Противоправное насилие в отношении несовершеннолетних является вполне реальной и большой социальной проблемой. Она очень многообразна, что определяется разными видами этого феномена, степенью его экспрессии, биологической и социальной феноменологией детского и подросткового возраста, большой латентностью подобных правонарушений и неоднозначностью отношения общества к ним, явной недостаточностью педагогической и юридической превенции, очевидными лакунами в законотворчестве и правоприменении. Автор статьи обозначает эти аспекты, многие из которых в той или иной мере относятся к сфере медицины, включая такие ее разделы, как психология и судебная медицина, и обосновывает необходимость привлечения к получению и анализу специфической информации профильных специалистов.
Читайте также комментарии к данному материалу врача-судмедэкспертаМихаила Денисова.
Домашнее насилие – система поведения
В настоящее время не существует общепринятой дефиниции «домашнее насилие». Это широко применяемое понятие еще ожидает единого определения, выработанного специалистами и принятого общественными институтами. Более того, сам термин «домашнее насилие» не является общепринятым, его литературными синонимами служат «семейное насилие» и «бытовое насилие», которые могут выступать как ведущие применительно к особым коллективам. В определенной мере сюда же может примыкать и буллинг, проявляющийся, например, в субсоциумах интерната, детского дома или летнего оздоровительного лагеря.
Терминологическая неопределенность базового понятия свидетельствует о незавершенности научного осмысления и практического правоприменения в широкой области проблем, связанных с домашним насилием.
Особенностью домашнего насилия, в отличие от семейного конфликта, является его повторяемость. Считается, что семейный конфликт носит локализованный, разовый, внесистемный характер. Конфликт обычно основан на некой конкретной проблеме, которую можно разрешить. Домашнее насилие, напротив, имеет системную основу и состоит из взаимоувязанных эпизодов, следующих друг за другом. По мнению психологов, основная сила, движущая обидчиком, – стремление установить полную власть над партнером, членами семьи. Семейное насилие – это система поведения одного человека для сохранения власти и контроля над другим человеком.
Признак систематичности считается индикатором, отличающим домашнее насилие от единичного эпизода конфликтной ситуации в семье. Американский психолог, специалист по проблеме домашнего насилия Ленор Уолкер (Lenore Edna Walker) в книге «Избитая женщина» (The Battered Women, 1979; Publisher: William Morrow Paperbacks, 1980) указывает, что семейный конфликт может попасть в категорию домашнего насилия, если хотя бы
дважды повторилась ситуация, связанная с использованием насильственных методов.
Виды домашнего насилия
В специальной литературе обычно выделяют четыре вида домашнего насилия: физическое, сексуальное, психологическое и экономическое. Для внесения терминологической ясности кратко охарактеризуем каждый из них.
1. Физическое насилие – вызывание у жертвы «телесных страданий». Оно включает в себя не только причинение физической боли, вплоть до телесных повреждений, но и лишение еды, питья, сна, приемлемых условий обитания, необходимой медицинской помощи и т. п. Сюда же относят принуждение к употреблению алкоголя или наркотиков либо вручение этих веществ детям, не сознающих пагубности и противоправности их приема.
2. Сексуальное насилие – определяется как любые сексуальные действия против закона, охраняющего сексуальную неприкосновенность детей.
3. Психологическое (эмоциональное; моральное) насилие – в общем виде: давление на психику ребенка: унижение, оскорбление, контроль поведения, ограничение круга общения, вплоть до изоляции, контроль сознания («промывание мозгов»), угрозы причинения насилия в том числе близким людям или домашним животным и т.п.
4. Суть экономического насилия достаточно понятна из его наименования. Практически оно не имеет прямого отношения к предмету судебно-медицинских и судебно- психологических познаний. Однако некоторые его разновидности могут тесно примыкать к одному или нескольким вышеуказанным видам домашнего насилия: лишение ребенка еды, склонение к совершению сексуальных действий, запрет на получение образования и т. п.
Комплексность характера домашнего насилия
Анализ литературы и опыт практической работы указывают, что домашнее насилие почти всегда комплексно.
Чаще сочетаются физическое и психологическое насилие. Нередко, в том или ином виде, к ним присоединяется насилие экономическое.
Сексуальное насилие, в силу его специфики, наблюдается заметно реже и может встречаться в изолированном виде. Например, в форме «добровольного» сексуального сожительства подростка с взрослым членом семьи или педофильских «игр» с малолетним ребенком.
Значительно реже бывают случаи сочетания физического и сексуального насилия. Такие проявления более ярки в своей манифестации, поэтому чаще попадают в поле зрения юристов. В то время как масса эпизодов изолированного сексуального насилия – скрытые преступления.
Комплексный характер домашнего насилия в отношении детей, как показывает практика, побуждает юриста задействовать в решении связанных с таким насилием проблем двух субъектов: врача и психолога. Потому что подобные случаи в основной массе изначально малоочевидны: сосредоточившись лишь на правовых аспектах, можно легко и безвозвратно упустить медицинские проблемы и вовсе не увидеть психологические, раскрытие которых нередко приводит к обнаружению многоэпизодности и многосоставности деяния.
В подобных случаях «врач» и «психолог» – собирательные и лабильные ситуационно обусловленные определения. Так же, как объем и характер услуг, оказываемых ими для юридических нужд.
Например, в случае сочетанного психологического и экономического насилия в отношении ребенка может оказаться достаточным формальный осмотр участковым педиатром с целью удостоверения отсутствия телесных повреждений, дефицита массы тела и клинических признаков белково-витаминной недостаточности. При этом компетентное участие психолога, знакомого с работой в правовой среде, способно многократно количественно и качественно усилить аргументацию в деле.
Напротив, при физическом насилии роль врача может оказаться решающей. Так, в одном из дел мать ребенка, преследуя собственные неблаговидные цели, пыталась обвинить отца в избиении сына ремнем. Фактически же это она после общения отца с ребенком нанесла последнему кровоподтеки ягодиц путем «засосов». После чего обратилась в травмпункт, где врач выдал ей справку с указанием диагноза: «Множественные кровоподтеки ягодиц». Лишь инициированный адвокатом осмотр ребенка судебно-медицинским экспертом позволил установить несоответствие особенностей повреждений версии обвинения.
Юрист должен понимать необходимость не только привлечения к получению и анализу специфической информации профильных специалистов, но и оценки адекватного поставленной задаче уровня их компетенции. Так, при выявлении участковым педиатром дефицита массы тела ребенка целесообразно не удовлетворяться лишь записью роста и веса в медицинской карте, а инициировать углубленное медицинское исследование с участием нескольких специалистов (например, педиатра, гастроэнтеролога, эндокринолога, врача клинической лабораторной диагностики и др.). Малый рост и вес могут быть истолкованы в суде как проявление физиологически грацильного телосложения (микросоматик), но в сочетании с доказательно установленными при клинико-лабораторном обследовании признаками алиментарной (пищевой) белково-витаминной недостаточности они окажутся надежным аргументом ненадлежащего исполнения родительских обязанностей.
Полагаю, что нет необходимости подробно раскрывать различия названий «Заключение эксперта» и, например, «Акт судебно-медицинского обследования». Процессуальные отличия очевидны, методические – отсутствуют: независимо от наименования и правового статуса документа любое положение выводов должно быть обосновано данными исследования и соответствовать научным положениям.
Разумеется, далеко не все случаи домашнего насилия требуют назначения экспертизы, тем более нескольких разнородных экспертиз. Иногда профессионализм юриста может проявиться именно в эффективном сосредоточении на кратчайшем пути к цели, без траты ресурсов (например, времени) на углубленное исследование не нуждающихся в нем массивов информации. Устная либо краткая письменная консультация специалиста может быть достаточным и малозатратным для юриста способом разобраться в специфической фактологии. С помощью этого простого способа юрист может решить вопрос о целесообразности инициирования дальнейшего исследования, о необходимом наборе вопросов, материалов и специалистов для достижения конкретной цели.
Правовая оценка выводов эксперта
Отдельно нужно упомянуть о такой неоднозначно понимаемой форме работы специалистов, как создание «рецензии», т.е. правовой оценки сделанных экспертом выводов. Вероятно, она имеет право на существование, но только в узких целевых рамках, как источник критической аргументации, которую адвокат может изложить в обоснование своего несогласия с заключением эксперта. По сути ничем не отличаясь от устного разъяснения специалистом адвокату недостатков экспертизы, она представляет собой информацию претензионного свойства. Не более того. В редких случаях, когда дефекты экспертизы крайне велики и ясны неспециалисту при простом указании на них, форма рецензии может оказаться процессуально эффективной. Чаще же она неплодотворна: фиксация недостатков чужой позиции – не синоним полноценного проявления собственной и ее достоинств.
Мой опыт позволяет утверждать, что рациональнее абсолютно абстрагироваться от оспариваемых выводов и генерировать свои. Например, в «Акте судебно-медицинского обследования» или других письменных формах, существующих в экспертных учреждениях, легально оказывающих профильные услуги гражданам. Адвокат, в частности, имеет возможность представить специалисту копию заключения эксперта из дела. В этом материале есть исследовательская часть, в которой эксперт либо комиссия экспертов изложили данные выполненных исследований. На основании этого (и только этого!) массива данных были сделаны выводы экспертизы. Специалист, исследуя те же сведения, принципиально может: а) дать аналогичный вывод; б) прийти к иному выводу; в) установить, что данные недостаточны для разрешения конкретного вопроса. Кроме того, есть возможность получить ответы на вопросы, не поставленные на разрешение экспертизы, специалист может выявить информацию, имеющую значение в процессе, но не указанную в выводах экспертизы. В таком случае возникает структурное единообразие документов: заключения эксперта и акта обследования, причем их исследовательская часть строго тождественна. Различаться документы могут лишь в выводной части, качество которой целиком зависит от уровня профессиональной подготовки авторов и тщательности аргументации. «Рецензию» корректнее оставить суду. При большой необходимости в выводы может быть внесен элемент аргументированной критики отдельных положений исходного документа. Но это не должно быть самоцелью и может практиковаться лишь в особых случаях: при выявлении искажения фактологии, подмены понятий и других грубых дефектах самих основ экспертной работы.
Ясно изложенные, солидно мотивированные и логичные выводы способны дать юристу гораздо больше действительно нужной аргументации, чем простое перечисление реальных или мнимых недостатков, свойственное «рецензии».