Настоящая статья посвящена анализу способов защиты в делах по так называемым антикоррупционным и деприватизационным искам. Рассмотрены основания, предмет, признаки исков, подходы судов, отмечены общие черты, приведены разъяснения высших судебных инстанций, примеры положительной для ответчика практики, сформулированы рекомендации по работе в спорах данной категории.

В спорах об изъятии в пользу государства долей/акций крупных предприятий в результате совершения коррупционных правонарушений или «ошибок» в ходе приватизации применяется единый подход к выбору способа защиты и формирования доказательственной базы.

Рассмотрим подробно существующие способы защиты в спорах по данным искам.

«Антикоррупционный» иск

Основание – ст. 235 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) и Федеральный закон от 3 декабря 2012 г. № 230 «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» (с изм. и доп.) (далее – Закон № 230-ФЗ).

По сути, применяется диспозиция (положения Закона № 230-ФЗ) и санкция (ст. 235 ГК РФ), предусматривающая ответственность за нарушения антикоррупционного характера.

Ключевой особенностью такого иска является факт превышения расходов над легальными доходами лица, обладающего признаками специального субъекта. В результате чего «порочность» распространяется по цепочке сделок или юридически значимых обстоятельств, которые, по мнению надзорного органа, являются ничтожными.

В качестве дополнения могут использоваться нормы Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», положения которого либо дополняют требования к ответчику – специальному субъекту, либо используются в качестве самостоятельного основания по отношению к иным ответчикам, не обладающим специальным статусом.

В настоящее время в правоприменительной практике к антикоррупционному иску применяется двойственный подход, который постепенно ужесточается по отношению к ответчику.

Объем взыскания

В практике используются два противоположных подхода.

Первый: Имущество, в отношении которого государственным (муниципальным) служащим не представлено сведений, подтверждающих его приобретение на законные доходы, подлежит изъятию в целом – независимо от того, что в какой-то части затраты на его приобретение могли быть произведены из законных доходов (п. 5.3 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации (далее – Конституционный Суд РФ) от 29 ноября 2016 г. № 26-П, Определение СК по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации (далее – Верховный Суд РФ) от 12 июля 2022 г. № 78-КГ22-12-К3).

Второй: Если доля доходов, законность происхождения которых не подтверждена, оказывается незначительной, суд может обращать в доход государства только ту часть имущества, законность приобретения которой не доказана (см. п. 1 Обзора судебной практики по делам по заявлениям прокуроров об обращении в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы, утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 30 июня 2017 г. (далее – Обзор ВС РФ от 30 июня 2017 г.))

В настоящее время тенденция применения первого подхода превалирует.

Следует также отметить, что взыскание будет обращено в том числе на прибыль, полученную от использования активов, выступающих предметом спора (в силу ничтожности факта их выбытия).

Субъектный состав

С одной стороны, ответчиком по подобным искам могут быть только специальные субъекты: лица, замещающие должности, включенные в перечни, установленные нормативными правовыми актами Российской Федерации или нормативными актами Центрального банка Российской Федерации, а также их супруг (супруга) и несовершеннолетние дети (Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 18 октября 2022 г. № 47-КГПР22-7-К6, Постановление Конституционного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 26-П, п. 5.2 Обзора ВС РФ от 30 июня 2017 г.).

С другой стороны, круг физических и юридических лиц, которые могут быть привлечены к ответственности, не определяется в системе действующего законодательства Российской Федерации каким-либо перечнем, а напрямую зависит от факта совершения или участия в совершении тем или иным физическим либо юридическим лицом коррупционного правонарушения (см. Апелляционное определение СК по гражданским делам Московского городского суда от 12 августа 2020 г. по делу № 33-11434/2020).

Более того, истцы в обоснование исковых требований к лицам, не обладающим статусом специального субъекта, используют термин «косвенное владение». Суть косвенного владения заключается в том, что лица, обладающие статусом специального субъекта, реализуют права собственника актива через третьих подконтрольных им лиц. Структура косвенного владения может включать неограниченное число как физических лиц, так и организаций, которые, по мнению надзорного органа, являются инструментом, через который специальные субъекты осуществляют владение и контроль.

Некоторые нюансы доказывания.

1. Сроки, в течение которых может быть подтвержден факт получения денежных средств легальным путем, могут быть любыми, в том числе превышающими трехлетний срок, предшествующий отчетному периоду: (см. Постановление Конституционного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 26-П, Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 12 марта 2019 г. № 50-КГ18-29).
2. Бремя доказывания факта приобретения ответчиком (ответчиками) в отчетном периоде имущества на сумму, превышающую его (их) общий доход за три последних года, предшествующих отчетному периоду, лежит на истце (см. вводный раздел Обзора ВС РФ от 30 июня 2017).
3. Бремя доказывания законного источника происхождения средств лежит на ответчике. Доказательства получения денежных средств – любые допустимые доказательства, что следует из представленных ниже примеров из правоприменительной практики.

Основной объем положительной практики по «антикоррупционным искам» связан с доказыванием легальности полученных специальным субъектом денежных средств.

Примеры положительной для ответчика практики:

• Определение СК по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 27 сентября 2022 г. по делу № 8Г-17366/2022[88-17934/2022] – расписка на 10 млн рублей, подтверждающая получение денежных средств на покупку доли в обществе с ограниченной ответственностью;
• Определение СК по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 6 октября 2021 г. по делу № 8Г-16669/2021[88-16265/2021] – договор займа, подтверждающий наличие денежных средств на покупку объекта недвижимости;
• Апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Республики Калмыкия от 15 декабря 2022 г. по делу № 33-961/2022 – денежные средства на приобретение актива получены в дар от отца;
• Определение Верховного Суда РФ от 23 июля 2024 г. по делу № 18-КГ 24-51-К4 – отмена решения суда первой инстанции, направление дела на новое рассмотрение. В обоснование принятого решения суд указал на неприменимость к правоотношениям срока исковой давности, отсутствие обратной силы закона.

«Деприватизационный» иск

В основании иска – ст. 301 ГК РФ.

В зависимости от обстоятельств указанная норма может быть дополнена ссылками на положения Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» (с изм. и доп.), а также на п. 52 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29 апреля 2010 г. (ред. от 12 декабря 2023 г.) «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав».

В основание такого иска, как правило, входит сделка, которая квалифицируется истцом как ничтожная, то есть не влекущая каких-либо правовых последствий.

Ничтожность сделки обусловлена либо пороками процедуры приватизации актива, либо нарушением порядка выбытия имущества из государственной / муниципальной собственности. Например, в случае если для такого выбытия требовалось проведение закупочной процедуры, однако она, по какой-то причине, проведена не была.

Классический «деприватизационный» иск будет иметь следующие признаки:

• отсутствие необходимого согласия на отчуждение имущества у государства / иной порок сделки, связанный с отчуждением актива у государства;
• ничтожность сделки, как нарушающей публичные интересы Российской Федерации в сфере обороны и безопасности либо в связи с противоречием общественному правопорядку. При этом сама сделка не оспаривается. Факт ничтожности констатируется;
• ничтожность сделки влечет отсутствие права на активы. Применяемая норма – ст. 301 ГК РФ (виндикация). Момент осведомленности (начало течения срока давности) – с момента начала прокурорской проверки (или иного надзорного мероприятия, например проверки контрольно-счетной палаты).

Антикоррупционные и деприватизационные иски имеют также общие черты:

• обнаруженное нарушение – основание, которое будет заявлено либо в форме антикоррупционного, либо деприватизационного иска;
• обязательное наличие специального субъекта или «предмета» исковых требований, которые сопряжены либо с антикоррупционными презумпциями, либо с нарушением порядка выбытия актива из государственной собственности;
• отсутствие четкого правового обоснования: либо не заявлена конкретная норма, либо заявлен весь перечень норм, который может применить истец без особой конкретики и пояснений. При этом просительная часть иска и формулировка требований могут не коррелировать с основанием иска. Например, заявлено требование об истребовании актива, но ссылки на норму нет, или заявлено требование, которое отличается от содержания нормы;
• приложения могут быть не раскрыты по тексту иска. Основная часть доказательств может на 90% состоять из материалов предварительного расследования или проведенных проверок;

Важная ремарка: данные предварительного расследования могут быть приняты судом в качестве письменных доказательств (см. Определение Конституционного Суда РФ от 30 июня 2020 г. № 1466-0, постановления Конституционного Суда РФ от 24 апреля 2003 г. № 7-П, от 8 декабря 2017 г. № 39-П), причем, как показывает практика, даже в отсутствие приговора.

Положительная для ответчиков практика по деприватизационным искам:

• решение Одинцовского городского суда Московской области от 9 декабря 2024 г. по делу 2-4586/2024 ~ М-811/2024 (дело по иску к Адвокатовой Надежде Борисовне) – судом установлено, что требование не относится к «антикоррупционным», пропущен срок исковой давности;

• постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 20 сентября 2024 г. № 02АП-3338/2024, 02АП-3342/2024 по делу № А17-1139/2024 – судом установлено, что сделка не имеет пороков, пропущен срок исковой давности. Ответчик не допускал злоупотребления правом.

Срок исковой давности

Подход к использованию срока исковой давности в подобных спорах до принятия Постановления Конституционного Суда РФ от 31 октября 2024 г. № 49-П (далее – Постановление КС РФ № 49-П), которым были разъяснены положения закона о применении сроков исковой давности в вопросах изъятия имущества (деприватизации), был крайне неоднозначным.

Прежде всего обратим внимание на то, что Конституционный Суд РФ в определениях от 19 декабря 2019 г. № 3559-О, от 28 декабря 2021 г. № 2969-О, от 28 сентября 2023 г. № 2330-О подчеркнул, что течение срока исковой давности не имеет специального регулирования, а момент его начала определяется исходя из фактических обстоятельств дела.

На практике момент течения срока исковой давности всегда связывается истцом с датой окончания проверки.

Если пропуск срока давности очевиден, то истец использует ссылку на абз. 5 п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»: «Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (пункт 2 статьи 10 ГК РФ), например, признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона, соответственно наступившим или ненаступившим (пункт 3 статьи 157 ГК РФ)».

Аналогичный подход был использован по делу о деприватизации Ивановского завода тяжелого станкостроения и сроке давности по деприватизационным искам (определение Верховного Суда РФ от 17 марта 2025 г. по делу № А17–1139/2024), но судом апелляционной инстанции отклонен.

Однако судебной практикой установлены и ограничения на «бесконтрольное» уклонение надзорного органа от применения института сроков исковой давности. Так, согласно п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 2015 г. № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности»: По смыслу пункта 1 статьи 200 ГК РФ при обращении в суд органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций или граждан с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц в случаях, когда такое право им предоставлено законом, начало течения срока исковой давности определяется исходя из того, когда о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права, узнало или должно было узнать лицо, в интересах которого подано такое заявление.

Кроме того, Постановление КС РФ № 49-П содержит следующие тезисы:

• исковая давность не применяется к требованиям уполномоченных прокуроров об обращении в доход государства активов, полученных в результате антикоррупционных правонарушений;
• институт исковой давности применяется к иным искам прокуроров, направленным на передачу имущества публично-правовым образованиям или признание их права на имущество, в том числе основанным на нарушении порядка приватизации;
• во всяком случае, обращение в доход государства имущества не должно применяться в отношении третьих лиц, не участвовавших в организации коррупционных схем, но вступивших в правоотношения с коррупционером и с подконтрольными ему или связанными с ним лицами и не знавших об источнике происхождения такого имущества.

После принятия данного Постановления КС РФ вопросов хоть и стало чуть меньше, но ключевые так и остались неразрешенными. Какие именно нарушения следует считать коррупционными – основной из них.

На текущий момент финальным в рассматриваемой теме разъяснением можно считать позицию Конституционного Суда РФ, изложенную в отказных определениях от 14 апреля 2025 г. № 913-О и № 914-О по жалобам компаний «Мираж» и «Геатон». В рамках указанных дел КС РФ сделал вывод о том, что момент, когда стало известно о нарушении, как и момент самого нарушения, определяет исключительно суд. А дату перехода имущества из публичной собственности в частную при приватизации нельзя рассматривать как критерий, который влияет на течение срока исковой давности. Иными словами, проверка, проведенная в том числе в отношении порядка приватизации, может стать началом срока течения исковой давности.

Таким образом, публичный интерес поставлен выше интересов частного собственника.

***

В завершение несколько советов и рекомендаций по работе в спорах по описанным выше искам:

1. Определите предмет доказывания. Он может отличаться от того, что заявлено истцом. Следуйте конструкции нормы и способу защиты, который вероятно придется определить за или вместо истца.

2. Концентрируйтесь на сути спора, а не на процессуальных ходатайствах.

3. Попытка «найти» процессуальный изъян влечет потерю инициативы. Прежде всего – позиция по сути, с описанием схем / цепочек сделок и демонстрация их легальности, а затем уже процессуальные нарушения оппонентов.

4. Спор может быть разрешен в течение двух судебных заседаний (предварительное и по существу) – помните это, если хотите «придержать доказательства».

5. Основные задачи в подобных спорах:

• раскрыть схему владения активом: в деталях и подробностях;
• раскрыть обстоятельства получения денежных средств/реальности сделки/законности владения активом;
• дать оценку наличия/отсутствия специального статуса;
• воспользоваться актуальными подходами к определению срока исковой давности.