Новые нормы – новые реалии
Рассмотрение оснований для привлечения контролирующих лиц к ответственности за вмешательство в деятельность организации и невозможность погашения ею долгов, т.е. круга фактов, подлежащих доказыванию в судебном процессе в отношении контролирующих лиц, – задача чрезвычайно актуальная. Автор подходит к ней в свете нововведений в законодательство, коренным образом изменивших институт субсидиарной ответственности, причем не столько по форме, сколько по содержанию. Он считает, что конверсия доказательственных презумпций, интерпретационных норм прямо влияет на бремя доказывания, а также на правовые и имущественные последствия для кредиторов и лиц, которых управляющие и кредиторы считают контролирующими. Это первая статья из авторского цикла публикаций, посвященного разбору оснований ответственности контролирующих организацию лиц при невозможности погашения такой организацией долгов перед кредиторами.
Генезис
В 2017 г. в Федеральный закон от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) Федеральным законом от 29 июля 2017 г. № 266-ФЗ (далее – Закон № 266-ФЗ) введена глава III.2. «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве» (далее – Глава III.2.).
Изначально такое введение не предполагалось, однако ко второму чтению в 2017 г. Глава III.2 появилась в качестве поправок Правительства РФ к проекту Закона № 266-ФЗ. Обусловлены они были, по краткому мнению Правительства, следующим: «…Поправки к законопроекту направлены на совершенствование и систематизацию норм о субсидиарной ответственности. В частности, уточняются определение контролирующего должника лица, исключающее привлечение к субсидиарной ответственности не определявших деятельность должника лиц, основания возникновения субсидиарной ответственности (в результате невозможности полного погашения требований кредиторов или несвоевременной подачи заявления должника, за нарушение законодательства о банкротстве)»1.
Правительство России также разъяснило: определен круг лиц, имеющих право на подачу заявления о привлечении к субсидиарной ответственности; предусматривается детализация процедуры распределения между кредиторами прав требования; вводятся нормы, материально стимулирующие арбитражных управляющих добиваться результативного привлечения к субсидиарной ответственности в виде реального возмещения ущерба кредиторам; устанавливается норма о том, что принятие обеспечительных мер в отношении субсидиарного ответчика возможно только в состязательном процессе с вызовом сторон2.
Эти нововведения коренным образом изменили институт субсидиарной ответственности (с чем согласны многие авторы3), и, скорее, не столько по форме, сколько по существу; они принимались именно с целью увеличения эффективности пополнения конкурсной массы должника и расчетов с кредиторами – ведь и поныне требования незалоговых кредиторов реально удовлетворяются лишь в 5%-ном размере, а залоговых – приблизительно только в 17%.
При этом ранее существовавшая ст. 10 Закона о банкротстве позволяла удовлетворять лишь 25% требований управляющих и кредиторов о привлечении к субсидиарной ответственности. Комментаторы (Ю. Тай, А. Костоваров) справедливо указывали на явную неэффективность предыдущей редакции норм о субсидиарной ответственности для цели восстановления конкурсной массы должника и расчетов с кредиторами4.
Поэтому рассмотрение оснований для привлечения контролирующих лиц к ответственности за вмешательство в деятельность организации и невозможность погашения ею долгов, т. е. круга фактов, подлежащих доказыванию в судебном процессе в отношении контролирующих лиц, является сверхактуальным. Изменение доказательственных презумпций, интерпретационных норм прямо влияет на бремя доказывания, а также на правовые и имущественные последствия для кредиторов и лиц, которых управляющие и кредиторы считают контролирующими.
Подробные разъяснения новым нормам были даны в постановлении Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление № 53) и в письме ФНС России от 16 августа 2017 г. № СА‑4–18/16148@ «О применении налоговыми органами положений главы III.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ» (далее – Письмо ФНС о Главе III.2 Закона о банкротстве).
При этом многие авторы в достаточной мере осветили вопросы, связанные с отнесением тех или иных лиц к контролирующим, в связи с чем останавливаться на этом в настоящей публикации нецелесообразно5.
Следует определить, что предметом рассматриваемого института ответственности является (здесь уместно привести без изменений позицию О. Р. Зайцева), по существу, определенный деликт – вмешательство лица, фактически контролировавшего организацию, в ее обязательства таким образом, чтобы она не смогла их исполнить6. Поэтому в классификацию видов и форм такой ответственности включены и иные, не только чисто «банкротные», основания ответственности контролирующих организацию лиц при невозможности погашения такой организацией долгов перед кредиторами.
Таким образом, в настоящее время российским законодательством предусмотрены разнообразные основания рассматриваемой ответственности, наиболее яркой из которых является субсидиарная.
Виды ответственности
Основания ответственности за долги бизнеса следует классифицировать по видам и по формам привлечения к ней. Таких форм две – в рамках дел о банкротстве должников и внебанкротные (аналогично с оспариванием сделок по банкротным основаниям – конкурсное оспаривание и внеконкурсное).
1. Основания ответственности за долги бизнеса в рамках дел о банкротстве юридических лиц:
а) субсидиарная ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов (ст. 61.11 Закона о банкротстве);
б) субсидиарная ответственность за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника (ст. 61.12 Закона о банкротстве);
в) ответственность за нарушение банкротного законодательства (ст. 61.13 Закона о банкротстве);
г) ответственность за убытки, причиненные должнику, по основаниям, предусмотренным корпоративным законодательством (ст. 61.20 Закона о банкротстве). Фактически это основание консолидирует («вбирает в себя») основания возмещения убытков, причиненных контролирующим лицом должнику, по чисто корпоративным основаниям (по ст. 53.1 ГК РФ), ст. 71 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон об АО), ст. 44 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон об ООО).
2. Основания ответственности за долги бизнеса вне рамок дел о банкротстве юридических лиц
Особенность этой формы привлечения к ответственности за долги бизнеса заключается не в каких-то ключевых материально-правовых моментах (кроме известных общих вопросов соотношения предметов доказывания по делам о взыскании убытков и о привлечении к субсидиарной ответственности), а в существенном изменении процессуальной формы и интерпретации известных фактов, подлежащих доказыванию (и введении дополнительных доказательственных фактов при сохранении основного предмета доказывания). Такие судебные процессы проходят со значительными модификациями, изъятиями и дополнениями, предусмотренными соответствующими «небанкротными» нормами права.
а) «Упрощенная» субсидиарная ответственность. По смыслу п. 3 и 4 ст. 61.14 Закона о банкротстве при прекращении производства по делу о банкротстве на основании абз. 8 п. 1 ст. 57 того же Закона на стадии проверки обоснованности заявления о признании должника банкротом (до введения первой процедуры банкротства) заявитель вправе предъявить вне рамок дела о банкротстве требование о привлечении к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным ст. 61.11 и 61.12 этого Закона, если задолженность перед ним подтверждена вступившим в законную силу судебным актом или иным документом, подлежащим принудительному исполнению в силу закона. В этом случае иные лица не наделяются полномочиями по обращению в суд вне рамок дела о банкротстве с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности (п. 31 Постановления № 53).
Аналогичные положения предусмотрены и для уполномоченного органа (налогового органа) при возвращении ему заявления в связи с отсутствием надлежащих свидетельств, подтверждающих вероятность обнаружения в достаточном объеме имущества должника, за счет которого могут быть покрыты расходы по делу о банкротстве (п. 30 Постановления № 53).
Следовательно, «упрощенная» субсидиарная ответственность вбирает в себя: субсидиарную ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов; субсидиарную ответственность за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника; ответственность за причинение убытков (п. 3, 4 ст. 61.20 Закона о банкротстве);
б) субсидиарная ответственность на основании ч. 3.1 ст. 3 Закона об ООО. В соответствии с ч. 3.1 ст. 3 Закона об ООО исключение общества из единого государственного реестра юридических лиц в порядке, установленном федеральным законом о государственной регистрации юридических лиц для недействующих юридических лиц, влечет последствия, предусмотренные ГК РФ для отказа основного должника от исполнения обязательства.
В данном случае, если неисполнение обязательств общества (в том числе вследствие причинения вреда) обусловлено тем, что лица, указанные в п. 1–3 ст. 53.1 ГК РФ, действовали недобросовестно или неразумно, то по заявлению кредитора на таких лиц может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам этого общества.
в) ответственность контролирующих лиц за неисполнение контролируемой организацией налоговых обязанностей. У такой ответственности есть два подвида:
1) ответственность в виде возмещения убытков за неисполнение организацией налоговых обязанностей перед бюджетом (ст. 15, 393, 1064 ГК РФ; постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2017 г. № 39-П);
2) ответственность взаимозависимых лиц на основании ст. 45 НК РФ. Разумеется, каждое из перечисленных оснований нуждается в подробном рассмотрении. Надеюсь, мне удастся это сделать в дальнейших публикациях.
Предмет доказывания
Привлечение к субсидиарной ответственности – специальный правовой институт; более общим правовым институтом является гражданско-правовой институт возмещения убытков.
Ключевой проблемой в предмете доказывания по делам о привлечении контролирующих лиц является решение вопроса о соотношении общего предмета доказывания по делам о взыскании убытков и специального предмета доказывания по спорам о привлечении к субсидиарной ответственности, а также определение юридических фактов, подлежащих доказыванию непосредственно в спорах о привлечении к субсидиарной ответственности.
1. Предмет доказывания по делам о возмещении убытков
В п. 12 постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – Постановление № 25) разъяснено:
– по делам о возмещении убытков истец обязан доказать:
1) ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб;
2) факт нарушения обязательства или факт причинения вреда;
3) наличие убытков (п. 2 ст. 15 ГК РФ);
– лицо, нарушившее обязательство, обязано доказать:
1) отсутствие вины в таком нарушении (п. 2 ст. 401, п. 2 ст. 1064 ГК РФ).
Исходя из указанного толкования на лицо, нарушившее обязательство или причинившее вред, бремя доказывания своей невиновности возлагается только после того, как оно установлено.
В правовых позициях Конституционного Суда РФ (например, постановление КС РФ от 12 октября 2015 г. № 25-П), некоторых судебных актах Верховного Суда РФ (п. 82 постановления Пленума ВС РФ от 17 ноября 2015 г. № 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства»; определения Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 15 августа 2016 г. № 307-ЭС16–9567, от 20 октября 2017 г. № 308-ЭС17–15130, от 21 января 2015 г. № 309-ЭС14–8400), Арбитражного суда Московского округа (постановления Арбитражного суда Московского округа от 27 апреля 2018 г. по делу № А40–25710/17, от 22 декабря 2017 г. по делу № А40– 5509/17, от 27 октября 2017 г. по делу № А40–168660/16, от 18 октября 2017 г. по делу № А40–221523/16, от 12 октября 2017 г. по делу № А41–12809/17) воспроизводится ранее существующий подход: в предмет доказывания по спорам о взыскании убытков (состав правонарушения) входят такие условия, как совершение противоправных действий или бездействия (противоправность поведения причинителя вреда); возникновение убытков; причинно-следственная связь между противоправным поведением и возникшими убытками; подтверждение размера убытков.
Истец должен доказать противоправность действий ответчика, наличие и размер понесенных убытков, а также наличие прямой причинной связи между ними (в силу ст. 65 АПК Р Ф). Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство (п. 2 ст. 401 ГК РФ). По общему правилу лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (п. 2 ст. 1064 ГК РФ).
2. Предмет доказывания по делам о привлечении к ответственности контролирующих организацию лиц
Учитывая совокупность разъяснений, содержащихся в Постановлении № 53, и соотнеся их с разъяснениями по делам о взыскании убытков, можно сделать следующий вывод о совокупности фактов, подлежащих доказыванию по делам о привлечении контролирующих лиц к ответственности за долги бизнеса. Доказыванию подлежат:
1) факт того, кто является контролирующим лицом;
2) факт наличия неправомерных действий (бездействия) (нарушений, предусмотренных соответствующими положениями ст. 61.11, 61.12, 61.13, 61.20 Закона о банкротстве), совершенных контролирующим лицом, приведших к невозможности погашения требований кредиторов;
3) факт наличия негативных последствий в виде невозможности удовлетворения требований кредиторов;
4) причинно-следственная связь между действиями (бездействием) контролирующего лица и наступившим негативным последствием – невозможностью удовлетворения требований кредиторов.
Лицо, которое привлекается к ответственности, должно доказать отсутствие вины в невозможности полного погашения требований кредиторов.
Исходя из указанного толкования только после определения контролирующего лица на установленное лицо возлагается бремя доказывания своей невиновности. Кроме того, необходимо отметить, каким образом модифицируется предмет доказывания по спору о взыскании убытков в рамках обособленного спора о привлечении к субсидиарной ответственности в банкротном процессе.
Соотнося разъяснения, содержащиеся в п. 5–7, 16, 20 Постановления № 53, с разъяснениями, содержащимися в п. 12 Постановления № 25, можно сделать вывод о том, что для решения вопроса о взыскании убытков, причиненных юридическому лицу и несущественно повлиявших в дальнейшем на возникшее объективное банкротство должника, прежде всего, необходимо установить, кто является контролирующим лицом и допустил ли он действия или бездействие, нарушения, которые повлекли за собой возникновение убытков у юридического лица-должника.
1 Поправки Правительства к законопроекту, направленному на совершенствование правового регулирования процедур, применяемых в делах о банкротстве (7 июля 2017 г.) // Сайт Правительства РФ (http://static.government.ru/media/files/92r1wLLqkYV7DwEjPjjwInai51mm2fe9.pdf).
2 Там же.
3 См., например: Якушев Д. Ключевые нововведения. Институт субсидиарной ответственности подвергся существенной корректировке // «АГ». 2019. № 13 (294); Лотфуллин Р.К. Субсидиарная и иная ответственность контролирующих должника лиц при банкротстве. М., 2018.
4 Шесть проблем субсидиарной ответственности: как их решат поправки Правительства // Право.ру от 11 июля 2017 г. (https://pravo.ru/review/view/142574/); Проблемы субсидиарной ответственности. Правила игры // Коммерсантъ от 20 апреля 2017 г. (https://www.kommersant.ru/doc/3275862).
5 Лотфуллин Р. К. Указ. соч.; Якушев Д. Указ. соч.
6 Цит. по: Лотфуллин Р. К. Указ. соч.