Уголовно-судебная достоверность
В статье раскрываются вопросы, связанные с такими категориями, как достоверность и несомненность доказательств, механизм формирования внутреннего убеждения судей, прямое и опосредованное познание истины. Для адвокатов особый интерес представляет процесс развития у защиты иновидения исследуемого деяния, которое может активно использоваться в качестве «строительного материала» для создания ее фактологической позиции.
О формировании внутреннего убеждения судей
Каждый российский адвокат со студенческой скамьи знает, что доказательства должны отвечать признакам относимости, допустимости и достоверности, а совокупность исследуемых доказательств должна быть достаточной для разрешения дела. Именно эти качества доказательственных фактов необходимо устанавливать в суде, прежде чем использовать их для обоснования принимаемых судом решений. В познавательном контексте «достоверность доказательств» является категорией объективной. Однако на практике добиться идеального результата, при котором достоверность установленных судом фактов могла бы приблизиться к уровню несомненности, практически невозможно. Правоприменительная достоверность отдельных доказательств варьируется в сознании судей от убежденности в том, что исследуемый факт полностью соответствует действительности (т.е., безусловно, является достоверным), до различной, более низкой степени достоверности.
Механизм формирования в сознании судей внутреннего убеждения в достоверности устанавливаемых по делу обстоятельств и доказательств, подтверждающих эти обстоятельства, должен тщательно изучаться профессиональными защитниками, поскольку именно он определяет исход каждого уголовного дела.
Совокупная достоверность исследованных судом фактов по конкретному делу представляет собой не доктринальную «стопроцентную достоверность», а уникальное стечение вероятностей, сформированное в сознании судей путем оценки всех доказательств, рассмотренных в ходе судебного следствия. Под «стечением вероятностей» следует понимать такое итоговое видение судьей системы исследованных доказательств, в рамках которого каждый доказательственный факт имеет различную степень достоверности, а весь их комплекс способен, тем не менее, сформировать внутреннее убеждение судей о доказанности наличия (или отсутствия) общих признаков исследуемого преступления.
По правилам повседневной жизни
Главной задачей судебного разбирательства, как известно, является установление виновности (или невиновности) привлекаемого к ответственности лица. Вопрос о виновности базируется на трех составляющих: 1) имело ли место событие преступления; 2) совершил ли подсудимый вмененное ему деяние; 3) является ли он субъектом преступления. В большинстве случаев установление с достаточной точностью этих базовых обстоятельств приводит судью к внутреннему убеждению, определяющему результат рассмотрения дела.
Таким образом, уголовно-судебная достоверность представляет собой субъективную категорию и потому не содержит каких-либо особенностей, дающих основание для отнесения процесса ее установления к исключительной компетенции особо обученных специалистов. Достоверность фактов, исследуемых судом в ходе рассмотрения уголовных дел, устанавливается по правилам, используемым нами в повседневной жизни при разрешении самых разнообразных бытовых вопросов. К примеру, при приготовлении пищи факт ее готовности к употреблению выводится нами из сопоставления ряда обстоятельств, определяемых нашим опытом (времени варки помещенных в кастрюлю пищевых ингредиентов, их качества, способа их предварительной обработки и других обстоятельств, способных повлиять на процесс приготовления конкретного блюда).
Юристам надо исходить из того, что приемы, при помощи которых исследуется фактическая достоверность тех или иных жизненных обстоятельств, включая науку, полностью тождественны приемам исследования доказательств, применяемым судом и сторонами процесса. Отсюда следует, что для успешного анализа уголовно-судебной достоверности необходимо использовать основные положения общего учения об исследовании фактической достоверности.
Прямое и опосредованное познание истины
Известны два вида истин: 1) непосредственно познаваемые; 2) познаваемые опосредованно, т.е. с помощью других истин. Первый вид характеризуется тем, что убежденность в достоверности чего-либо формируется при помощи прямого познания. Например, свидетель слышал высказанную преступником угрозу насилием; потерпевший чувствовал боль в момент нападения на него; судья, осмотревший орудие преступления, убедился в его рубящих качествах. Никакие формальные правила (либо процедуры) не способны в приведенных случаях изменить степень убежденности указанных лиц в достоверности исследуемых обстоятельств. Для них они являются истинными.
Более многочисленны истины, устанавливаемые опосредованно, т.е. с помощью других фактов. Необходимо отметить, что познание первого вида истин ограничивается настоящим временем, тогда как познание второго вида позволяет восстанавливать и исследовать события из прошлого, каковыми являются все без исключения преступления.
Когда для формирования в сознании судей целостного видения события преступления требуется опосредованное познание отдельных обстоятельств дела, субъекты доказывания должны выработать правильные суждения об используемых в доказывании фактах, продемонстрировать связь между ними и применить умозаключения, позволяющие создать у судей внутреннее убеждение, отвечающее интересам этих субъектов. При этом должны применяться методы логики и общие приемы любого исследования, такие как наблюдение, сопоставление, дедукция и индукция.
Защитительное иновидение
Необходимо отметить, что «уголовно-судебная достоверность» устанавливается, к сожалению, на основе обобщения фактов, выработанного судейским опытом. Мнение о том, что дорожный полицейский как ответственное лицо правопорядка всегда дает в суде правдивые показания, – это всего лишь приблизительное обобщение, вполне опровержимое на практике. Взгляд, согласно которому потерпевшие все время пристрастны в своих показаниях и склонны к усугублению вины своих «обидчиков», также является опровержимым обобщением. Опасным для справедливого правосудия представляется обобщение, объясняющее факт признания вины подозреваемым, обвиняемым или подсудимым их действительной виновностью в инкриминируемом деянии. Перечень приблизительных обобщений при оценке достоверности исследуемых фактов можно продолжить. Все эти обобщения, как правило, представляют собой лишь различную степень достоверности исследуемых обстоятельств. Уровень же их несомненности достигается лишь тогда, когда сведения, представленные в суд, не могут быть истолкованы иначе, чем отсутствие преступления или отдельных его элементов, имеющих значение для разрешения дела.
Таким образом, если имеются возможности иного (некриминального) истолкования обстоятельств уголовного дела, у защиты должно формироваться иновидение исследуемого деяния, которое может активно использоваться в качестве «строительного материала» для создания ее фактологической позиции. Альтернативное видение обстоятельств, проверяемых в ходе судебных разбирательств, следует для краткости назвать информационным иновидением стороны защиты. Фактологию возможных информационных иновидений, выявившихся по каждому обвинительному доказательству, необходимо «суммировать» в определенную «информационную конгломерацию», подвергая ее тщательному анализу с целью отыскания возможностей для успешной организации альтернативной фактологической защиты.
Защитительное иновидение не должно носить абстрактный характер, отвлеченный от обстоятельств исследуемого преступления. Его содержание должно быть направлено на формирование внутреннего убеждения судей в том, что включение новой информации в общую картину обвинительного контента обеспечит достижение целей правосудия. Например, защитительное иновидение, содержанием которого является информация о совершении исследуемого преступления не подсудимым, а другим лицом, отвечает всем условиям справедливого правосудия.
Кардинальный характер подобного иновидения, предполагающего замену подсудимого в обвинительном контенте иным, не привлеченным к ответственности лицом, не всегда должным образом воспринимается судьями. Защита может достичь успеха только тогда, когда предлагаемая ею новая событийная картина преступления будет подтверждаться совокупностью относимых, допустимых и достоверных доказательств.
Проблемой реализации подобных замен является неправильное понимание отдельными судьями истинного смысла ч. 1 ст. 252 УПК РФ, устанавливающей, что «судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и только по предъявленному ему обвинению». Защите следует настаивать на том, что ее усилия в доказывании факта совершения исследуемого преступления не подсудимым, а иным лицом не выходят за рамки выполнения функции защиты по данному делу, поскольку являются доказательным опровержением факта совершения этого деяния их доверителем, по ошибке привлеченным к уголовной ответственности. При этом приведенное выше требование закона не нарушается, поскольку в рассматриваемом случае «судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и только по предъявленному ему обвинению».
Что же касается «иного лица», претендующего на незавидную роль субъекта исследуемого преступления, то его права никоим образом не будут нарушены. В случаях, когда обстоятельства подобного защитительного иновидения будут убедительными для суда, в отношении подсудимого должен быть вынесен оправдательный приговор, а в отношении лица, предположительно совершившего преступление, будет осуществлено автономное уголовное преследование с соблюдением всех процессуальных прав и гарантий, установленных законом для уголовно преследуемых лиц.
Для судопроизводства с участием присяжных заседателей рассматриваемый вопрос представляет особую актуальность, поскольку председательствующие судьи зачастую не позволяют стороне защиты доводить до сведения присяжных факты, свидетельствующие о возможном совершении исследуемого преступления другими лицами, существенно сокращая тем самым объем фактических сведений по делу, на основании которых присяжные должны будут вынести внутренне обоснованный судейский вердикт.