25.09.17. Статья о некоторых вопросах в практике Верховное Суда РФ по уголовным делам \ журнал «Уголовный процесс» , № 6 , 2017г.\

Дайджест практики Верховное Суда РФ по уголовным делам

В этой статье:

1) Что, кроме стоимости, нужно учитывать при оценке значительности ущерба, причиненного преступлением.

2) Вправе ли один и тот же прокурор повторно участвовать в судебном разбирательстве дела, направленного на новое рассмотрение.

3) Разрешает ли закон провести экспертизу почерка засекреченного свидетеля

Вопросы уголовного права

Суд уточнил, что значительность ущерба по части 2 статьи 167 УК РФ определяется не только стоимостью имущества.

В. был осужден по п.п. «а», «в», «к» ч. 2 ст. 105 и ч. 2 ст. 167 УК РФ. В апелляционной жалобе В. указал, что суд неправильно оценил ущерб от уничтожения имущества потерпевшего как значительный, так как учел не только его стоимость. Сам размер ущерба не подтвержден доказательствами, доходы второго собственника дома не учтены при оценке ущерба.

Судебная коллегия посчитала эти доводы ошибочными. Значительность ущерба должна определяться не только исходя из его стоимостного выражения и имущественного положения потерпевшего. В данном случае немаловажное значение имеет для потерпевшего значимость уничтоженного или поврежденного имущества.

В результате умышленных действий В. огнем поврежден жилой дом, значимость которого для любого человека является существенной. Кроме того, не доверять показаниям потерпевшей о том, что поджог причинил ей материальный ущерб в 200 тыс. руб., нет никаких оснований. Наличие у дома второго собственника не меняет существа дела (апелляционное определение ВС РФ от 29.03.2017 по делу № 11-АПУ17-7).

ВС РФ указал, что запреты в рамках ограничения свободы должны быть соразмерными преступлению

М. был осужден по п.п. «в», «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ и за серию разбойных нападений. Суд назначил М. лишение свободы и ограничение свободы в качестве дополнительного наказания. В рамках ограничения свободы суд запретил М. посещать предприятия, торгующие спиртными напитками, места общественного питания, в которых разрешено потребление алкогольной продукции, расположенные в пределах муниципального образования.

Судебная коллегия исключила эти запреты. У суда есть право запретить осужденному посещать определенные места, но такое ограничение лишит М. возможности беспрепятственно посещать большинство организаций, осуществляющих торговлю бытовыми товарами и необходимыми для жизни продуктами питания. В большинстве из них параллельно ведется торговля алкогольной продукции (апелляционное определение ВС РФ от 04.04.2017 по делу № 38-АПУ17-4).

Вопросы уголовного процесса

Один и тот же прокурор вправе повторно участвовать в судебном разбирательстве дела, направленного на новое рассмотрение

Судебная коллегия указала, что согласно ст. 66 УПК РФ участие прокурора в судебном разбирательстве не является препятствием для дальнейшего участия в производстве по уголовному делу.

Поэтому участие государственного обвинителя К. в предыдущем судебном разбирательстве, приговор, вынесенный по результатам которого был отменен, не являлось основанием для его отвода (апелляционное определение ВС РФ от 04.04.2017 по делу №48-АПУ17-4сп).

Суд вправе признать отягчающим обстоятельство, которое не указано в обвинительном заключении

М. был осужден по ч. 1 ст. 105 и ч. 1 ст. 222 УК РФ. В апелляционной жалобе адвокаты Ш. и Ч. указали, что суд необоснованно признал отягчающим обстоятельством совершение убийства с использованием огнестрельного оружия и боеприпасов (п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ). Эти обстоятельства характеризуют объективную сторону преступления — являются его способом. При этом в обвинительном заключении они не указаны.

Судебная коллегия отклонила этот довод. Вопрос о наличии отягчающих обстоятельств окончательно разрешается судом при постановлении приговора (п. 6 ч. 1 ст. 299 УПК РФ). Учет этого обстоятельства не является включением в обвинение дополнительного доказательства с новыми данными, не нарушает право М. на защиту. Фактические события преступления описаны в обвинительном заключении, где указано, что преступление совершено с использованием огнестрельного оружия и боеприпасов (апелляционное определение ВС РФ от 28.03.2017 по делу № 43-АПУ17-3).

Государственным обвинителем может быть любой прокурор

Осужденный Е. просил в надзорной жалобе изменить приговор и смягчить наказание. По его мнению, обвинение в суде поддерживал помощник прокурора, который не имел на то законных оснований.

Судебная коллегия указала, что обвинение поддерживал надлежащий прокурор. Как следует из п. 6 ст. 5 УПК РФ, государственным обвинителем является должностное лицо органа прокуратуры, поддерживающее от имени государства обвинение в суде по уголовному делу. При этом по смыслу закона им может быть любое должностное лицо органа прокуратуры (апелляционное определение ВС РФ от 04.04.2017 по делу №46-017-1).

Суд указал, что отказ следователя в очной ставке со свидетелем не нарушает право обвиняемого на защиту

В апелляционной жалобе адвокат Г. просил отменить обвинительный приговор — в ходе следствия были допущены нарушения закона, которые суд не устранил. Так, после окончания следствия сторона защиты ходатайствовала о допросе свидетелей, экспертов и очных ставках. Следователь отклонил эти ходатайства. В результате осужденная К. была лишена возможности оспорить показания уличавших ее лиц.

По мнению Судебной коллегии, отказ следователя в проведении очных ставок не может рассматриваться как ограничение прав участников процесса. С протоколами допросов показывающих против подсудимой лиц сторону защиты ознакомили. В ходе судебного разбирательства защите была предоставлена возможность оспорить эти показания (апелляционное определение ВС РФ от 22.03.2017 по делу №67-АПУ17-8сп).

Суд отметил, что закон запрещает проводить действия, направленные на установление личности засекреченного свидетеля

Л. и Д. были осуждены по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В апелляционной жалобе Л. и его адвокат М. просили отменить приговор. Считали недопустимыми показания свидетелей, допрошенных под псевдонимами в условиях, исключающих их визуальное наблюдение. Их показания противоречивы. Свидетель под псевдонимом «И.» и допрошенный в суде свидетель И. — одно и то же лицо, но суд отказал в проведении почерковедческой экспертизы по их подписям в протоколах допросов.

Судебная коллегия отклонила доводы жалобы и указала, что суд первой инстанции обоснованно отказал в удовлетворении ходатайства о проведении почерковедческой экспертизы. Законом запрещено производить какие-либо действия, направленные на установление личности свидетеля, данные о котором сохранены в тайне. Ходатайств о рассекречивании данных

о личности свидетеля под псевдонимом «И.» сторона защиты не заявляла (апелляционное определение ВС РФ от 30.03.2017 по делу № 65-АПУ17-2).

Суд напомнил, что по жалобе стороны защиты изменить квалификацию на более строгую нельзя

И. был осужден по ч. 2 ст. 325 УК РФ, п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Адвокат осужденного просил переквалифицировать действия И. с ч. 2 ст. 325 УК РФ на ч. 1 данной статьи, поскольку изъятый из жилища паспорт потерпевшего Л. сразу же был уничтожен.

Судебная коллегия решила, что суд правильно квалифицировал действия И. по ч. 2 ст. 325 УК РФ. При этом переквалификация его действий на ч. 1 не только противоречит установленным судом данным о противоправном завладении И. паспортом Л., но и не соответствует требованию ч. 1 ст. 398.24 УПК РФ, которое не допускает изменение приговора по жалобе осужденного или защитника, если этим ухудшается положение осужденного (апелляционное определение ВС РФ от 05.04.2017 по делу №16-АПУ17-3).

Право на защиту не нарушено — адвокат изменил позицию после консультации с обвиняемым

В. был осужден по п.п. «а», «в», «к» ч. 2 ст. 105 и ч. 2 ст. 167 УК РФ. В апелляционной’ жалобе В. просил отменить приговор. Его право на защиту было нарушено адвокатом. В судебных прениях В. просил вынести оправдательный приговор, а адвокат в своем дополнении заявил, что считает виновность В. доказанной.

Судебная коллегия решила, что нарушений нет. Из протокола судебного заседания видно, что адвокат И. осуществлял защиту В. должным образом. Выступая в судебных прениях, И. заявил: «Несмотря на признание В. своей вины в причинении смерти Г., я прошу оправдать его по данному факту, т. к. сторона защиты убеждена в самооговоре В.». Только после выступления в прениях самого В. адвокат сказал: «После конфиденциальной беседы с моим подзащитным, я меняю точку зрения и согласен с признанием В. в части убийства Г.» (апелляционное определение ВС РФ от 29.03.2017 по делу № 11-АПУ17-7).

Кассационная инстанция не вправе переоценивать доказательства для ухудшения положения осужденного

28.04.2016 М. был осужден по ч. 1 ст. 109 5Ф. 31.10.2016 президиум Ставропольского краевого суда по кассационной жалобе потерпевшего отменил приговор и возвратил зело прокурору на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ. М. просил отменить постановление президиума, ссылаясь на

исследованные судом доказательства, которые подтверждали, что он не совершал преступление, предусмотренное ст. 111 УК РФ. При этом он уже отбыл наказание.

Судебная коллегия отменила постановление президиума и оставила приговор в силе. По смыслу УПК РФ, установленные судами первой и апелляционной инстанций фактические обстоятельства преступления, являются установленными окончательно и не подлежат пересмотру или переоценке. Иная оценка кассационной инстанцией собранных по делу доказательств, в том числе с точки зрения их полноты и достаточности, не может служить основанием для отмены принятого судом по делу окончательного решения с целью ухудшения положения осужденного.

Президиум Ставропольского краевого суда вышел за рамки своих полномочий. Он указал, что в действиях М. имеются признаки более тяжкого преступления, чем в предъявленном обвинении. Исходя из существа ст. 401.6 и ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ, данное основание незаконно и необоснованно.

Отмена приговора и возращение дела прокурору с целью выявления дополнительных обстоятельств совершения преступления, переоценки собранных доказательств

и предъявления М. более тяжкого обвинения являются прямым нарушением ст. 401.6 УПК РФ (кассационное определение ВС РФ от 12.04.2017 по делу № 19-УД17-6).

Суд необоснованно принял решение об уничтожении вещественных доказательств

В. был осужден по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Разрешая судьбу вещественных доказательств (останков потерпевшей) в приговоре, суд указал, что поскольку признанный потерпевшим М. не заявлял об их возвращении, на основании ст. 81 УПК РФ их следует уничтожить.

Судебная коллегия отменила приговор в этой части и направила дело на новое рассмотрение. Решение суда первой инстанции противоречит общепризнанным представлениям об уважении к человеку и его достоинству как при его жизни, так и после смерти. Оно не отвечает требованиям Федерального закона от 12.01.1996 № 8-ФЗ «О погребении и похоронном деле», который гарантирует погребение умершего от любых причин человека с соблюдением обрядовых действий по захоронению тела (останков) человека после его смерти в соответствии с обычаями и традициями, не противоречащими санитарным и иным требованиям (апелляционное определение ВС РФ от 29.03.2017 по делу № 59-АПУ17-4).

Приведенные в рубрике судебные решения не являются официальной позицией Верховного Суда РФ по рассмотренным в них вопросам. Источником официальной позиции по вопросам применения норм УК и УПК РФ служат только постановления Пленума ВС РФ и обзоры судебной практики, утвержденные Президиумом ВС РФ. опубликованные в Бюллетене ВС РФ и на сайте vsrf.ru

Материал подготовил Евгений Николаевич Крылов, аспирант кафедры уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора МГУ им. М. В. Ломоносова