восстановление прав потерпевшего и исправление судебной ошибки, допущенной вследствие применения норм в противоречии с их конституционно-правовым смыслом, имеют приоритет, даже если это теоретически может повлечь менее благоприятные последствия для обвиняемого.
«Это дело показывает, что постановление Конституционного Суда может оказаться недостаточным, если исполнение зависит не от его содержания, а от желания судов встроить его в привычную логику. В правовом государстве исполнение постановления КС не может быть предметом обсуждения. Оно не зависит от срока давности, от процессуальных форм, от интерпретаций. Оно – императив. Постановление КС – это не мнение, это последнее слово. Об этом важно напоминать не только Верховному Суду, но самому КС», – поделился мнением Иван Брикульский.
Комментируя постановление Президиума ВС, адвокат Адвокатской конторы № 10 Нижегородской областной коллегии адвокатов Ирина Батурина отметила, что проблема квалификации деяния как причинения тяжкого вреда здоровью или причинения вреда здоровью средней тяжести при наступлении психического расстройства у потерпевшего вследствие совершенного преступления остается по-прежнему актуальной.
Как полагает адвокат, ВС РФ, приняв во внимание доводы потерпевшего и его представителей, справедливо отметил, что действующее уголовно-процессуальное законодательство не устанавливает и не может определять каких-либо исключений относительно обязательности решений КС РФ. «Вместе с тем полагаю, несмотря на то что Суд указал на необходимость проведения по делу экспертизы для установления степени тяжести вреда, причиненного психическому здоровью потерпевшего, с учетом доводов самого потерпевшего, срок давности уголовного преследования по данному делу может явиться процессуальной предпосылкой и возможным препятствием при новом апелляционном рассмотрении данного уголовного дела», – считает Ирина Батурина.
Заместитель председателя МКА KP&Partners («Клинков, Пахомов и Партнеры») Дмитрий Клинков отметил: ВС абсолютно логично указал на то, что для физических повреждений при отсутствии иных указанных в ст. 111 УК последствий определяющими становятся критерии длительности расстройства здоровья или степени утраты общей трудоспособности, которые учитываются как в этой статье, так и в ст. 112 УК. «То есть, иными словами, для установления степени вреда здоровью по признаку длительности лечения потерпевшего – подлежит доказыванию степень психического расстройства, наступившего у потерпевшего, для чего необходимо проведение судебных экспертиз», – уточнил он.
Дмитрий Клинков напомнил, что согласно п. «а» ч. 4 Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, психическое расстройство является квалифицирующим признаком тяжести вреда, причиненного здоровью человека. «С выводами ВС РФ я согласен. Однако отмечу, что на практике крайне редко встречаются такие ситуации, при которых причинение вреда психическому здоровью потерпевшего оценивается через проведение экспертиз. Кроме того, по всей видимости, экспертиз тут будет несколько: сначала судебно-психиатрическая, потом уже судебно-медицинская либо комплексная», – подчеркнул адвокат.