Повод для полемики

В настоящем комментарии к статье Алины Емельяновой «Что необходимо доказывать истцу» (см.: «АГ». 2019. № 22 (303)) автор, аргументируя свою позицию, не соглашается с отдельными выводами коллеги, в частности связанными с определением и критерием неактуальности информации как основания для удаления ссылок на нее, утверждением об обязательном наличии судебного решения, подтверждающего факт распространения информации с нарушением закона, и применением критерия «публичной значимости» информации.

В данной статье автор рассматривает в первую очередь практические аспекты реализации «права на забвение» – направление заявления оператору поисковой системы об удалении ссылок на информацию о заявителе, а также последующее предъявление иска к оператору поисковой системы. Автор приводит свою точку зрения относительно дискуссионных и не разрешенных в судебной практике вопросов реализации права на забвение. В целом комментируемая статья является полезным и достаточно подробным обзором актуальных позиций судов по вопросам толкования и применения ст. 10.3 Закона об информации¹, однако отдельные выводы автора, на мой взгляд, являются поводом для полемики.

Во-первых, сложно согласиться с подходом автора к определению неактуальности информации как основания для удаления ссылок на нее. По мнению автора статьи, неактуальной должна признаваться информация, которая «не поможет лицу, получившему доступ к такой информации, сделать правильный выбор, принять правильное решение, получить необходимый результат в силу ее устаревшего характера».

Как следует из ст. 10.3 Закона об информации, «право на забвение» применяется в отношении информации о заявителе – физическом лице по инициативе этого физического лица. При этом очевидно, что любая информация о физическом лице, если при ее восприятии лицо может быть прямо или косвенно идентифицировано, является персональными данными, соответственно, для толкования понятия «актуальности» информации в контексте ст. 10.3 должны использоваться положения законодательства о персональных данных.

Один из принципов обработки персональных данных (ч. 6 ст. 5 Закона о персональных данных²) заключается в необходимости обеспечить «точность персональных данных, их достаточность, а в необходимых случаях и актуальность по отношению к целям обработки персональных данных». Данный принцип корреспондирует с иными принципами обработки персональных данных, закрепленными в ст. 5 Закона о персональных данных: обработка персональных данных должна ограничиваться достижением конкретных, заранее определенных целей, содержание и объем обрабатываемых данных должен соответствовать целям их обработки, обрабатываемые данные не должны быть избыточными по отношению к заявленным целям их обработки.

С учетом изложенного понятие неактуальности информации по отношению к целям ее обработки применительно к положениям ст. 10.3 Закона об информации можно определить как утрату соответствия объема и содержания информации целям ее обработки вследствие достижения этих целей, изменения целей или утраты достоверности данных на текущий момент времени.

Автор также указывает, что «одним из критериев неактуальности информации может стать истечение определенного периода времени с того момента, когда информация перестала быть актуальной». В данном выводе, на мой взгляд, есть логическое противоречие – если информация перестала быть актуальной, то именно с этого момента и должно возникать основание для ее удаления. Не совсем понятно, почему информация становится неактуальной только по истечении определенного периода времени с момента утраты ее актуальности – какой тогда является информация в течение этого периода времени?

Во-вторых, автор статьи, рассматривая обстоятельства применения в контексте ст. 10.3 Закона об информации возможности удаления ссылок на информацию, распространяемую с нарушением закона, указывает, что данное основание должно подтверждаться вступившим в законную силу судебным решением.

По моему мнению, подтверждение факта распространения информации с нарушением закона не обязательно должно осуществляться исключительно с помощью судебного решения, тем более что закон такой обязанности не устанавливает. Подобный вывод, кроме того, ограничивает лицо в праве на удаление чувствительной для него информации, обязывая его для реализации «права на забвение» участвовать в длительной судебной процедуре.

На мой взгляд, отсутствие законных оснований для распространения информации может подтверждаться любыми достоверными доказательствами, например, документом, исходящим от органа власти или перепиской с лицом, распространившим такую информацию. Кроме того, в ситуациях, когда распространение информации неограниченному кругу лиц допускается только и исключительно с согласия лица, к которому относится такая информация, само по себе обращение лица с заявлением об удалении ссылок на такую информацию из поисковой системы есть доказательство отсутствия согласия лица на такое действие. Например, это может касаться распространения специальных категорий персональных данных, врачебной, налоговой или банковской тайны и т. п.

Достаточно дискуссионным является также вывод автора о реализации «права на забвение» в отношении публично значимой информации. По мнению автора статьи, возможность удаления поисковых ссылок на какую-либо информацию по запросу заявителя должна рассматриваться с учетом публичной и общественной значимости информации – т.е. «возможности использования такой информации в полезных и практических целях, при принятии обоснованного решения». Автор обосновывает это, в частности, сформировавшейся позицией Конституционного Суда РФ, в соответствии с которой право на защиту частной жизни, личной, семейной тайны и право граждан на поиск, получение и распространение информации не находятся в состоянии главенства и подчинения и не обладают безусловным приоритетом друг перед другом.

При этом Конституционный Суд РФ, рассматривая³ в 2018 г. положения ч. 1 ст. 8 Закона об информации на соответствие Конституции РФ, пришел к несколько иному выводу. Конституционный Суд указал, что по общему правилу право на защиту частной жизни и производные права, в частности право на забвение, «как правило, предполагает признание их приоритета по отношению к коррелирующим им правам» и может быть ограничено в целях защиты иных конституционно охраняемых ценностей «в некоторых случаях при определенных обстоятельствах, особенно если речь идет об информации, которая не относится к сфере частной жизни лица в ее узком понимании». Такая конкретизация, как указывает Конституционный Суд РФ, и была осуществлена законодателем в ч. 1 ст. 10.3 Закона об информации – где указано, что право на забвение не применяется в отношении «информации о событиях, содержащих признаки уголовно наказуемых деяний, сроки привлечения к уголовной ответственности по которым не истекли, и информации о совершении гражданином преступления, по которому не снята или не погашена судимость».

В 2019 г., рассматривая⁴ конституционность положений именно ст. 10.3 Закона об информации, Конституционный Суд РФ также подтвердил исчерпывающий характер перечня исключений из сферы применения «права на забвение».

Соответственно, на мой взгляд, с учетом вышеприведенной позиции Конституционного Суда РФ критерий «публичной значимости» информации, на который указывает автор, в настоящий момент применяется в контексте реализации «права на забвение» только в отношении ограниченного перечня информации, закрепленного в ч. 1 ст. 10.3 Закона об информации. Оператор поисковой системы, как мне кажется, не вправе отказать в удалении ссылок на информацию, в том числе по мотиву публичной значимости, если имеется одно из предусмотренных законом оснований и такая информация не относится к установленному законом исчерпывающему перечню исключений.

¹ Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».

² Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных».

³ Определение Конституционного Суда РФ от 26 ноября 2018 г. № 3087-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина К. на нарушение его конституционных прав пунктом 1 статьи 3 и частью 1 статьи 8 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации».

⁴ Определение Конституционного Суда РФ от 26 марта 2019 г. № 849-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Региональной общественной организации содействия просвещению граждан “Информационно-аналитический центр “Сова” на нарушение конституционных прав и свобод статьей 10.3 Федерального закона “Об информации, информационных технологиях и о защите информации”, пунктом 2 статьи 1 Федерального закона “О внесении изменений в Федеральный закон “Об информации, информационных технологиях и о защите информации” и статьи 29 и 402 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации».