Андрей Рагулин1 , адвокат АП г. Москвы, профессор кафедры уголовного права Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, доктор юрид. наук, доцент

Учитывать иные обстоятельства О применении правовых реестров для определения размера компенсации морального вреда

Автор данного комментария к статье Михаила Старчикова «Возмещение морального вреда по гражданским делам в сфере здравоохранения: проблемы законодательной регламентации и судебной практики» (см.: «АГ». 2018. № 19 (276)), указывая на прослеживаемые в практике тенденции, связанные с условиями определения размеров компенсации морального вреда, их минимизацией, считает использование правовых реестров для определения базового данного размера целесообразным. В настоящее время закон (ст. 151 ГК РФ) действительно предусматривает возможность компенсации морального вреда только в денежной форме. Установление иных форм компенсации морального вреда именно применительно к гражданским делам в сфере здравоохранения вряд ли следует признать целесообразным, поскольку такие предложенные формы компенсации, как приобретение необходимых лекарственных препаратов, организация повторного лечения, прохождение реабилитационного курса лечения психологического профиля, оказание комплекса иных необходимых медицинских услуг в любом случае измеримы финансово. Что же касается возможности суда возложить на ответчика обязанности выполнить конкретные действия в пользу пациента с указанием желаемого результата без указания их точной стоимости, следует отметить, что у суда и в настоящее время имеется такая возможность, основанная на положениях законодательства о защите прав потребителей, причем эта обязанность связана не столько с проблемой возмещения морального вреда, сколько с вопросом возмещения вреда при обнаружении недостатков выполненной работы или оказанной услуги (ст. 29 Закона РФ «О защите прав потребителей»). В то же время анализ практики установления судами размеров денежных сумм, причитающимся потерпевшим в качестве возмещения морального вреда, показывает, что критерии разумности и справедливости, заложенные в Гражданском кодексе РФ как условия определения размера компенсации морального вреда, не в полной мере отвечают потребностям истцов по соответствующим искам в силу чрезмерной абстрактности и неопределенности. Ссылка судьи на применение указанных критериев в тексте судебного решения фактически позволяет ему абсолютно произвольно определить размер компенсации морального вреда, практически не опасаясь возможного изменения судебного решения по основанию недостаточного размера присужденной компенсации. В связи с этим предложение об использовании так называемых правовых реестров для определения базового размера компенсации морального вреда представляется целесообразным. Также в практике прослеживается тенденция, состоящая в том, что суды при вынесении решений необоснованно отдают приоритет тем правовым нормам, положения которых 1 Главный редактор международного научно-практического юридического журнала «Евразийская адвокатура», руководитель центра исследования проблем организации и деятельности адвокатуры Евразийского научноисследовательского института проблем права. www.yourpress.ru позволяют минимизировать размер компенсации морального вреда, особенно если речь идет о взыскании денежных сумм с государства или с бюджетного учреждения. Так, например, в судебных актах, принятых по гражданским делам о возмещении морального вреда, лицам, пострадавшим в катастрофе на Арбатско-Покровской линии Московского метрополитена 15 июля 2014 г., суды применили положения ст. 1100 ГК РФ, устанавливающей ответственность за невиновное причинение вреда, а не ст. 1068 ГК РФ, предусматривающей обязанность компенсации морального вреда за действия работников организации-виновника, хотя истцы настаивали именно на применении последней нормы. При этом в судебных актах не содержалось пояснений относительно того, почему суд отдал приоритет именно положениям ст. 1100 ГК РФ. В этих делах суд не учел и имущественное положение ответчика, а также некоторые иные заслуживающие внимание обстоятельства, просто проигнорировав соответствующие доводы истцов. Вызвано это, вероятнее всего, тем, что в ст. 151 ГК РФ не содержится перечень обстоятельств, подлежащих учету, за исключением степени вины нарушителя и степени физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред. На основании вышеизложенного представляется, что при применении «правовых реестров» наряду с размерами, закрепленными в них, судом в каждом случае обязательно должны учитываться иные, заслуживающие внимания обстоятельства. К числу этих обстоятельств, которые следовало бы отразить в положениях законодательства, могут быть отнесены наличие или отсутствие вины причинителя вреда и форма его вины (а не степень вины, которая сейчас упоминается в ст. 151 ГК РФ), имущественное положение и поведение причинителя вреда после его причинения, негативная общественная оценка фактических обстоятельств, вызвавших причинение вреда, особенности личности лица, которому присуждается компенсация морального вреда. На эти обстоятельства при заявлении иска о компенсации морального вреда истцы могут ссылаться и в настоящее время, но в целях стабилизации судебной практики целесообразным видится перечисление этих обстоятельств в законе. www.yourpress.ru