25.11.18. Необоснованная позиция прокурора О типичных способах мотивировки постановлений об отказе в УДО и аргументации для их обжалования . НАГ. №22. Ноябрь 2018.

Валентина Балковая, адвокат АБ «Юсланд»

Необоснованная позиция прокурора О типичных способах мотивировки постановлений об отказе в УДО и аргументации для их обжалования

Автор в настоящем комментарии к статье Максима Никонова «Судейский формализм» (см.: «АГ». 2018. № 21 (278), № 22 (279)) рассказывает об удовлетворении Тосненским судом Ленинградской области ходатайства осужденного об УДО, анализирует приведенные в апелляционном представлении доводы прокурора, обжаловавшего судебный акт, и приводит текст своего выступления в защиту доверителя, которое, по ее мнению, указывает на типичные способы мотивировки для обжалования либо постановлений судов об отказе в УДО, либо аргументации возражений на апелляционное представление прокуроров. В Ленинградский областной суд 191187, Санкт-Петербург, набережная реки Фонтанки, дом 6 От адвоката Балковой Валентины Ивановны, действующей в интересах обвиняемого Ж. Выступление в апелляции (в порядке ст. 389.13 УПК РФ) В дополнение к доводам моего доверителя Ж., изложенным в его возражениях на апелляционное представление прокурора (том 1, л. д.: 132–135), отмечаю и дополняю следующее: В обоснование своей позиции о том, что постановление Тосненского городского суда Ленинградской области от … /2015 по делу № … /15 о предоставлении условнодосрочного освобождения осужденному Ж. является незаконным и необоснованным и подлежит отмене, прокурор указал следующее. 1. Получение взысканий Ж. в период отбывания наказания свидетельствует о нестабильном поведении осужденного, что характеризует его с отрицательной стороны. В 2005 и 2007 гг. осужденным Ж. неоднократно допускались нарушения правил внутреннего распорядка исправительных учреждений уголовно-исполнительной системы, в связи с чем к последнему применялись меры взыскания, включая такую меру взыскания, как водворение в ШИЗО на 5 суток. Более того, нарушения, допущенные Ж., носят серьезный характер (хранил на участке производства заточенную пластину, будучи при этом осужденным именно за преступление против личности). 2. При вынесении постановления судом неправильно дана оценка примерности поведения осужденного Ж. за весь период отбывания наказания. 3. Ранее Ж. обращался в Тосненский городской суд Ленинградской области, которым 12 июля 2013 г. осужденному отказано в условно-досрочном освобождении от наказания. На момент рассмотрения судом 3 августа 2015 г. вновь поступившего ходатайства об условно-досрочном освобождении Ж. каких-либо изменений в его поведении, позволяющих судить о достижении цели наказания, окончательном исправлении, не произошло. 4. Суд не в полной мере исследовал данные о личности Ж., неверно установил и оценил обстоятельства, способствующие или препятствующие применению к последнему www.yourpress.ru условно-досрочного освобождения, не учел заключения прокурора, возражавшего против удовлетворения ходатайства в отношении Ж., вследствие чего сделал необоснованный вывод о том, что осужденный не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания и освободил его условно-досрочно на оставшиеся 03 (три) года 07 (семь) месяцев 25 дней. 5. Наличие практики предоставления условно-досрочного освобождения осужденным, недостаточно зарекомендовавшим себя с положительной стороны, может негативно сказаться на отношении спецконтингента ФКУ ИК-4 к труду, учебе и соблюдению установленных требований режима исправительного учреждения, сформировать у осужденных неправильные приоритеты, противоречащие целям исправления. Анализ приведенных прокурором в апелляционном представлении доводов позволяет сделать выводы о необоснованности его позиции, выраженной: – в формальной и поверхностной оценке как личности осужденного Ж., так и его стремления к исправлению, а также сопутствующих этому обстоятельств; – в шаблонном и бездушном подходе к функции государства и общества, направленной на перевоспитание осужденных; – в отсутствии надлежащей правовой оценки и игнорировании мнения общественности и администрации исправительного учреждения ИК-4 о возможности и целесообразности условно-досрочного освобождения осужденного Ж.; – в недопустимо вольной трактовке таких оценочных категорий, как стабильность поведения и окончательное исправление осужденного. В соответствии с ч. 1 ст. 1 УИК РФ уголовно-исполнительное законодательство РФ имеет своими целями исправление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами, в связи с чем для оценки законности и обоснованности судебного решения необходимо определиться с понятием исправления осужденного. Закон (в ст. 9 УИК РФ) определяет исправление осужденных как формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирование правопослушного поведения. При этом в качестве основных средств такого исправления в Законе указаны: установленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим), воспитательная работа, общественно полезный труд, получение общего образования, профессиональное обучение и общественное воздействие. Очевидно, что процесс исправления зависит от процесса развития личности, который, в свою очередь, проявляется в динамике, является постоянным и бесконечным. При этом речь идет не о создании идеальной личности как цели деятельности уголовноисполнительной системы, но о разумной достаточности изменения личности, выраженной в устойчивом преобладании положительных характеристик конкретной личности над отрицательными. Представляется, что в итоге достижение цели исправления может быть выражено в отказе осужденного от совершения новых преступлений и в осуществлении им общественно-полезной деятельности. Таким образом, для оценки степени исправления Ж. необходимо сопоставить указанную в ст. 9 УИК РФ цель – исправление осужденного – с принятыми мерами (средствами) и с полученными результатами. При этом, анализируя сложившуюся судебную практику, следует заметить, что при оценке поведения осужденного судами, в частности, учитывалось: – соблюдение правил внутреннего распорядка; – выполнение требований администрации исправительного учреждения; – участие в мероприятиях воспитательного характера и в общественной жизни исправительного учреждения; – поощрения и взыскания; – поддержание отношений с родственниками; www.yourpress.ru – поддержание отношений с осужденными положительной или отрицательной направленности; – перевод на облегченные условия содержания, т.е. обстоятельства, характеризующие поведение осужденного в период отбывания назначенного наказания1 . Так, о формировании у Ж. уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития, а также о его правопослушном поведении свидетельствуют: 1. Целеустремленность Ж. в доказывании факта своего исправления, поскольку он неоднократно обращался с ходатайством об условно-досрочном освобождении, последовательно подтверждая это примерным трудом, постоянной работой над собой, самосовершенствованием своей личности и активным участием в общественной жизни. 2. Образцово-положительная характеристика Ж. (том 1, л. д.: 2–3), из которой следует, что он: – добросовестно относится к труду, активно участвует в развитии нового производственного участка, качественно выполнил государственный заказ, принимает активное участие в ремонте и благоустройстве рабочих цехов, работая сверхурочно, принял активное участие в реорганизации производства; – уважительно относится к человеку и обществу – с первых дней работы «под его началом бригада показала себя с положительной стороны». Обучая осужденных швейному мастерству, осужденный Ж. «проявляет усердие, терпение и педагогическое мастерство». Стиль работы «отличается огромным творческим потенциалом, непохожестью на других». На данный момент бригада является одной из лучших в производственной зоне по производительности труда и дисциплине, занимает первые места в соревновании рабочих бригад; – уважительно относится к нормам, правилам и традициям человеческого общежития – мероприятия воспитательного характера посещает регулярно, делает для себя правильные выводы, законные требования администрации учреждения выполняет в полном объеме, отношения с осужденными в отряде строит правильно. Внешне опрятен, форму одежды соблюдает, в обращении с осужденными сотрудниками корректен, санитарно-гигиенические нормы соблюдает; – является разносторонней личностью с активной жизненной позицией, занимается гиревым спортом и принимает активное участие в соревнованиях; – отказался от криминальной субкультуры, прослеживается очевидный разрыв с криминальным прошлым; сформировано негативное отношение к преступным проявлениям; – стимулирует правопослушное поведение – постоянно работает над собой, занимает активную жизненную позицию, «имеет высокую мотивацию к законопослушному поведению», конструктивные цели и планы на будущее. 3. Справка о поощрениях и взысканиях осужденного Ж. (том 1, л. д.: 4–5), из которой следует, что он имеет 50 поощрений и всего 2 взыскания, снятых в порядке поощрения. При этом взыскания налагались 15 декабря 2005 г. и 21 августа 2007 г. Таким образом, со дня последнего взыскания до принятия решения Тосненским городским судом Ленинградской области об условно-досрочном освобождении осужденного Ж. (3 августа 2015 г.) прошло 7 лет 11 месяцев и 18 дней, т.е. более половины отбытого срока. За это время им получено 29 поощрений и ни одного взыскания. При этом поощрения сделаны с формулировками: «За добросовестное отношение к труду и примерное поведение», «За активное личное участие в общественной жизни колонии», «За добросовестное отношение к учебе», «За своевременное выполнение срочного заказа», «За качественное выполнение порученных заданий», «За активное участие в воспитательных 1 Обзор судебной практики условно-досрочного освобождения от отбывания наказания (утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 29 апреля 2014 г.). www.yourpress.ru мероприятиях», «За проявленную полезную инициативу, старание и примерное поведение» и т.д. Данный факт свидетельствует не только об устойчивой тенденции к исправлению Ж., но и о наличии явной закономерности полученных результатов, что полностью опровергает утверждение прокурора о нестабильном поведении осужденного Ж., а также о том, что «каких-либо изменений в его поведении, позволяющих судить о достижении цели наказания, окончательном исправлении, не произошло». Количественное соотношение поощрений и взысканий, имеющихся у осужденного Ж., свидетельствует о явном и бесспорном преимуществе поощрений по отношению к взысканиям. Так, в процентном соотношении два нарушения из 52 поступков осужденного Ж., оцененных администрациями колоний, составляют лишь около 3,8%. Таким образом, если попытаться выразить существо вопроса в количественном измерении, то с определенной уверенностью можно сказать, что Ж. исправился на 96,2%. Как бы абсурдно это ни выглядело, но к таким подсчетам приходится прибегать, поскольку прокурор в апелляционном представлении утверждает: «При вынесении постановления судом неправильно дана оценка примерности поведения осужденного Ж. за весь период отбывания наказания». При этом прокурор, акцентируя внимание на термине весь период, дает субъективное и в корне неверное понимание предмета, подлежащего правовой оценке судом. Очевидно, что для объективной оценки личности осужденного Ж. и установления факта его исправления оценивать следует не только формальное наличие или отсутствие нарушений и положительных примеров и, соответственно, взысканий и поощрений, но и динамику изменений, происходящих в личности осужденного. Однако следует признать, что соответствующий анализ поведения осужденного Ж. прокурором произведен не был. Вместе с тем судебная практика свидетельствует о том, что суды признают за осужденными право на условно-досрочное освобождение и с гораздо меньшим количеством поощрений. Так, например, постановлением Синарского районного суда г. Каменска-Уральского Свердловской области от 8 ноября 2012 г. было отказано в условно-досрочном освобождении И., так как, по мнению суда, И. не доказал своего исправления. Вывод об этом суд обосновал тем, что И. ранее неоднократно привлекался к уголовной ответственности, освобождался условно-досрочно, но вновь совершил преступление. Судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда, отменяя 6 февраля 2013 г. постановление, в кассационном определении указала, что ссылка суда на перечисленные обстоятельства не основана на законе. Отказывая И. в условнодосрочном освобождении, суд не дал должной оценки данным о его личности и поведении в период отбывания наказания. Между тем из представленных материалов видно, что И. характеризуется положительно, добросовестно относится к труду, на мероприятия воспитательного характера реагирует правильно и делает для себя положительные выводы, поддерживает социальные связи, взысканиям не подвергался, имеет поощрения, вину в совершенных преступлениях признал, аттестован по 2-й степени исправления, взысканий не имеет, имеет шесть поощрений. Администрация исправительного учреждения и психолог положительно характеризуют И. и считают целесообразным его УДО2 . Теперь перейдем к качественной оценке нарушений, допущенных осужденным Ж. Очевидно, что выводы прокурора о том, что нарушения, допущенные Ж., носят серьезный характер (хранил на участке производства заточенную пластину, будучи при этом осужденным именно за преступление против личности), не выдерживают критики, поскольку не опираются на материалы разбирательства произошедшего. Прокурором не 2 Обзор Судебной практики условно-досрочного освобождения от отбывания наказания (утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 29 апреля 2014 г.). www.yourpress.ru представлено каких-либо сведений, на основании которых можно было бы установить цель указанных действий Ж. Сам факт хранения заточенной пластины в местах лишения свободы, конечно же, составляет формальное нарушение, однако без установления субъективной стороны – цели хранения – недопустимо утверждать, что данное нарушение является серьезным, а не малозначительным. При этом выводы прокурора о том, что серьезность указанного нарушения обусловлена ранее совершенным Ж. преступлением против личности, являются надуманными, носят предположительный характер, следовательно, не могут быть использованы против Ж. Отсутствие доказательств о намерениях Ж. использовать заточенную пластину в целях совершения преступления против кого-либо позволяет допустить возможность существования ряда иных мотивов. Например, пластина нужна была для производственных или бытовых целей, что выглядит более убедительным, поскольку Ж. хранил заточенную пластину не при себе, а на участке производства. Второе нарушение, допущенное Ж., – самовольно оборудовал спальное место на промышленной зоне – также требует исследования обстоятельств и причин его совершения. Нельзя исключать, что указанный факт может свидетельствовать не только о нарушении Ж. режима, но и о возможных нарушениях, установленных законодательством порядка и условий содержания осужденных, связанных с нарушением их права на полноценный отдых. Нельзя забывать и о том, что Ж. работал сверхурочно. Анализ существа нарушений, допущенных Ж. в период отбывания наказания, позволяет сделать следующие выводы: – во-первых, причины и обстоятельства указанных нарушений неизвестны; – во-вторых, указанные нарушения не повлекли за собой какого-либо значительного вреда и потому не представляют серьезной общественной опасности; – в-третьих, взыскания, наложенные за данные нарушения, сняты в порядке поощрения; – в-четвертых, с момента совершения последнего нарушения до принятия судом решения об условно-досрочном освобождении осужденного Ж. прошло 7 лет 11 месяцев и 18 дней, т.е. срок, который, например, уголовным законом признается достаточным, чтобы считать истекшим срок давности даже после совершения преступления средней тяжести (ст. 78 УК РФ). При этом в рассматриваемом случае речь идет о проступке, а не о преступлении. Представляет интерес сложившаяся судебная практика по аналогичным случаям: Например, Ачинский городской суд Красноярского края 18 июня 2013 г. удовлетворил ходатайство об условно-досрочном освобождении И., исходя из того, что за весь период отбывания наказания осужденный один раз подвергался взысканию за нарушение правил внутреннего распорядка, допущенное в 2010 г., в начале отбывания наказания. Данное взыскание было снято с него досрочно. На протяжении всего последующего периода И. нарушений порядка отбывания наказания не допускал, характеризовался положительно, в период с 2011 по 2013 гг. неоднократно поощрялся за добросовестное отношение к труду, на основании чего суд пришел к выводу о положительных изменениях в поведении осужденного, свидетельствующих о том, что он для своего исправления не нуждается в полном отбывании назначенного наказания. Однако в некоторых случаях суды не учитывали положительную динамику в поведении осужденного за время отбывания наказания и отказывали в удовлетворении ходатайства об УДО, ошибочно полагая, что УДО допустимо только при «безупречном», «стабильно положительном» поведении осужденного в течение всего срока отбывания наказания. Например, постановлением Урицкого районного суда Орловской области от 15 июля 2013 г. отказано в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении М. на том основании, что за весь период отбывания наказания осужденный имел 4 взыскания за допущенные в 2001 г. нарушения порядка и условий отбывания наказания, мер к их www.yourpress.ru досрочному снятию не предпринимал, взыскания погашены в установленном законом порядке. Поскольку суд не дал оценки тому, что осужденный характеризуется положительно, на протяжении более 12 лет взысканий не получал, имеет поощрения, Орловский областной суд, отменив 8 октября 2013 г. в апелляционном порядке постановление, удовлетворил ходатайство об условно-досрочном освобождении М. Другой пример. Постановлением Усть-Вымского районного суда Республики Коми от 14 ноября 2012 г. отказано в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении К., содержавшегося под стражей с 2004 г. В обоснование принятого решения суд сослался на то, что К. в период содержания под стражей в СИЗО нарушений не допускал, однако его поведение в период отбывания наказания в исправительных учреждениях не было безупречным – при наличии 28 поощрений, полученных в период с 2005 г. по 2012 г., он допустил 2 нарушения (в 2006 г. и в 2010 г.). Кассационным определением Верховного Суда Республики Коми от 12 февраля 2013 г. постановление отменено, так как суд первой инстанции оставил без оценки характер допущенных нарушений (курение в неотведенных местах) и то, что после последнего нарушения осужденный неоднократно поощрялся, в том числе 9 раз, в 2011–2012 гг. Также судами принималась во внимание продолжительность периода, в течение которого осужденный подвергался взысканиям, и периода, в течение которого лицо не допускало нарушения. При этом вывод о том, свидетельствует ли срок правопослушного поведения лица о его исправлении, суды, как правило, делали с учетом общего срока лишения свободы, назначенного осужденному, и отбытого срока наказания. Например, постановлением Моршанского районного суда Тамбовской области от 19 июля 2013 г. удовлетворено ходатайство об условно-досрочном освобождении Л., осужденного к 18 годам лишения свободы, из которых им отбыто 14 лет. Вывод о том, что Л. твердо встал на путь исправления и не нуждается для своего исправления в полном отбывании наказания, суд обосновал, в частности, данными о поведении осужденного за весь период отбывания наказания: в течение первых 7 лет Л. допустил 14 нарушений установленного порядка отбывания наказания, за 8 из которых подвергался взысканиям; в связи с другими 5 нарушениями с ним проведены беседы; полученные взыскания погашены; на протяжении последних 7 лет Л. характеризуется положительно, трудоустроен, к дисциплинарной ответственности не привлекался, 21 раз поощрялся за примерное поведение и участие в общественной жизни отряда, поддерживает отношения с положительно зарекомендовавшими себя осужденными, социальные связи не утратил. В результате проведенного обобщения судебной практики также установлено, что при ссылке на допущенные осужденным нарушения и имеющиеся (имевшиеся) у него взыскания и поощрения некоторые суды не указывали в постановлении их число, ограничиваясь указанием на их неоднократность; при ссылке на характер допущенного нарушения не конкретизировали характер нарушения; при ссылке на весь период отбывания наказания, в течение которого имели место нарушения, взыскания или поощрения, не конкретизировали, к какому времени (началу периода отбывания наказания и т.д.) относится указываемая информация. В связи с этим из некоторых судебных решений неясно, соответствует ли вывод суда о наличии или отсутствии оснований для удовлетворения ходатайства об УДО фактическим обстоятельствам дела3 . Анализ принятого судом решения об условно-досрочном освобождении Ж. позволяет сделать вывод также и о том, что судом учтена позиция Пленума Верховного Суда РФ, изложенная в п. 5 постановления от 21 апреля 2009 г. № 8 «О судебной практике условнодосрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания»: «Вывод суда о том, что осужденный для своего 3 Обзор судебной практики условно-досрочного освобождения от отбывания наказания (утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 29 апреля 2014 г.). www.yourpress.ru исправления не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания или заслуживает замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания, должен быть основан на всестороннем учете данных о его поведении за весь период отбывания наказания, а не только за время, непосредственно предшествующее рассмотрению ходатайства или представления». На это же обстоятельство неоднократно обращал внимание и Конституционный Суд РФ при выявлении смысла нормативных положений ст. 79 УК РФ и ст. 175 УИК РФ (определения от 28 мая 2009 г. № 640-О-О, от 22 марта 2011 г. № 335-О-О, от 25 января 2012 г. № 131-О-О и др.). Таким образом, при разрешении вопроса об УДО судам необходимо оценивать позитивные изменения в поведении осужденного. Так, из материалов дела (характеристика, справка о поощрениях и взысканиях и т.д.) следует, что осужденный Ж. поощрялся не только непосредственно перед обращением в суд с ходатайством о своем условно-досрочном освобождении, но на протяжении всего срока отбытой им части наказания, что свидетельствует об искреннем желании Ж. исправиться, а не только выйти на свободу. Таким образом, анализ имеющихся у осужденного Ж. поощрений и взысканий полностью опровергает утверждение прокурора о том, что «при вынесении постановления судом неправильно дана оценка примерности поведения осужденного Ж. за весь период отбывания наказания». 4. Ходатайство Общественной наблюдательной комиссии Ленинградской области по осуществлению общественного контроля за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и содействия лицам, находящимся в местах принудительного содержания о предоставлении условно-досрочного освобождения осужденному Жукову М.В. (том 1, л. д.: 71). Наличие указанного ходатайства свидетельствует о констатации обществом, в лице указанной комиссии, факта исправления осужденного Ж. Однако прокурор не принял во внимание и не дал соответствующей правовой оценки мнению целой организации, работающей на основе Федерального закона от 10 июня 2008 г. № 76-ФЗ «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания», что свидетельствует о необъективной позиции и пренебрежительном отношении прокурора к соблюдению прав человека. 5. Позиция осужденного Ж. в судебном заседании при рассмотрении его ходатайства об условно-досрочном освобождении свидетельствует об осознании им своей вины и глубоком раскаянии, изменении его мировоззрения и желании исправиться не только на словах, но и на деле путем примерного поведения, общественно-полезного труда, получения образования и помощи другим осужденным, встать на путь исправления. За время, проведенное в колонии, он окончил 4 профессиональных училища и Московский институт управления и права по специальности «финансы и кредит» (том 1, л. д.: 108– 109). 6. Возражения осужденного Ж. на апелляционное представление прокурора от 11 августа 2015 г. (том 1, л. д.: 132–135) также представляют убедительные аргументы в пользу правильности принятого судом решения. Во-первых, в своих возражениях Ж. справедливо указывает на отсутствие в доводах прокурора указания на нарушение судом каких-либо норм Закона при принятии решения о его условно-досрочном освобождении. Во-вторых, Ж. путем анализа ст. 9 УИК РФ и позиции Верховного Суда РФ относительно судебной практики условно-досрочного освобождения раскрывает сущность понятия исправления, дает аргументированную трактовку ряду оценочных категорий, что свидетельствует о достаточно высоком уровне его правосознания и понимания роли Закона в обществе. www.yourpress.ru В-третьих, Ж. приводит конкретные и убедительные факты, свидетельствующие о позитивном характере изменений своего поведения (работа, учеба и т.п.). В-четвертых, Ж. справедливо указывает на невыполнение прокурором требований УПК РФ (п. 4 ч. 1 ст. 389.6) о том, что апелляционное представление должно содержать доводы лица, подавшего апелляционное представление, с указанием оснований, предусмотренных ст. 389.15 УПК РФ (том 1, л. д.: 132–135). Таким образом, перечисленные обстоятельства, подтверждающие факт исправления Ж., как того требует ст. 9 УИК РФ, достоверно установлены, закреплены материалами судебного производства и всесторонне исследованы судом, что дает все основания для признания законным и обоснованным решения Тосненского городского суда Ленинградской области об условно-досрочном освобождении Ж. С учетом изложенного сделанное прокурором в апелляционном представлении утверждение о том, что «суд не в полной мере исследовал данные о личности Ж., неверно установил и оценил обстоятельства, способствующие или препятствующие применению к последнему условно-досрочного освобождения, не учел заключения прокурора, возражавшего против удовлетворения ходатайства в отношении Ж.» (том 1, л. д.: 121), свидетельствует о предвзятой позиции прокурора, который, не представляя скольконибудь весомых доводов, игнорирует установленные и в соответствии с Законом доказанные по делу обстоятельства, пытается исказить существо дела, чем препятствует реализации законного и справедливого решения. Кроме того, утверждение прокурора на то, что суд не учел его заключения, в котором он возражал против удовлетворения ходатайства в отношении Ж., не соответствует действительности. Так, в своем постановлении на листе дела № 113 суд полностью приводит речь прокурора, произнесенную им в судебном заседании (см. протокол судебного заседания – том 1, л. д.: 110), а также дает соответствующую правовую оценку указанной позиции прокурора (том 1, л. д.: 114). Таким образом, при проведении судебного заседания и принятии решения об условнодосрочном освобождении Ж. суд учел позицию Пленума Верховного Суда РФ, изложенную в п. 20 постановления от 21 апреля 2009 г. № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания»: «В ходе судебного заседания подлежат исследованию обстоятельства, имеющие значение для разрешения вопроса о применении к осужденному условно-досрочного освобождения от отбывания наказания или замене ему неотбытой части наказания более мягким видом наказания. При этом решение должно быть законным, обоснованным и мотивированным, содержать подробное обоснование выводов, к которым суд пришел в результате рассмотрения ходатайства об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания или представления о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания». Следует заметить, что из анализа речи прокурора следует, что его позиция противоречива и непоследовательна. Так, прокурор констатирует, что: «осужденный встал на путь исправления», однако игнорирует свой же вывод и просит суд отказать в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении Ж. В данном случае элементарные нормы приличия вынуждают оставить этот факт без последующих комментариев, чтобы не ставить под сомнение не только указанный вывод, но и адекватность приведенного образа мышления. Последний довод прокурора о том, что «наличие практики предоставления условнодосрочного освобождения осужденным, недостаточно зарекомендовавшим себя с положительной стороны, может негативно сказаться на отношении спецконтингента ФКУ ИК-4 к труду, учебе и соблюдению установленных требований режима исправительного учреждения, сформировать у осужденных неправильные приоритеты, противоречащие целям исправления», основан на несправедливом утверждении того, что осужденный Ж. недостаточно зарекомендовал себя с положительной стороны. www.yourpress.ru Кроме того, если принимать во внимание указанный прокурором воспитательный фактор, влияющий на стимулирование у спецконтингента (т.е. осужденных) правопослушного поведения, то рассматриваемый юридический факт условно-досрочного освобождения Ж. несомненно имеет огромное воспитательное значение для осужденных, поскольку оказание доверия таким, как Ж., служит в первую очередь интересам общества. Пример условно-досрочного освобождения Ж. поможет другим осужденным обрести веру в справедливость, соблюдать установленные законом правила поведения и стремиться исправиться. Отказ в доверии таким, как Ж., однозначно станет отрицательным примером и повлечет огромный вред для общества, поскольку лишит надежды многих осужденных на возможность условно-досрочного освобождения для тех, кто искренне желает исправиться в надежде на возвращение к полноценной жизни в свободном обществе. Исходя из материалов дела можно сделать вывод, что суд при принятии решения об условно-досрочном освобождении Ж. учел позицию Пленума Верховного Суда РФ, изложенную в п. 6 постановления от 21 апреля 2009 г. № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания»: «В практике судов не должно быть случаев как необоснованного отказа в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания осужденных, не нуждающихся в полном отбывании назначенного судом наказания, так и необоснованного освобождения от отбывания наказания». Таким образом, следует признать, что на примере Ж. наиболее полно реализованы установленные законом цели об исправлении осужденного. Данный факт также свидетельствует о положительных изменениях в пенитенциарной и судебной системах, выраженных в отказе от исключительно репрессивной роли и осуществления только карательной функции. Взвешенное и обоснованное решение суда об условно-досрочном освобождении Ж. полностью отвечает требованиям справедливости и законности, способствует развитию идеалов гуманизма в правовом демократическом государстве. Изучение материалов дела позволяет сделать следующие выводы: 1. Цель – исправление Ж. в соответствии с требованиями ст. 9 УИК РФ – достигнута. 2. Решение Тосненского городского суда Ленинградской области от 3 августа 2015 г. об условно-досрочном освобождении Ж. от отбытия наказания является обоснованным и законным. 3. Апелляционное представление прокурора от 11 августа 2015 г. об отмене решения суда об условно-досрочном освобождении Ж. основано на предвзятой оценке доказательств, не соответствует установленным материалами дела обстоятельствам, составлено с явным и грубым искажением фактов и потому не подлежит удовлетворению. На основании вышеизложенного и в соответствии со ст. 53, 119–122, 271, 389.13, 389.20 УПК РФ ПРОШУ: 1. Постановление Тосненского городского суда Ленинградской области от 2015 г. по делу № … /15 оставить без изменения, апелляционное представление без удовлетворения. 2. Данное выступление в апелляции приобщить к материалам настоящего дела. Адвокат Балковая Валентина Ивановна____________________________ «___» _____________2015 года www.yourpress.ru Также необходимо особо обратить внимание на Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 ноября 2015 г. № 51 «О внесении изменений в постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2009 года № 8 “О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания” и от 20 декабря 2011 года № 21 “О практике применения судами законодательства об исполнении приговора”». В частности, в нем установлено следующее: – характер и степень общественной опасности совершенного осужденным преступления, в том числе его тяжесть и последствия, не могут являться основаниями для отказа в удовлетворении ходатайства об УДО из мест лишения свободы; – наличие у осужденного взысканий само по себе не может свидетельствовать о том, что он нуждается в дальнейшем отбывании назначенного судом наказания. Разрешая этот вопрос, следует учитывать конкретные обстоятельства, тяжесть и характер каждого допущенного осужденным нарушения за весь период отбывания наказания, а не только за время, непосредственно предшествующее рассмотрению ходатайства или представления, данные о снятии или погашении взысканий, время, прошедшее с момента последнего взыскания, последующее поведение осужденного и другие характеризующие его сведения; – при рассмотрении вопросов об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания и о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания суд не вправе высказывать суждение о незаконности и необоснованности примененных к осужденному взысканий и поощрений; – если в судебном заседании установлено, что осужденным принимались меры к возмещению причиненного преступлением вреда (материального ущерба и морального вреда), однако в силу объективных причин вред возмещен лишь в незначительном размере, то суд не вправе отказать в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания или в замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания только на этом основании; – при решении вопроса об освобождении лица от наказания определяющее значение имеет установление судом наличия у осужденного тяжелой болезни, препятствующей отбыванию им назначенного наказания. Рассматривая соответствующее ходатайство осужденного, суд не только оценивает медицинское заключение специальной медицинской комиссии или учреждения медико-социальной экспертизы с учетом Перечня заболеваний, препятствующих отбыванию наказания, утвержденного постановлением Правительства РФ от 6 февраля 2004 г. № 54, но и принимает во внимание иные обстоятельства, имеющие значение для разрешения ходатайства по существу. Суд не вправе отказать в принятии ходатайства осужденного об освобождении от наказания в связи с болезнью, направленного им непосредственно в суд, из-за отсутствия документов (заключения медицинской комиссии или учреждения медико-социальной экспертизы, личного дела осужденного), которые обязана представить администрация учреждения или органа, исполняющего наказание. В таких случаях суду следует направить копию ходатайства осужденного в учреждение или орган, исполняющий наказание, для последующего незамедлительного представления администрацией (должностным лицом) в суд соответствующих материалов. Таким образом, досрочному освобождению улучшают условия. В Совете Федерации недавно предложили дифференцировать в зависимости от тяжести преступления сроки, по истечении которых осужденный имеет право просить об УДО. При принятии решения по УДО суды должны руководствоваться данными о снятии или погашении взысканий, времени с момента последнего взыскания, последующем поведении осужденного. Законность наложения взысканий не должна становиться предметом рассмотрения судов. «При рассмотрении вопросов об условно-досрочном www.yourpress.ru освобождении от отбывания наказания и о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания суд не вправе высказывать суждение о незаконности и необоснованности примененных к осужденному взысканий и поощрений», – указывают в Верховном Суде РФ. www.yourpress.ru