Сергей Купрейченко, канд. юрид. наук, адвокат МКА «Каганер и партнеры»

Преступником является фальсификатор Неосмотрительные действия не образуют состава фальсификации

Анализируя рекомендации, как уменьшить риск привлечения судебных представителей к ответственности за фальсификацию доказательства, сформулированные в статье Дмитрия Загайнова «Фальсификация доказательства» (см. «АГ». 2018. № 15 (272)), и отмечая сложности их реализации, автор данного комментария к указанной статье акцентирует внимание на том, какие именно действия могут рассматриваться как фальсификация доказательств, ответственность за которую предусмотрена УК РФ, и в чем ее отличие от неосмотрительности. По мнению автора настоящей публикации, важнейшим условием добросовестной процессуальной деятельности судебного представителя должна быть его честность во взаимоотношениях с судом. Фальсификация доказательств является одним из наиболее опасных посягательств на законную деятельность органов правосудия. В этой связи вполне естественно, что при анализе проблематики неосмотрительного и недобросовестного поведения в процессе доказывания авторы затрагивают проблему фальсификации доказательств, которая является в некотором роде высшей степенью процессуальной недо 2 Таким образом, не проявивший должную осмотрительность представитель может невольно нарушить функционирование процессуальных институтов и тем самым повлиять на исход дела, но это не делает его преступником. Неосмотрительность и фальсификация различаются по содержанию объективной стороны, по форме вины и, что немаловажно, по степени общественной опасности. Как справедливо отмечает и сам автор статьи, Конституционный Суд РФ уже указал на необходимость установления всех признаков соответствующего состава преступления, включая наличие умысла на фальсификацию доказательств и его направленность непосредственно на нее. По этой причине даже несоблюдение предлагаемых автором способов минимизации рисков не может сделать судебного представителя соучастником фальсификации доказательств. Сформулированные автором предложения было бы корректнее рассматривать как элемент методики обеспечения разумного и добросовестного процессуального поведения судебного представителя. Согласно сформулированным автором предложениям судебный представитель должен «перед получением подлинных документов визуально убедиться, что они корректны и логически последовательны», а принять документы лишь «внутренне убедившись, что они визуально корректны и логичны». Оставляя в стороне технические сложности реализации данных предложений, следует обратить внимание на то, что внутренняя убежденность в визуальной корректности и логической последовательности не выглядит достаточно надежным критерием, определяющим поведение судебного представителя. Свойственное большинству гражданских дел наличие спора о праве делает сомнения в достоверности информации постоянным спутником любого судебного представителя, включая и адвокатов. Стороны судебного спора зачастую сообщают суду взаимоисключающие сведения и подвергают сомнению допустимость и достоверность доказательств, представляемых противной стороной в различных формах. Попытка устранить все сомнения может привести к деградации института судебного представительства до уровня спора представителя со своим доверителем о допустимости и достоверности доказательств. Это не соответствует семантике положений ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката и не способствует установлению доверительных отношений между представителем и его клиентом. Кроме того, на практике у судебного представителя далеко не всегда возникает реальная возможность устранить все сомнения. Это может быть связано как с отсутствием для этого необходимого времени, так и с затруднительностью проверки получаемой от доверителя информации. Представляется, что в качестве критерия, определяющего поведение судебного представителя с доказательствами, может выступать только конкретизированная информация о его фальсификации, содержащаяся в других заслуживающих внимания доказательствах, включая заключение эксперта (ст. 86 ГПК РФ), консультацию специалиста (ст. 188 ГПК РФ). Эти данные могут содержаться также и в заявлении о подложности доказательства (ст. 186 ГПК РФ), которое, впрочем, не должно иметь определяющего влияния на процесс доказывания вплоть до окончания проверки изложенной в нем информации. Получение подобных сведений может рассматриваться как основание для обсуждения между представителем и доверителем возможности и порядка дальнейшего использования доказательства. www.yourpress.ru 3 Тем не менее наличие даже такой информации не может рассматриваться как допускающее односторонний отказ представителя от использования доказательства вопреки воле своего доверителя. Следует помнить, что клиент может возражать против любых утверждений о фальсификации доказательств, а сами сведения о фальсификации доказательства могут быть ошибочными. Как отметил Конституционный Суд РФ в п. 4 постановления от 21 декабря 2011 г. № 30-П, «… принятые в порядке гражданского судопроизводства и вступившие в законную силу решения судов по гражданским делам не могут рассматриваться как предрешающие выводы суда при осуществлении уголовного судопроизводства о том, содержит ли деяние признаки преступления, а также о виновности обвиняемого …». В подобной сложной ситуации единственным инструментом разрешения процессуальной и моральной дилеммы может быть честность судебного представителя во взаимоотношениях с судом. Вероятно, именно поэтому важнейшим условием разумной и добросовестной процессуальной деятельности барристера в Великобритании является недопустимость введения суда в заблуждение2 . Заручившись согласием своего доверителя и раскрыв суду информацию, порождающую сомнения в достоверности доказательства, представитель не лишен возможности ссылаться на такое доказательство, поскольку суд имеет широкие дискреционные полномочия по проверке и оценке доказательства в соответствии с требованиями ч. 2 ст. 55 и ст. 67 ГПК РФ. Исключая возможность введения суда в заблуждение, судебный представитель тем самым исключает и риски своей ответственности. 2 Руководство Совета по стандартам барристеров (третья редакция, дополненная в феврале 2018 г.). С. 23, п. rC3 // https://www.barstandardsboard.org.uk/media/1918141/bsb_handbook_1_february_2018.pdf www.yourpress.ru