Автор настоящего отклика на статью Олега Матюнина «Снизить жесткость избранной меры пресечения» (см.: «АГ». 2025. № 5 (430)) акцентирует внимание на том, что судья не исследует (и не должен) такой вопрос, как организация расследования по конкретному делу; важно разделять – за продление сроков предварительного следствия несет ответственность руководитель следственного органа, решение о продлении сроков содержания под стражей принимает судья; возвращение прокурору полномочий по продлению срока предварительного следствия и даче согласия на продление срока содержания под стражей – единственный выход из ситуации, когда отсутствие надлежащего контроля со стороны руководителя следственного органа за организацией расследования по конкретным делам и надлежащего прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия приводит помимо нарушения прав и законных интересов содержащихся под стражей лиц к необоснованным колоссальным финансовым затратам государства на их содержание под стражей.

Адвокат О. Матюнин в своей статье поднимает к обсуждению очень важную проблему, затрагивающую интересы как лиц, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, так и интересы российского государства в целом. Ее суть заключается в том, что продление сроков содержания под стражей происходит в судах автоматически, «без проникновения в обстоятельства расследования. Как следователь напишет в постановлении о возбуждении ходатайства, так суд и решит». Следует заметить, что это суждение автора статьи отражает мнение, которое уже сформировалось в обществе: судья формально рассматривает в досудебном производстве ходатайства следователей и жалобы участников досудебного производства. Причем давно устоялось представление – если к судье с ходатайством обращается следователь, в том числе о продлении срока содержания под стражей, судья принимает решение об удовлетворении ходатайства, а если любой участник с жалобой на действия (бездействие) и решения следователя, в удовлетворении, как правило, судья отказывает, несмотря на приведенные доводы и доказательства, их подтверждающие.

Формальное отношение следователя

В ходатайстве о продлении срока содержания под стражей следователь, как правило, весьма формально указывает, что «не все свидетели допрошены, не все экспертизы назначены, не все документы изъяты», при этом не дает никаких пояснений, а по какой причине это не было сделано. Автор абсолютно справедливо указывает, что, «обосновывая необходимость продления срока содержания под стражей на начальных этапах следствия, следователь утверждает, что формирование доказательственной базы не окончено, впереди много допросов, изъятий документов и предметов, экспертиз, а обвиняемый может повлиять на свидетелей, экспертов и уничтожить доказательства, и такая аргументация засчитывается судом. Ближе к окончанию расследования, заявляя перед судом ходатайство об очередном продлении, следователь поясняет, что теперь-то заключенного точно никак нельзя отпускать, потому что впереди уточнение и перепредъявление обвинения, а также выполнение требований ст. 217 УПК РФ».

Следует обратить внимание на то обстоятельство, что судья не исследует (и не должен исследовать) такой вопрос, как организация расследования по конкретному делу. В частности, не анализируется вопрос, а почему в установленный по общему правилу срок (два месяца) расследование не было завершено. В соответствии со ст. 162 УПК РФ предварительное следствие должно быть закончено в срок, не превышающий два месяца со дня возбуждения уголовного дела. «Не превышающий два месяца…» означает, что расследование должно быть завершено как можно скорее, но в срок не более двух месяцев.

Не потому ли сложилась такая ситуация, что срок следствия продлевает не прокурор, а руководитель следственного органа, формально относящийся к исполнению этого полномочия. Если дело действительно сложное (а это, как правило, видно с момента его возбуждения), руководитель следственного органа в соответствии с ч. 2 ст. 163 УПК РФ может принять решение о производстве предварительного следствия следственной группой. Иногда по сложным делам следственные группы создаются, но процессуальные документы, как правильно отмечает автор статьи, свидетельствуют о том, что следственные действия проводят и принимают процессуальные решения один-два следователя, а остальные только числятся в составе следственной группы.

Кто за что отвечает

Автор статьи О. Матюнин ошибочно считает, что «глубина и четкость понимания следователем и судом сложности уголовного дела в целом – это очень важный момент для процедуры продления сроков расследования и сроков применения меры пресечения, прежде всего содержания под стражей и домашнего ареста. Исчерпывающего перечня критериев нет, понятие сложности оценочное, кроме того, зачастую сложность описывается следователем “в двух словах”. Сведения о планируемых действиях записываются без уточнения их количества и ожидаемой продолжительности». Надо разделять – за продление сроков предварительного следствия несет ответственность руководитель следственного органа, решение о продлении сроков содержания под стражей принимает судья. Вряд ли судья должен вникать в организацию расследования по конкретному делу. Однако, принимая решение о продлении срока содержания под стражей, судья обязан в соответствии с ч. 2 ст. 109 УПК РФ установить факт невозможности закончить предварительное следствие в срок до двух месяцев и отсутствия оснований для изменения или отмены меры пресечения.

Как устранить пробел в законодательстве

В советское время, когда решение о продлении срока следствия принимал прокурор, он внимательным образом изучал все материалы уголовного дела, а если дело было «арестантским», то материалы уголовного дела у следователя прокурор запрашивал заблаговременно и получить «отсрочку» было не так-то просто.

Сегодня, прежде всего, руководители следственного органа относятся формально к продлению срока следствия, а уж если продлили срок следствия, то без проблем дают согласие и на продление срока содержания под стражей. Прокурор просто исключен из этого процесса, несмотря на то, что по Конституции Российской Федерации (ч. 1 ст. 129) «прокуратура Российской Федерации – единая федеральная система органов, осуществляющих надзор за соблюдением Конституции Российской Федерации и исполнением законов, надзор за соблюдением прав и свобод человека и гражданина, уголовное преследование в соответствии со своими полномочиями, а также выполняющих иные функции». К сожалению, данное конституционное предписание не реализовано в полной мере в уголовно-процессуальном законодательстве России, что является серьезным пробелом, приводящим к нарушению прав и законных интересов человека, в том числе и содержащегося под стражей. Отсутствие надлежащего контроля со стороны руководителя следственного органа за организацией расследования по конкретным делам и надлежащего прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия приводит помимо нарушения прав и законных интересов содержащихся под стражей лиц к необоснованным колоссальным финансовым затратам государства на их содержание под стражей. Выход один – возвращение прокурору полномочий по продлению срока предварительного следствия и даче согласия на продление срока содержания под стражей. Именно прокурор должен перед судьей обосновать невозможность завершения расследование в установленный срок и отсутствие оснований для отмены или изменения меры пресечения. А руководитель следственного органа должен организовать расследование по сложным делам таким образом, чтобы «невозможность завершить расследование в установленный срок» была не правилом, а исключением.

Ненадлежащая организация деятельности следственных органов и экспертных учреждений

Отдельно автор статьи О. Матюнин акцентирует внимание на назначении и производстве экспертиз как основании для продления сроков предварительного следствия и содержания под стражей. Однако вряд ли стоит ожидать от судьи выяснения, «почему вдруг возникли затруднения с экспертизами, почему эти процессуальные действия занимают больше отведенного времени». Судья обязан только установить факт невозможности закончить предварительное следствие в установленный срок. Если будут представлены процессуальные документы, подтверждающие факт назначения экспертизы и отсутствия заключения эксперта, судья признает факт невозможности закончить предварительное следствие. Другое дело, что автор абсолютно правильно выделяет причины, по которым назначение и производство экспертизы явилось результатом организационных ошибок следователя, руководителя следственного органа, отсутствия надлежащего прокурорского надзора (несвоевременное назначение экспертизы и представление для исследования необходимых материалов). Безусловно, большую роль играет организация работы экспертных учреждений (время, потраченное руководителем учреждения на первичную оценку и распределение материалов конкретному эксперту, наличие свободных экспертов, их компетентность, профессиональные качества, дисциплинированность, выбор методики исследования, определяющий время, необходимое на экспертизу). Однако ненадлежащая организация деятельности следственных органов и экспертных учреждений не может выступать законным обоснованием невозможности завершения расследования в установленный срок и содержания людей под стражей за счет государственной казны, то есть за счет налогоплательщиков.

Нарушения прав участников уголовного процесса

О. Матюнин справедливо обращает внимание на нарушения прав участников уголовного процесса (подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля) при назначении и производстве экспертизы. Следователь в соответствии с ч. 3 ст. 195 УПК РФ обязан при назначении экспертизы ознакомить с постановлением указанных выше участников и разъяснить им их права, предусмотренные ст. 198 УПК РФ (знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы; заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом экспертном учреждении; ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов указанных ими лиц либо о производстве судебной экспертизы в конкретном экспертном учреждении; ходатайствовать о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперту; присутствовать с разрешения следователя при производстве судебной экспертизы, давать объяснения эксперту; знакомиться с заключением эксперта или сообщением о невозможности дать заключение, а также с протоколом допроса эксперта). Однако следователи, как правило, это не делают, что вызывает соответствующие последствия, в том числе и такие, которые затягивают производство по уголовному делу.

Весьма интересные аргументы прокурора приводит адвокат О. Матюнин, описывая его реакцию на жалобу о незаконности бездействия следователя при назначении экспертизы (давать следователю обязательные к исполнению указания и определять ход расследования прокуратура не уполномочена; отдельных сроков для ознакомления с постановлением о назначении судебной экспертизы и заключением эксперта УПК РФ не содержит; со всеми материалами уголовного дела можно ознакомиться в порядке ст. 217 УПК РФ после того, когда расследование будет завершено). Это яркий пример того, как прокурор, лишенный надзорных полномочий, превратился в абсолютно беспомощную фигуру, несмотря на свой высокий конституционный и уголовно-процессуальный статус, обязывающий осуществлять от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия. Смысл процессуальной нормы, обязывающей следователя ознакомить участников с постановлением о назначении экспертизы, конечно же, заключается в том, чтобы после производства экспертизы исключить все споры как по вопросам, поставленным перед экспертом, так и относительно экспертного учреждения. Очевидно, что с постановлением о назначении экспертизы заинтересованных участников следует знакомить до производства экспертизы, а не после ее производства, тем более по окончании расследования.

Предложения заслуживают внимания

Следует поддержать предложение О. Матюнина о закреплении в ст. 198 и 206 УПК РФ порядка и сроков предъявления постановления о назначении экспертизы и заключения эксперта, указав на их незамедлительность. Заслуживает внимания и поддержки предложение рекомендовать разработку совместных указаний Генеральной прокуратуры РФ, МВД РФ, Следственного комитета РФ и Минюста РФ, в которых установить необходимость усиления прокурорского надзора за порядком назначения и производства экспертиз, подчеркнуть важность применения и строгого исполнения мер прокурорского реагирования. Но при этом обязательно надо ставить вопрос об усилении прокурорского надзора за следственными органами путем внесения соответствующих изменений в УПК РФ.

Заслуживающим внимания и требующим проработки представляется предложение О. Матюнина, обращенное к органам государственной власти, которым подведомственны судебные экспертные учреждения, разработать и официально утвердить подзаконными нормативными правовыми актами классификации, наглядно показывающие, какие каждому виду экспертиз соотнесены сроки их производства и какие факторы влияют на удлинение сроков. Только в рамках подобных классификаций можно определить сложность каждой экспертизы.

Важно понимать, что, выступая в защиту прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства и требуя от государственной власти надлежащего выполнения возложенных обязанностей по расследованию уголовных дел в строго установленные сроки, препятствуя содержанию под стражей без достаточных оснований либо тогда, когда основания отпали, а расследование не завершено в результате отсутствия надлежащей его организации (волокиты) и неэффективности прокурорского надзора, адвокаты выступают в защиту интересов российского государства.