ЦФА как предмет совершения преступления
В настоящее время проблема единообразного понимания юридической природы и правового регулирования цифровых финансовых активов является одной из дискуссионных. Несмотря на попытки законодателя урегулировать отношения, предметом или объектом которых являются токены или криптовалюта, путем принятия ряда законопроектов и поправок к законодательным актам, до сих пор остается множество нерешенных вопросов. На заседании Комиссии по правовому обеспечению цифровой экономики Московского отделения Ассоциации юристов России1 автор настоящей статьи проанализировал такие изменения в действующем законодательстве и оценил их влияние на уголовное право.
Читайте также комментарии к данному материалу адвоката, руководителя практики уголовного права и процесса юридической фирмы «Инфралекс» Артема Каракасияна и адвоката Адвокатского бюро «Забейда и партнеры», руководителя отдела исследований проблем применения Особенной части уголовного права Научно-образовательного центра «Уголовно-правовая экспертиза» юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова Дмитрий Данилова.
В марте 2018 г. в ГД РФ был внесен законопроект «О цифровых финансовых активах». Проект закона, подготовленный к первому чтению, содержал в себе понятия «криптовалюта» и «токен», относящиеся к видам цифровых финансовых активов. Несмотря на наличие диаметрально противоположных взглядов на предложенные дефиниции, следует отметить, что тем не менее они были формально определены. Однако ко второму чтению в ГД РФ из текста документа были исключены понятия «криптовалюта» и «токен». Из вышесказанного можно заключить, что неуказание на виды цифровых финансовых активов на практике может привести к более широкому пониманию таковых, чем оно есть в действительности.
Определение понятия
Так, согласно законопроекту «О цифровых финансовых активах»2 под цифровыми финансовыми активами признаются цифровые права, включающие обязательственные и иные права, в том числе денежные требования, возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам, право требовать передачи эмиссионных ценных бумаг, которые закреплены в решении о выпуске цифровых финансовых активов в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, выпуск, учет и обращение которых возможны только путем внесения (изменения) записей в информационной системе на основе распределенного реестра.
Представляется, что исходя из такого определения (с определенной натяжкой) на практике цифровые финансовые активы могут охватить собой и скидочные баллы, содержащиеся на скидочных картах, и бонусные баллы, предусмотренные программой лояльности, и многое др. Такая неопределенность может повлечь скрытую форму декриминализации преступных деяний с использованием цифровых финансовых активов и, напротив, криминализацию тех, которые преступными не являются, в случае их признания в качестве предмета преступного посягательства.
В связи с наметившейся тенденцией законодательного регулирования цифровизации общества следует упомянуть о поправках к ГК РФ, в том числе к ст. 128 ГК РФ, которые вступили в законную силу с 1 октября 2019 г.3 Так, в соответствии с последними изменениями к объектам гражданских прав относятся «вещи (включая наличные деньги и документарные ценные бумаги), иное имущество, в том числе имущественные права (включая безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, цифровые права)…». Исходя из того, что цифровые финансовые активы, согласно законопроекту, представляют собой цифровые права, которые в свою очередь законодатель относит к имущественным правам, а последние к иному имуществу, можно сделать вывод о попытке законодательной защиты и охраны отношений, предметом или объектом которых выступают криптовалюта и токены. Каким образом такие преобразования повлияют на уголовное право? Для ответа на этот вопрос первоначально необходимо обратиться к имеющейся судебной практике.
Анализ судебной практики
Интерес вызывает тот факт, что при анализе решений суда по уголовным делам, где предметом преступления являлись криптовалюта или токен, не представилось возможным ознакомиться ни с одним приговором, в котором последний бы являлся предметом преступного посягательства. Рассматривая же судебную практику по делам, в которых криптовалюта выступала предметом преступления, можно привести следующие примеры.
Так, приговором Сургутского городского суда ХМАО от 13 ноября 2017 г. Ш. и О. были признаны виновными в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 272 УК РФ, ч. 3 ст. 159 УК РФ. Ш. и О. совершили неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации, повлекший модификацию компьютерной информации, из корыстной заинтересованности, в составе группы лиц по предварительному сговору, а также мошенничество, т.е. хищение чужого имущества, а именно BTC-e кодов (локальной криптовалюты ныне закрытой криптобиржи ВТС-Е), путем обмана, в крупном размере4. Таким образом, суд счел признать криптовалюту имуществом.
Еще одним примером является Постановление Железнодорожного районного суда г. Самары от 14 августа 2018 г., в котором Г. и Н. обвинялись в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 162 УК, где совершили нападение в целях хищения чужого имущества, в том числе денежных средств, а именно криптовалюты5. В данном случае суд отнес криптовалюту к денежным средствам.
Таким образом, в связи с недостаточным правовым регулированием статуса цифровых финансовых активов процент уголовных дел, рассматриваемый в судах, где криптовалюта и токены являлись предметом преступления, был крайне мал. Это в первую очередь связано с тем, что в уголовном процессе невозможно преследование лица за деяние, которое четко не регламентировано в уголовном законе, так как любые сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого. Более того, несмотря на имеющуюся судебную практику, в ней отсутствовало единообразное понимание юридической природы цифровых финансовых активов. Но в подавляющем же большинстве случаев правоохранительные органы просто отказывали в возбуждении уголовного дела, в которых криптовалюта или токены выступали предметом преступного посягательства в связи с невозможностью их отнесения к объектам гражданских прав.
В настоящее время вследствие внесенных поправок и изменений в законодательство (в случае принятия ФЗ «О цифровых финансовых активах»), в результате чего последние будут признаны иным имуществом, логично предположить о переломе в ходе судебной практики, о признании криптовалюты и токенов предметом преступления. Но отсюда вытекает еще одна проблема – отсутствие вещного признака у последних, что затрудняет квалификацию содеянного, как, например, преступлений против собственности, поскольку в п. 1 прим. к ст. 158 УК РФ «под хищением понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества…6». Имущество же в уголовном праве традиционно на практике понималось в узком значении, как вещь, обладающая физическим признаком.
Так, например, отнесение безналичных денежных средств к иному имуществу нормой гражданского законодательства не заставило судей в уголовном процессе инициативно признавать таковые в качестве предмета экономических преступлений. По этой причине в п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»7 было дано разъяснение, что если предметом преступления при мошенничестве являются безналичные денежные средства, в том числе электронные денежные средства, то по смыслу положений п. 1 прим. к ст. 158 УК РФ и ст. 128 ГК РФ содеянное должно рассматриваться как хищение чужого имущества. Только после принятия данного документа судебная практика встала на путь широкого толкования имущества, как бы в обход вещного признака.
В связи с вышеизложенным, думается, что, несмотря на отнесение цифровых финансовых активов к объектам гражданских прав, а именно иному имуществу, суды с определенной долей настороженности будут признавать криптовалюту и токены предметом преступного посягательства.
Представляется, что во избежание подобных ситуаций необходимо дать определенные разъяснения на этот счет в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, как это было сделано в отношении безналичных денежных средств. В статье были изложены только некоторые из актуальных проблем, которые касаются правового регулирования криптовалюты и токенов. В более полном виде материал будет представлен в научно-практическом журнале «Уголовное право» № 6 за 2019 г.
1 Состоялось 28 августа 2019 г. в МГУ им. М.В. Ломоносова.
2 Проект Федерального закона № 419059-7 «О цифровых финансовых активах и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (о цифровых финансовых активах)» // http://www.consultant.ru/law/hotdocs/57223.html/ (дата обращения: 02. 09. 2019);
3 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ // http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=LAW&n=329339&fld=1… (дата обращения: 02.09.2019);
4 Приговор Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа от 13 ноября 2017 г. по делу № 1-762/2017 // https://surggor—hmao.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&name_op=case&_id=3005609&am… (дата обращения: 03.09.2019). г.
5 Постановление Железнодорожного районного суда г. Самары от 14 августа 2018 г. по делу № 1-191/2018 // https://bsr.sudrf.ru/bigs/portal.html (дата обращения: 03.09.2019).
6 Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/ (дата обращения: 03.09.2019);
7 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71723288/ (дата обращения: 03.09.2019).