Екатерина Казакова, адвокат, член Совета АП Калининградской области

Критерии оценки морального вреда Об определении размера компенсации

Комментируя статью Елены Абрамович «Юридические тонкости» (см. «АГ». 2018. № 19 (276)), автор отмечает обоснованные и справедливые положения рассматриваемой статьи и подчеркивает, что оценка морального вреда должна иметь медико-психологические критерии. Елена Абрамович обоснованно подняла вопрос о необходимости установления критериев оценки морального вреда, причиненного смертью близкого родственника в результате несчастного случая на производстве для определения судом размера его компенсации, поскольку не только присуждаемые суммы являются сдерживающим фактором, но и «страх перед осуждением со стороны общества и массовый пессимизм, вызванный недоверием к судебной системе и государственной власти». Автор, обоснованно оценивая акт о несчастном случае на производстве как краеугольный по делу о взыскании компенсации морального вреда, причиненного смертью близкого родственника, подробно процитировал закон, но лишь вскользь упомянул последствия ненадлежащим образом составленного акта. Тогда как именно последствия могут определить перспективу спора. Коллега справедливо указывает на однозначное применение закона: за причинение морального вреда работнику в результате несчастного случая на производстве отвечает работодатель, отмечая, что в связи с компенсацией морального вреда конкретным причинителем вреда по приговору суда, требования потерпевших, предъявивших их к работодателю, не должны удовлетворяться. В противном случае это приведет к двойной ответственности причинителя вреда за одни и те же виновные действия. В статье уделено особое внимание роли суда при определении размера компенсации морального вреда. Представляется излишне эмоциональным утверждение о том, что свобода усмотрения суда «свидетельствует о субъективном подходе судей к назначению размера компенсации морального вреда, в связи с чем установить конкретные минимальные и максимальные пределы такой компенсации невозможно». Свобода усмотрения (внутреннее убеждение судьи) позволяет оценивать доказательства, предоставленные в обоснование размера компенсации морального вреда без привязки к установленным пределам. Но, безусловно, коллега права в том, что критерии для оценки степени причиненного морального вреда целесообразны. Анализ судебной практики показывает, что при рассмотрении таких споров судом исследуется вопрос о том, насколько тесной была связь между погибшим и родственником, взыскивающим компенсацию, поскольку само по себе наличие родственных отношений между погибшим и истцом не является основанием для взыскания компенсации морального вреда. В судебных заседаниях допрашиваются свидетели, подтверждающие, что погибший и его родственник находились в тесной связи, регулярно виделись, общались, отдыхали. К медицинским документам, в которых указаны какие-либо заболевания истца, суды относятся критически, указывая, что невозможно установить причинно-следственную связь между произошедшим событием (в данном случае смерть родственника) и возникшим (обострившимся) заболеванием. Полагаю, что оценка морального вреда должна иметь медико-психологические критерии, поскольку только медики могут определить степень воздействия психотравмирующей ситуации на здоровье человека, учитывая все его особенности. www.yourpress.ru