Светлана Мальцева, адвокат АБ «Забейда и партнеры»

В СИТУАЦИИ ПРАВОВОЙ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ

Пробелы действующего законодательства

В статье Алины Емельяновой «Без разрешения на сделку» (см. «АГ». 2018. № 2 (259)) сформулирован ряд проблем, связанных с реализацией права на совершение гражданско-правовых сделок лицами, содержащимися под стражей. В настоящей статье автор дополняет перечень обозначенных вопросов, требующих разрешения. Речь идет о необходимости создания механизма контроля за действиями следователя, рассматривающего ходатайство о разрешении на участие в сделке, разработки процессуальной формы, в которой следователь должен давать согласие, порядка и формы такого разрешения и др. Проблема, поднимаемая автором в статье, на мой взгляд, является очень актуальной в настоящее время в связи с увеличившимся количеством уголовных дел, возбуждаемых по признакам состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, в том числе и в отношении лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью. При этом ни для кого не секрет, что до сих пор в отношении указанной категории лиц, несмотря на прямой запрет, установленный законом, продолжает избираться мера пресечения, связанная с содержанием под стражей. И даже некоторое изменение текущей судебной практики, связанное с увеличением числа домашних арестов в отношении предпринимателей, не может существенным образом изменить ситуацию, так как в данном случае предприниматель все равно находится в изоляции и не может полноценно руководить деятельностью юридического лица, а также заключать гражданско-правовые сделки иного характера. В связи с этим наибольшую важность, на мой взгляд, приобретает разработка механизма контроля за действиями следователя, к компетенции которого отнесено рассмотрение ходатайства о разрешении на участие в сделке (выдаче доверенности), поскольку отсутствие такого механизма, как справедливо заметила автор, зачастую приводит к злоупотреблениям. Равно как и отсутствие сколь-нибудь определенных критериев, по которым можно определить, насколько отказ следователя в выдаче запрашиваемого разрешения законен и обоснован. При этом отсутствие указанных критериев позволяет судам, рассматривающим жалобы на действия следователя в порядке ст. 125 УПК РФ, не изучая жалобу по существу, ограничиваться общими фразами о процессуальной самостоятельности следствия. Также, на мой взгляд, необходимо решить вопрос о процессуальной форме, в которой следователь должен давать согласие на проведение сделок лицом, находящимся под стражей, так как, на мой взгляд, согласие, выраженное в форме постановления об удовлетворении ходатайства, не отвечает требованиям действующего законодательства, а отсутствие такой формы, установленной законом, также может привести к правовой неопределенности, особенно в вопросах признания недействительной сделки, совершенной без данного согласия. Затрагиваемый вопрос является до сих пор дискуссионным, так как в силу положений п. 1 ст. 168 ГК РФ сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, по общему правилу является оспоримой. Поэтому отсутствие согласия следователя на совершение сделки теоретически может являться основанием для признания сделки недействительной. В силу положений ст. 173.1 ГК РФ сделка, совершенная без согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, необходимость получения которого предусмотрена законом, является оспоримой, если из закона не следует, что она ничтожна или не влечет правовых www.yourpress.ru 2 последствий для лица, управомоченного давать согласие, при отсутствии такого согласия. Она может быть признана недействительной по иску такого лица или иных лиц, указанных в законе. Статья 29 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» устанавливает, что подозреваемые и обвиняемые имеют право с разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, и в порядке, установленном Правилами внутреннего распорядка, участвовать в гражданско-правовых сделках через своих представителей или непосредственно, за исключением случаев, предусмотренных УПК РФ. Однако при этом также не регламентирует ни форму такого разрешения, ни конкретный порядок его получения, ни конкретные обстоятельства, при наличии которых такое разрешение получено быть не может. Между тем разрешение на участие в сделках и согласие на саму сделку – не однородные правовые понятия. К тому же законом не определено, относится ли согласие следователя на совершение сделки к тому типу согласий, отсутствие которого влечет недействительность сделки, в отличие, например, от согласия органов опеки. Более того, вынесение постановления об удовлетворении ходатайства по своему правовому содержанию не тождественно согласию на совершение сделки, указанному в ст. 173.1 ГК РФ, что приводит к правовой неопределенности при разрешении споров и не позволяет дать однозначный ответ о недействительности сделки ввиду отсутствия разрешения следователя на участие подозреваемого (обвиняемого) в подобной сделке. Поэтому отсутствие четко определенной формы такого согласия, отнесение его к числу обязательных элементов, необходимых для признания сделки законной, на мой взгляд, является серьезным пробелом действующего законодательства и требует дальнейшей работы в этом направлении. Ну и, конечно, то, что законодателем не урегулирован вопрос разделения правового статуса физического лица, находящегося под стражей, и этого же лица, являющегося единоличным исполнительным органом юридического лица, а также отсутствие значительного объема наработанной судебной практики по этому вопросу порождает, к сожалению, ситуацию правовой неопределенности, которая, как и в случае с фактически никак законодательно не ограниченным правом следователя отказать в даче согласия на участие в гражданско-правовых сделках лицу, содержащемуся под стражей, может привести к злоупотреблению органами предварительного следствия своими полномочиями. www.yourpress.ru

Евгений Рубинштейн, советник ФПА РФ

ЦЕННОСТЬ ПОИСКА

Решение проблем требует как аргументов в интересах арестованных, так и законодательных изменений

В статье Алины Емельяновой «Без разрешения на сделку» (см. «АГ». 2018. № 2 (259)) сформулированы проблемы реализации обвиняемыми (подозреваемыми), содержащимися под стражей, права на совершение гражданско-правовых сделок. Автор настоящей статьи, отмечая их актуальность, а также ценность приведенного описания процедуры удостоверения доверенностей на представление интересов обвиняемого и анализа судебной практики, уделяет внимание проблеме определения имущества, денежных средств и иных ценностей, в отношении которых могут быть совершены нотариальные действия, и дает оценку новеллам п. 3.1 ч. 4 ст. 46 и п. 9.1 ч. 4 ст. 47 УПК РФ. В статье автор поднял интересные и ранее не изученные проблемы реализации обвиняемыми (подозреваемыми), содержащимися под стражей, права на совершение гражданско-правовых сделок. В последнее время государство предпринимает попытки сформировать законодательную базу, которая бы позволила лицам, содержащимся под стражей, участвовать в гражданском обороте и совершать сделки. Подтверждением тому являются законодательные новеллы п. 3.1 ч. 4 ст. 46 и п. 9.1 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, предусматривающие право обвиняемого (подозреваемого), в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу или домашнего ареста, иметь свидания без ограничения их числа и продолжительности с нотариусом в целях удостоверения доверенности на право представления интересов обвиняемого в сфере предпринимательской деятельности. При этом запрещается совершение нотариальных действий в отношении имущества, денежных средств и иных ценностей, на которые может быть наложен арест в случаях, предусмотренных УПК РФ. Несмотря на «революционный» характер приведенных новелл, все же следует отметить, что они направлены на предоставление дополнительных гарантий обвиняемым (подозреваемым), имеющим интересы в сфере предпринимательской деятельности, и не охватывают другие случаи участия арестованных в гражданско-правовых сделках. Коллега раскрыла как раз наиболее неурегулированные вопросы участия обвиняемых (подозреваемых), не являющихся предпринимателями и не входящих в органы управления юридическими лицами. Описание процедуры удостоверения доверенностей и приведение судебной практики, очерчивающей основания для отказа в удовлетворении соответствующих ходатайств, имеет ценное значение для адвокатов. Не меньшую ценность имеют и проблемы, обнаруженные автором в процессе исследования данной темы. В продолжение анализа о недостатках нормативного регулирования можно выделить и процедурную проблему определения имущества, денежных средств и иных ценностей, в отношении которых могут быть совершены нотариальные действия. Законодатель сформулировал диспозицию таким образом, что использовал конструкцию вероятности в определении имущества, в отношении которого могут быть совершены нотариальные действия. Очевидно, что нотариус, приглашенный для совершения нотариальных действий, не имеет процессуальных полномочий и соответствующей информации для определения имущества, на которое потенциально может быть наложен арест. Поэтому такая конструкция не вносит ясности и, как бывает в таких случаях, используется произвольно должностными лицами. В интересах адвокатского сообщества продолжить исследование данной темы и сосредоточиться не только на поиске проблем, но и более активно предлагать их решение, формулируя как аргументы в интересах арестованных, так и законодательные изменения. www.yourpress.ru