10 октября 2024 года Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда рассмотрит кассационную жалобу Сметанина (дело № А33-18794/2021). Об этом деле уже написан ряд статей,[1][2][3] однако я бы хотел высказаться более подробно.
Настоящее дело примечательно тем, что жалобу для рассмотрения в коллегию передал вновь назначенный заместитель Верховного Суда, а в его определении обращено внимание на то, что избранный судами подход [делает бессмысленной саму процедуру банкротства, целью которой и является погашение требований кредиторов].
На мой взгляд, именно это – бессмысленность процедуры банкротства при сохранении арестов, наложенных по уголовному делу — ключевая проблема, которую предстоит разобрать Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ. При этом проблема настолько серьезная, что не исключено, что экономколлегия будет разбираться в этой проблеме не самостоятельно, а путем направления запроса в Конституционный Суд, поскольку поднятая проблема свидетельствует о наличии серьезной коллизии между положениями УПК РФ и Закона о банкротстве.
В конце концов, этот порочный круг необходимо разорвать, поскольку применение судами общей юрисдикции положений УПК РФ о наложении ареста на имущество и его продлении (без учета норм Закона о банкротстве и того, что имущество входит в конкурсную массу должников-банкротов), приводит к тому, что процедура конкурсного производства в отношении должников на протяжении многих лет парализована, вследствие чего невозможно достижение задач по соразмерному удовлетворению требований кредиторов, т.е. фактически парализовано достижение задач судопроизводства в арбитражных судах.
Проблема защиты прав конкурсных кредиторов и блокировка конкурсного производства в результате ареста имущества, составляющего конкурсную массу должника, в рамках уголовного дела, уже была предметом рассмотрения Конституционного Суда.
Как следует из видеозаписи заседания Конституционного Суда от 15.12.2010[4], представитель заявителя (ООО «Соломатинское хлебоприемное предприятие») в ходе своего выступления обозначил проблему невозможности завершения конкурсного производства в ситуации, когда на имущество должника наложен арест в рамках уголовного дела.
Так, хотя в отношении данного предприятия конкурсное производство было открыто еще в 2007 году, конкурсный управляющий не мог реализовать имущество должника на торгах на момент рассмотрения дела Конституционным Судом (2010 год), поскольку на него был наложен арест в рамках уголовного дела, возбужденного в отношении директора предприятия по подозрению в хищении зерна. Таким образом, процедура конкурсного производства была заблокирована на неопределенное время, в результате чего не только конкурсные кредиторы не могли получить удовлетворение своих требований длительное время, но и постоянно увеличивался размер текущих платежей по делу о банкротстве, что, в конечном счете, также негативно влияло на права кредиторов (влекло за собой уменьшение конкурсной массы).
Представитель Высшего Арбитражного Суда (Зайцев О.Р.) в данном судебном заседании также обратил внимание Конституционного Суда на то, что уголовный арест имущества компании, находящейся в процедуре банкротства, не позволяет достигнуть цели конкурсного производства, и выступил с заключением о недопустимости ареста имущества, препятствующего проведению конкурсного производства. В представленном им заключении ВАС РФ подчеркивается, что необходимо учитывать интересы не только потерпевшего в уголовном деле, но и других кредиторов компании-банкрота:
«Потерпевший, которому причинен вред преступлением, не может получить преимуществ от этого, которые ставили бы его в привилегированное по сравнению с остальными кредиторами положение».[5]
Данная позиция ВАС РФ представляется абсолютно обоснованной и подтверждается практикой самого Конституционного Суда РФ, который пришел к следующему выводу:
«Установление Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)» особого режима имущественных требований к должнику, не допускающего удовлетворения этих требований в индивидуальном порядке, позволяет обеспечивать определенность объема его имущества в течение всей процедуры банкротства, создавая необходимые условия как для принятия мер к преодолению неплатежеспособности должника, так и для возможно более полного удовлетворения требований всех кредиторов, что, по существу, направлено на предоставление им равных правовых возможностей при реализации экономических интересов, в том числе когда имущества должника недостаточно для справедливого его распределения между кредиторами. При столкновении законных интересов кредиторов в процессе конкурсного производства … решается задача пропорционального распределения среди кредиторов конкурсной массы».[6]
По результатам рассмотрения Конституционный Суд вынесено постановление № 1-П от 31.01.2011. Однако оно сформулировано таким образом, что не в полной мере обеспечивает защиту конституционных прав конкурсных кредиторов третьих лиц, признанных арбитражным судом несостоятельными и в отношении которых введено конкурсное производство, о чем свидетельствуют, в том числе публикации в юридической прессе. [7]
Так, положениям части 3 статьи 115 УПК РФ в их взаимосвязи с абзацем 9 пункта 1 статьи 126 Закона о банкротстве придается смысл, согласно которому они не предполагают наложение ареста на имущество должника, находящегося в процедуре конкурсного производства, либо сохранение ранее наложенного в рамках уголовного судопроизводства ареста на имущество должника после введения данной процедуры для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска лишь в тех случаях, когда потерпевший по уголовному делу или гражданский истец по уголовному делу являются конкурсным кредитором по делу о банкротстве.
Именно к такому выводу приходят например судьи Второго кассационного суда общей юрисдикции, указывая в своих постановлениях следующее:
[Правовая позиция Конституционного Суда РФ относится к незаконному и необоснованному улучшению положения одних кредиторов относительно других при наложении ареста в рамках уголовного дела, то есть при совпадении в одном лице конкурсного кредитора и гражданского истца по уголовному делу. В данном случае гражданские истцы не являются конкурсными кредиторами тех обществ, продление ареста на имущество которых оспаривается заявителем, что следует из кассационной жалобы]
<….>
[Ссылка автора жалобы на то, что в отношении ООО «Грант» и ООО «Стройинвест» введена процедура конкурсного производства и в таком случае применение ареста лишает кредиторов права на удовлетворение требований за счет имущества должника-банкрота также не опровергает законности обжалуемых судебных постановлений.
В данном случае нет оснований для применения правовой позиции Конституционного Суда, изложенной в постановлении от 31.01.2011 № 1-П, согласно которой часть третья статьи 115 Уголовно-процессуального кодекса РФ во взаимосвязи с абзацем девятым пункта 1 статьи 126 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» не предполагает сохранение ранее наложенного в рамках уголовного судопроизводства ареста на имущество должника после введения процедуры конкурсного производства для обеспечения приговора в части гражданского иска в отношении отдельных лиц, являющихся конкурсными кредиторами.
Эта правовая позиция применима лишь к тем делам, в которых арест был наложен в целях обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, в отношении отдельных лиц, являющихся конкурсными кредиторами»].
<….>
[В данном случае открытие в отношении КПК «Сибирский фонд сбережений», ООО «Грант», а также в отношении ООО «Стройинвест» конкурсного производства не является препятствием для продления срока ареста имущества по уголовному делу….
Вместе с тем, заявителем не представлено в обоснование своей позиции, сведений о том, что потерпевшие-физические лица, которым, согласно данным органа предварительного следствия, был причинен ущерб от действий обвиняемых … являются конкурсными кредиторами указанных организаций»].
В деле о банкротстве Сметанина конкурсный кредитор и потерпевший по уголовному делу – ПАО «Роснефть» совпадают, поэтому непонятно, почему никто не обжаловал приговор по уголовному делу и не просил применить правовую позицию Конституционного Суда, изложенную в постановлении № 1-П от 31.01.2011.
Но я бы хотел разобрать ситуацию, в которой потерпевший по уголовному делу, в чьих интересах наложен арест на имущество по уголовному делу, не является конкурсным кредитором по делу о банкротстве. Как уже было сказано выше, в таких ситуациях постановление Конституционного Суда № 1-П от 31.01.2011 никто применять не собирается. И в таких делах если следствие наложило арест на имущество должника, то процедура конкурсного производства будет параллизована.
Однако представляется, что такие различия ничем не обоснованы.
Процедура конкурсного производства любых юридических лиц осуществляется на основании Закона о банкротстве по одним и тем же правилам, а потому возникает несправедливая ситуация: в одном случае – в тех делах о банкротстве, в которых имеются конкурсные кредиторы, являющиеся одновременно потерпевшими (гражданскими истцами) по уголовному делу – кредиторы имеют возможность на скорейшее удовлетворение своих требований за счет конкурсной массы должника, а в другом случае – в тех делах, в которых не имеется кредиторов, являющихся потерпевшими (гражданскими истцами) по уголовному делу – кредиторы неопределенно долгое время такой возможности лишены.
Как представляется, различия в правах конкурсных кредиторов во втором случае установлены произвольно и необоснованно, они не оправданы и не преследуют конституционно значимых целей.
Возвращаясь к вопросу о приоритете норм УПК РФ или Закона о банкротстве необходимо отметить следующее.
УПК РФ и Закон о банкротстве являются федеральными законами, т.е. имеют одинаковую юридическую силу. Как разъяснил Конституционный Суд в отношении федеральных законов как актов одинаковой юридической силы применяется правило lex posterior derogat priori («последующий закон отменяет предыдущие»), означающее, что даже если в последующем законе отсутствует специальное предписание об отмене ранее принятых законоположений, в случае коллизии между ними действует последующий закон; вместе с тем независимо от времени принятия приоритетными признаются нормы того закона, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений.[9]
Вместе с тем, как Закон о банкротстве, так и УПК РФ претендуют на статус lex specialis в сфере своего регулирования. Так п. 1 ст. 32 Закона о банкротстве предусматривает, что «дела о банкротстве … рассматриваются … с особенностями, установленными настоящим Федеральным законом». В свою очередь, ч. 2 ст. 1 УПК РФ предусматривает, что «порядок уголовного судопроизводства на территории Россиийской Федерации устанавливается настоящим Кодексом, основанным на Конституции Российской Федерации».
Как разъяснил Конституционный Суд РФ, УПК РФ, будучи обычным федеральным законом, не имеет преимущества перед другими федеральными законами с точки зрения определенной непосредственно Конституцией РФ иерархии нормативных актов.[10]
УПК РФ как систематизированный свод правовых норм, во взаимосвязи и содержательном единстве регулирующих уголовное судопроизводство в целом и отдельные его части, этапы, стадии, институты – с учетом их общих свойств, специфических черт и проявлений, – призван обеспечить единообразие и согласованность нормативно-правовых установлений и складывающейся на их основе правоприменительной практики, чем и обусловливается закрепление приоритета данного Кодекса в качестве закона, регулирующего производство по уголовным делам. Вместе с тем приоритет УПК РФ перед другими обычными федеральными законами не является безусловным, а ограничен рамками специального предмета регулирования, которым, как это следует из его статей 1-7, является порядок уголовного судопроизводства, т.е. порядок производства (досудебного и судебного) по уголовным делам на территории Российской Федерации.[11]
На необходимость учета особенностей предмета правового регулирования соответствующих законов (при разрешении возникающих в процессе их применения коллизий с другими законами) Конституционный Суд указывал также в целом ряде других своих постановлений.[12]
Более того, Конституционный Суд РФ разъяснил, что «о безусловном приоритете норм уголовно-процессуального законодательства не может идти речь и в случаях, когда в иных (помимо УПК РФ, закрепляющего общие правила уголовного судопроизводства) законодательных актах устанавливаются дополнительные гарантии прав и законных интересов отдельных категорий лиц, обусловленные в том числе их особым правовым статусом. В силу статьи 18 Конституции разрешение в процессе правоприменения коллизий между различными правовыми актами должно осуществляться исходя из того, какой из этих актов предусматривает больший объем прав и свобод граждан и устанавливает более широкие их гарантии».[13]
В абзаце 9 пункта 1 статьи 126 Закона о банкротстве указано, что «с даты принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства снимаются ранее наложенные аресты на имущество должника и иные ограничения распоряжения имуществом должника. Основанием для снятия ареста на имущество должника является решение суда о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства. Наложение новых арество на имущество должника и иных ограничений распоряжения имуществом должника не допускается».
Вместе с тем, несмотря на наличие вступивших в законную силу судебных актов арбитражных судов о признании юридических лиц банкротами, суды общей юрисдикции лишают кредиторов названных юридических лиц возможности своевременно удовлетворить свои имущественные требования за счет принадлежащего данным юридическим лицам имущества, отдавая приоритет потерпевшим по уголовному делу или государству для взыскания уголовно-правовых имущественных санкций.
При этом суды, сохраняя арест на имущество, входящего в конкурсную массу, наложенный в рамках уголовного дела, создают предпосылки для удовлетворения требований, связанных с совершением преступления, в индивидуальном (особом) порядке, т.е. ставят потерпевших по уголовному делу в привилегированное по сравнению с остальными кредиторами положение.
Вместе с тем вопрос, кто в приоритетном порядке должен получать удовлетворение — государство (уголовный штраф), потерпевшие по уголовному делу либо иные кредиторы должника (в основном частные), — требует сбалансированного подхода.[14]
Как неоднократно указывал Конституционный Суд РФ, из принципов правового государства, равенства и справедливости (статьи 1, 18 и 19 Конституции РФ) вытекает обращенное к законодателю требование определенности, ясности, недвусмысленности правовых норм и их согласованности в системе действующего правового регулирования. Противоречащие друг другу правовые нормы порождают и противоречивую правоприменительную практику, возможность произвольного их применения, ослабляют гарантии государственной защиты конституционных прав и свобод.
С учетом изложенного, очевидно, что положения УПК РФ, позволяющие накладывать арест на имущество должника и сохранять его не согласуются с положениями Закона о банкротстве в части снятия арестов и недопустимости наложения новых в связи с признанием должника банкротом. В любом случае, данное положение вещей требует развернутой конституционно-правовой оценки со стороны Конституционного Суда, а дело Сметанина дает повод и основание для проведения этой работы.
[1] https://probankrotstvo.ru/news/vs-rassmotrit-spor-ob-iskliucenii-iz-konkursnoi-massy-arestovannogo-zilia-6886
[2] https://www.kommersant.ru/doc/7050305
[3] https://pravo.ru/news/255038/
[4] http://medias.ksrf.ru/archive/20101215.mp4/embed.html.
[5] Там же.
[6] Постановление Конституционного Суда РФ от 12.03.2001 № 4-П, пункт 3 абз. 5.
[7] См., например, Анисимова О. Проблемные вопросы ареста по уголовным делам имущества банкротов (07.12.2023), см. URL: <https://300.pravo.ru/opinion/249901/>.
[8] См. Постановления Конституционного Суда РФ от 22.10.2009 № 15-П, от 06.10.2015 № 24-П, от 11.10.2016 № 19-П, от 08.10. 2019№ 31-П, от 17.03.2022 № 11-П, и др.
[9] Постановление Конституционного Суда РФ от 29.06.2004 № 13-П, пункт 2.2 абз. 2.
[10] Там же.
[11] Там же, пункт 2.3 абз.1-2.
[12] См., например, Постановления Конституционного Суда РФ от 27.03.1996 № 8-П, пункт 3 абз. 2; от 27.02.2003 № 1-П; от 23.04.2004 № 9-П; и др.
[13] Определение Конституционного Суда РФ от 08.11.2005 № 439-О, пункт 2 абз. 4-5.
[14] См. URL: <https://www.novostibankrotstva.ru/2018/04/12/v-konstitutsionnom-sude-zayavleno-osoboe-mnenie-o-protivorechiyah-v-borbe-s-korruptsiej/?noamp=mobile>.