При рассмотрении гражданского иска о возмещении вреда потерпевший сталкивается с классическими проблемами российского судопроизводства: банкротство должника, сокрытие имущества от обращения на него взыскания через цепочку сделок и крайне низкая доля исполнения судебных актов. При этом потерпевшие по уголовным делам далеко не всегда разбираются в специфике юридических конструкций, необходимых для удовлетворения предъявляемых ими исков. Авторы на примере конкретного кейса обосновывают точку зрения о том, что при разрешении таких споров недопустим отказ в иске лишь на том основании, что истец избрал ненадлежащий способ защиты, а также о необходимости более гибкого применения правовых норм с возможностью их адаптации к изменяющимся условиям, исходя из цели предъявленного иска – получение реального возмещения причиненного вреда.
Принцип «суд знает право»
Предваряя описание процессуальных особенностей рассмотрения этого, казалось бы, нехитрого дела, стоит отметить, что еще в римском классическом праве сформировалось представление о том, что суд знает право.
Верховный Суд РФ указывает на недопустимость формального подхода нижестоящих судов к юридическим ошибкам сторон при формулировании исковых требований.
Согласно п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», если при принятии искового заявления суд придет к выводу о том, что избранный истцом способ защиты права не может обеспечить его восстановление, данное обстоятельство не является основанием для отказа в принятии искового заявления, его возвращения либо оставления без движения.
Если суд первой инстанции придет к выводу о недоказанности истцом требований, но при этом в деле представлено достаточно доказательств об иных отношениях, вытекающих из деликта, по сути, описанного в приговоре, то суд обязан применить соответствующие положения закона.
В этом и заключается смысл применения на практике принципа «суд знает право».
В Определении СКЭС от 1 октября 2024 г. № 307-ЭС24-3945 по делу № А56-117243/2022 Верховный Суд РФ вновь обратился к этой проблеме, указав, что в России социальный процесс, поэтому юридическая ошибка не должна влечь проигрыш дела.
Среди юристов нет консенсуса по данной проблеме. Так, сторонники профессионального процесса аргументированно отстаивают совершенно противоположную позицию, и с ней тоже можно согласиться.
Однако в условиях, когда потерпевший пытается добиться возмещения вреда, причиненного преступлением, следует полагать, что суд как минимум должен вынести на обсуждение сторон вопросы, имеющие значение для правильного рассмотрения спора, с той целью, чтобы стороны еще на стадии судебного разбирательства могли скорректировать свою позицию, а не узнавать о фатальной ошибке из мотивированного текста судебного акта.
Фабула спора
Приговором суда гражданин А. признан виновным в хищении недвижимого имущества у гражданина С. Схема хищения такова: гражданин С. передал своему работнику гражданину А. денежные средства для приобретения на торгах недвижимого имущества с последующим переоформлением прав на это имущество на гражданина С. Гражданин А. приобрел указанное имущество, но переоформил его не на гражданина С., а на своего близкого родственника, который через цепочку сделок переоформил это имущество на аффилированное с ним лицо. Гражданин С. признан потерпевшим по уголовному делу, и за ним признано право на возмещение вреда, причиненного преступлением. Гражданский иск рассматривался в отдельном процессе уже после вынесения приговора.
Несмотря на то что обвинительным приговором по уголовному делу бесспорно установлен факт хищения именно недвижимого имущества, гражданин С. вынужден был последовательно предъявить три иска, рассмотрение которых заняло длительный период времени для истребования похищенного имущества, в течение которого осужденные лица продолжали получать экономическую выгоду от его использования.
Судебный процесс № 1
Гражданин С. предъявил иск, в котором просил признать недействительными сделки по отчуждению похищенного и истребовать имущество из чужого незаконного владения. Суд первой инстанции удовлетворил исковые требования. Однако суд апелляционной инстанции отменил решение и отказал в иске, обосновав это тем, что виндикационный иск может быть предъявлен только собственником имущества, тогда как истец передал деньги на приобретение имущества и собственником имущества не стал (Апелляционное определение Вологодского областного суда от 20 апреля 2022 г. № 33-1249/2022). Суд кассационной инстанции оставил в силе решение суда апелляционной инстанции, а Верховный Суд РФ отказал в передаче жалобы на рассмотрение коллегии судей.
Судебный процесс № 2
Учитывая невозможность повторного предъявления иска об истребовании похищенного имущества, гражданин С. предъявил иск о признании договоренности по приобретению для него осужденным имущества договором комиссии и об истребовании приобретенного по договору комиссии имущества.
Суд отказал в удовлетворении и этого иска, мотивировав свой отказ тем, что гражданин С., передавая деньги осужденному, не согласовал с ним существенных условий договора комиссии, а действия осужденного по исполнению этой договоренности признаны вступившим в законную силу приговором преступлением (решение Вологодского городского суда от 19 января 2023 г. по делу № 2-705/2023), что само по себе исключает возможность иной квалификации этих правоотношений.
Судебный процесс № 3
С учетом двух решений об отказе в удовлетворении иска у гражданина С. оставалось все меньше возможностей для гарантированного Конституцией РФ возмещения вреда, причиненного преступлением.
Несмотря на ускользающие шансы вернуть похищенное имущество, гражданин С. предъявил иск о признании сделок по отчуждению похищенного имущества мнимыми и об истребовании у конечного приобретателя неосновательного обогащения в виде похищенного имущества.
В обоснование иска гражданин С. указал, что вступившим в законную силу приговором установлено, что сделки по отчуждению похищенного имущества носили фиктивный характер, преследовали цель усложнения процедуры истребования похищенного имущества в пользу потерпевшего, приобретатели имущества не понесли никаких затрат на его приобретение, а впоследствии и на содержание этого имущества, уплату за него налогов.
Таким образом, совершая сделки в отношении похищенного имущества, участники цепочки сделок не имели реального намерения передать права на имущество, а подписывали договоры для вида в целях сокрытия похищенного имущества.
Гражданский кодекс РФ исходит из ничтожности мнимой сделки.
О мнимости сделок свидетельствовали также родственные и дружественные отношения между сторонами, совершение сделок в короткий промежуток времени.
Таким образом, у конечного приобретателя отсутствовали законные основания для приобретения права собственности на спорное имущество.
Действующим законодательством не предусмотрено оснований возникновения прав на преступно добытое имущество.
В соответствии с правовой позицией Верховного Суда РФ, изложенной в Определении Судебной коллегии по гражданским делам от 15 ноября 2022 г. № 5-КГ22-99-К2, регистрация похищенного имущества на другое лицо сама по себе не является основанием возникновения права собственности у данного лица.
В такой ситуации конечный приобретатель, зарегистрировав право собственности на имущество при отсутствии правовых оснований, стал мнимым собственником, а не реальным правообладателем спорного имущества.
В соответствии с п. 1 ст. 1102 Гражданского кодекса РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение).
Возврат неосновательного обогащения возможен в натуральной форме.
Сохранение преступно нажитого имущества нарушает публичный порядок, поскольку фактически приводит к легализации фиктивных сделок.
Обосновывая суду неэффективность взыскания денежных средств с осужденного как способ защиты нарушенного права, гражданин С. сослался на Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 15 ноября 2022 г. № 5-КГ22-99-К2, в котором сделан вывод о недопустимости отказа в истребовании имущества лишь на том основании, что у потерпевшего были похищены денежные средства, а не имущество, которое приобретено на эти преступно полученные денежные средства.
В ситуации гражданина С. присуждение денежных средств в его пользу привело бы к включению потерпевшего в реестр требований кредиторов впавшего в банкротство осужденного, с призрачными шансами на получение реального возмещения.
На этот раз позиция гражданского истца была услышана и воспринята судами, а его иск удовлетворен (Апелляционное определение Вологодского областного суда от 15 августа 2023 г. №33-4096/2023).
Принцип «эластичности» норм о возмещении вреда, причиненного преступлением
Продемонстрированный в судебном процессе № 3 подход судов позволяет развивать идею «эластичности» норм о возмещении вреда, причиненного преступлением.
Принцип «эластичности» в праве связан с гибкостью правовых норм и их возможностью адаптироваться к различным ситуациям. Этот принцип подразумевает, что нормы права не должны быть строго фиксированными и жесткими, а должны позволять определенную степень свободы в их применении для того, чтобы учитывать изменяющиеся условия и различные обстоятельства конкретных случаев.
Ярким примером реализации принципа «эластичности» в области судебной практики является «эластичность» залога, идея которой заключается в том, что залогом обременяется не столько конкретное имущество, сколько его экономическая ценность. При этом как бы ни меняла свою форму эта экономическая ценность, она продолжает быть обремененной залоговыми обязательствами. Например, если в залог переданы стеновые панели, а из них впоследствии собрано некапитальное сооружение, то залогом будет обременяться именно это сооружение, хотя формально предмет залога (сами по себе стеновые панели) уже не существуют в качестве самостоятельных объектов права.
Аналогичным образом следует подходить и к вопросу возмещения вреда, причиненного преступлением: в качестве способа возмещения следует рассматривать ту экономическую ценность, в которую преобразовалось похищенное имущество. Именно такой подход будет способствовать более эффективному возмещению вреда, причиненного преступлением.
Кроме того, по результатам рассмотренной ситуации, безусловно, следует обратить внимание на необходимость корректировки позиции судов о недопустимости отказа в удовлетворении исковых требований лишь по причине неправильно избранного способа защиты нарушенного права. В случае, если суду станет очевидно, что предъявление виндикационного иска является ненадлежащим способом защиты, ему следует вынести этот вопрос на обсуждение сторон, предоставив им как минимум возможность действовать в условиях процессуальной предсказуемости, исключая риск получения абсолютно неожиданного решения об отказе в иске.