Адвокатский запрос «в ловушке»

В настоящем комментарии к материалу Марии Прибытковой «Согласие пациента необходимо» (см. «АГ». 2019. № 20 (301)) автор, отмечая тактическую и стратегическую ценность правового заключения эксперта, указывает, между какими двумя законодательными положениями адвокатский запрос оказывается запертым в своеобразной «ловушке».

Тактическая его ценность обусловливается тем, что автор комментария подробно освещает вопрос о том, имеет ли адвокат право запрашивать и, соответственно, получать с помощью такого инструмента, как адвокатский запрос, в медицинских учреждениях (безотносительно того, являются ли они амбулаторными или стационарными) информацию о здоровье своего доверителя.

Представленный анализ существующего положения позволяет прийти к выводу о том, что идеальным вариантом является приложение к адвокатскому запросу надлежащим образом заверенного письменного согласия доверителя на выдачу информации или заверенной доверенности доверителя – для того, чтобы адвокат мог гарантированно получить требуемую (в интересах самого доверителя!) информацию.

В примере, в связи с которым дается комментарий, адвокат в соответствии с действующим законодательством РФ не может в итоге, по своему адвокатскому запросу, но без представления и приложения надлежащим образом заверенного согласия или доверенности получить информацию даже о здоровье своего доверителя.

Тем более, очевидно, адвокат лишен возможности получить информацию о состоянии здоровья иных лиц.

Разумеется, это существенно ограничивает возможности адвоката по сбору информации, носящей доказательственный характер, для обоснования заявляемой им правовой позиции в пользу доверителя. И это вызывает еще большую обеспокоенность вследствие того, что сейчас медицинские учреждения, как мне стало известно, иногда отказывают в выдаче медицинской документации даже самим своим пациентам: моя доверительница на прошлой неделе лично обратилась в городскую поликлинику в г. Москве с просьбой выдать лично ей заверенную копию ее амбулаторной медкарты – и ей отказались выдавать такую копию, сообщив, что предоставят ее только по запросу суда. Это – незаконный отказ поликлиники, но нам приходится принимать во внимание и такой возможный поворот событий.

То, что в приведенном в рассматриваемом комментарии случае адвокат предусмотрительно приложил письменное согласие своего доверителя на выдачу и предоставление ему (адвокату) сведений о его (доверителя) здоровье, показывает максимально ответственное отношение адвоката к выполнению своего профессионального долга, его максимальную предусмотрительность. Однако даже этого оказалось недостаточно. Из заметки не ясно, имелась ли у доверителя возможность выдать нотариально заверенное согласие; если такая возможность есть, адвокат будет вынужден организовать соответствующее оформление (что, помимо организационных сложностей, повлечет дополнительные расходы); если ее нет, ситуация заходит в тупик. С учетом упоминания того, что доверитель – это подзащитный адвоката, вероятнее всего, такой возможности у него нет или практически нет (в силу нахождения подзащитного в следственном изоляторе или в местах лишения свободы).

Стратегическая же ценность этого комментария заключается в том, что благодаря его публикации вновь привлекается внимание к проблеме адвокатских запросов, а конкретно – к проблеме невозможности получения с помощью адвокатских запросов информации, относящейся к сведениям с ограниченным доступом (ярким примером которых является врачебная тайна).

Адвокатский запрос оказывается запертым в своеобразной «ловушке» между двумя законодательными положениями. С одной стороны, ст. 6 и 6.1 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», предусматривающие обязанность организаций отвечать на него, являются специальной нормой по отношению к общим нормам законодательства РФ об охране здоровья граждан и потому имеет в правоприменении приоритет перед ними, следовательно, формально ответ должен быть дан даже вопреки инструкциям и приказам Министерства здравоохранения России. Но с другой стороны, в самом Законе об адвокатуре, в подп. 3) п. 4 упомянутой выше ст. 6.1, указано, что в предоставлении адвокату запрошенных сведений может быть отказано в том числе, если запрошенные сведения законом отнесены к информации с ограниченным доступом – и, следовательно, в соответствии с положениями самого Закона об адвокатуре ответ на адвокатский запрос, направленный на получение сведений, составляющих врачебную тайну, может быть выдан лишь при соблюдении правил, установленных в тех самых инструкциях и приказах Министерства здравоохранения России.

И становится очевидно, что врачебная тайна, введение которой призвано защищать сведения о состоянии здоровья граждан, тем самым может обратиться против самих этих граждан, лишая их возможности использовать эту информацию в своих интересах.

Такое положение недопустимо, ибо оно абсурдно. Должен быть найден равновесный баланс между сохранением врачебной тайны (а равно и всех иных охраняемых законом тайн) и возможностью применения адвокатского запроса. И чем чаще мы, адвокаты, будем обмениваться и положительными, и отрицательными примерами, связанными с истребованием информации с помощью адвокатских запросов (особенно – в печатной форме, благодаря «Адвокатской газете»), – тем быстрее мы сможем добиться положительных изменений на этом фронте.