Институт ограничения дееспособности призван помочь гражданам, которые не могут в полной мере отдавать отчет своим действиям, чтобы защитить их от неразумного распоряжения своим ценным имуществом под влиянием убеждений мошенников, зависимости от алкоголя или азартных игр, психического расстройства.

В то же время не исключена ситуация, когда заявление об ограничении дееспособности подается из недобросовестных мотивов в отношении полностью здорового человека с целью получить контроль над сферой его имущественных прав. Более того, в семейных делах ограничение дееспособности влияет на возможность человека осуществлять свои родительские права и может существенным образом ограничить его общение с несовершеннолетними детьми, что также используется в качестве недобросовестной меры воздействия. Таким образом, даже абсолютно здоровый человек может оказаться под угрозой ограничения дееспособности, а решение вопроса будет зависеть от усмотрения суда.

О том, какой механизм защиты предусмотрен законом против необоснованных заявлений об ограничении дееспособности, расскажем в настоящей статье.

 

В соответствии со ст. 30 Гражданского кодекса РФ может быть ограничен в дееспособности гражданин, который:

1. Вследствие пристрастия к азартным играм, злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами ставит свою семью в тяжелое материальное положение (пункт 1).

В результате, он вправе самостоятельно совершать только мелкие бытовые сделки. Совершать другие сделки он может лишь с согласия попечителя. Попечитель получает и расходует заработок, пенсию и иные доходы гражданина. При этом ограниченный в дееспособности гражданин самостоятельно несет имущественную ответственность по совершенным им сделкам и за причиненный им вред.

1. Вследствие психического расстройства может понимать значение своих действий или руководить ими лишь при помощи других лиц (пункт 2).

Гражданин, ограниченный в дееспособности по данному основанию, может совершать все сделки только с письменного согласия попечителя – предварительного или последующего – кроме следующих сделок, которые он вправе совершать самостоятельно:

• распоряжаться своими заработком, стипендией и иными доходами;
• совершать сделки, направленные на безвозмездное получение выгоды, не требующие нотариального удостоверения либо государственной регистрации;
• совершать мелкие бытовые сделки.

Таким образом, очевидно, что последствия ограничения в дееспособности являются серьезными: ограниченные в дееспособности граждане могут совершать большую часть сделок лишь с согласия попечителя, и в том числе под контроль попечителя становятся любые сделки с ценным имуществом.

 

Поскольку решение об ограничении дееспособности принимается судом, главный вопрос состоит в следующем: что позволяет суду сделать вывод о наличии оснований для ограничения дееспособности?

Из закона и судебной практики следует, что определяющим доказательством по делу является заключение судебно-психиатрической экспертизы, которая назначается судьями в большинстве подобных споров. В то же время в ст. 283 ГПК РФ прямо указано, что экспертиза назначается «при наличии достаточных данных о психическом расстройстве гражданина». Это значит, что в случае, если имеются достаточные данные о том, что психическое расстройство отсутствует, то судья может отказать в удовлетворении заявления и без назначения экспертизы.

Так, согласно ст. 283 ГПК РФ судья в порядке подготовки к судебному разбирательству дела о признании гражданина недееспособным при наличии достаточных данных о психическом расстройстве гражданина назначает для определения его психического состояния судебно-психиатрическую экспертизу.

В соответствии с ч. 3 ст. 86 ГПК РФ заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 настоящего Кодекса.

Принимая во внимание правовую позицию, изложенную в п. 7 постановления Пленума ВС РФ от 19.12.2003 года N 23 «О судебном решении» и п. 15 постановления Пленума ВС РФ от 26.06.2008 года N 13 «О применении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении и разрешении дел в суде первой инстанции», заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (ст. 67, ч. 3 ст. 86 ГПК РФ).

В соответствии со ст. 4 Закона РФ от 02.07.1992 N 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» психиатрическая помощь оказывается при добровольном обращении лица и при наличии его информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Законом.

Из приведенных правовых норм следует, что судебно-психиатрическая экспертиза назначается судом по делу о признании гражданина недееспособным или ограничении дееспособности при наличии достаточных данных о степени психического расстройства гражданина, позволяющих сделать вывод о применении ст. 29 вышеуказанного Закона. По общему правилу психиатрическая помощь оказывается при добровольном обращении лица за такой помощью.

Вывод о том, что судебная психиатрическая экспертиза не подлежит назначению в случае, если в материалы дела не представлено доказательств наличия достаточных данных о психическом расстройстве гражданина, полностью поддерживается судебной практикой, что следует, например, из определения Второго кассационного суда общей юрисдикции от 12.01.2021 N 88-992/2021.

 

Подобным образом мы поступили и в одном из наших семейных дел. Обстоятельства кейса были непростыми: супруга долгое время была постоянной жертвой домашнего насилия со стороны мужа, который сломал ей руку, угрожал, затягивал процесс расторжения брака. В качестве ещё одной меры воздействия он подал в суд заявление об ограничении супруги в дееспособности — в связи с тем, что якобы растущая у нее доброкачественная опухоль головного мозга повлекла психическое расстройство. В процессе рассмотрения дела заявитель просил суд назначить амбулаторную психиатрическую экспертизу.

В защиту интересов супруги, мы предоставили суду комплексное психолого-психиатрическое освидетельствование в ведущей медицинской организации ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.П. Сербского», заключения других врачей-психиатров и медицинские документы, подтверждающие отсутствие у супруги какого-либо психического расстройства, а также справки, что она никогда не находилась под наблюдением в ПНД.

В деталях мы представили суду следующие доказательства:

1) Заключение комплексного психолого-психиатрического освидетельствования в ведущей медицинской организации ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.П. Сербского», по результатам которого врачи психиатр, судебно-психиатрический эксперт, к.м.н., медицинский психолог, к.п.н., пришли к заключению , что какого-либо психического расстройства у доверителя не выявлено.

2) Врачебное свидетельство о состоянии здоровья из государственной психиатрической клинической больницы, согласно которому по результатам медицинского освидетельствования у доверителя отсутствуют признаки психического заболевания.

3) Результаты магнитно-резонансной томографии 2023 года, из которых следует, что проведенные операции не оказали влияния на психические особенности доверителя, отсутствует рост опухоли и других патологических проявлений в течение последних трех лет.

4) Рецензия на заключение специалиста, представленное в суд заявителем.

В качестве подтверждения наличия у доверителя психического расстройства заявитель ссылался на заключение специалиста врача судебно-медицинского эксперта (не психиатра!), о том, что выявленная опухоль, несмотря на проведенное оперативное лечение, якобы сохранила свой рост. Так, специалист, ссылаясь на сведения специальной медицинской литературы, сделал вывод, что опухоль головного мозга в случае продолжения своего роста с учетом расположения, может привести у доверителя к следующим проявлениям: психические и личностные изменения, нарушения памяти и внимания, нарушение абстрактного мышления, эмоциональные расстройства, изменения личности и поведения, снижение критики к своему состоянию и игнорированию появляющихся дефектов.

Для опровержения данных выводов мы предоставили суду рецензию на заключение специалиста. В отличие от заключения, представленного заявителем, рецензия имела больший авторитет, поскольку, во-первых, была выполнена кандидатом медицинских наук, профильным специалистом врачом-психиатром (а не врачом судебным-медицинским экспертом), а во-вторых, им был произведен личный осмотр доверителя, в то время как первоначальное заключение было подготовлено с использованием лишь медицинских документов доверителя, без личного осмотра.

По результатам обследования, в рецензии специалист указал следующие важные выводы:

1. Выводы специалиста в рецензируемом заключении носят вероятностный характер, опираются на теоретические сведения, имеющиеся в научной медицинской литературе, не основываются на результатах психиатрического обследования доверителя;
2. В имеющейся медицинской документации отсутствуют какие-либо описания психического состояния доверителя, результаты её обследования y врача-психиатра;
3. Инструментальные методы обследования доверителя не дают основания делать выводы о злокачественном, быстро прогрессирующем течении основного заболевания, ведущего к появлению психических расстройств;
4. Результаты МРТ-исследования головного мозга доверителя свидетельствуют об отсутствии роста опухоли и других патологических проявлений в течение последних трех лет;
5. В соответствии со ст. 20 «Закона о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании» от 02.07.1992 г. N 3185 (ред. 30.12.2021 г.) установление диагноза психического заболевания, принятие решения об оказании психиатрической помощи, являются исключительным правом врача — психиатра или комиссии врачей — психиатров. Заключение врача другой специальности (то есть, судебно-медицинского эксперта) о состоянии психического здоровья лица носит предварительный характер и не является основанием для решения вопроса об ограничении его прав и законных интересов;
6. На момент осмотра доверителя врачом-психиатром психические расстройства у неё не выявлялись. Продуктивная психопатологическая симптоматика отсутствовала. Личностная патология не определялась, поведение было упорядоченным. Интеллект соответствовал полученному образованию и жизненному опыту. Отсутствовали нарушения памяти и концентрации внимания, были сохранены критические и прогностические способности.

 

Кроме того, мы обратили внимание суда на то, что при перечисленных обстоятельствах дела заявленное ходатайство о назначении амбулаторной психиатрической экспертизы является злоупотреблением правом, что влечет отказ как в удовлетворении указанного ходатайства, так и в удовлетворении заявления об ограничении доверителя в дееспособности на основании ст. 10 ГК РФ.

В результате, суд отказал заявителю в производстве судебной экспертизы, так как пришел к выводу, что имеющихся в материалах дела доказательств достаточно для вынесения решения, и отказал в удовлетворении заявления об ограничении дееспособности.

Следовательно, учитывая, что данная тактика защиты успешно доказала свою работоспособность на практике, мы можем смело рекомендовать ее коллегам в качестве руководства к действию, в первую очередь – в части спектра доказательств, которые могут быть использованы в подобных делах.

 

Соавтор:
Анастасия Тарбеева,
ведущий юрист практики
по семейным и наследственным спорам
МКА «ЮрСити»