ВС направил дело на новое рассмотрение

Представитель Минфина России обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд. Рассмотрев материалы дела, Судебная коллегия по гражданским делам ВС отметила, что в п. 21 Постановления Пленума ВС от 29 ноября 2011 г. № 17 «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве» разъяснено, что при определении размера денежной компенсации морального вреда реабилитированному судам необходимо учитывать степень и характер физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, иные заслуживающие внимания обстоятельства, в том числе продолжительность судопроизводства, длительность и условия содержания под стражей, вид исправительного учреждения, в котором лицо отбывало наказание, и другие обстоятельства, имеющие значение при определении размера компенсации морального вреда, а также требования разумности и справедливости. Мотивы принятого решения о компенсации морального вреда должны быть указаны в решении суда.

Верховный Суд заметил: в Постановлении Пленума ВС от 15 ноября 2022 г. № 33 даны разъяснения о том, что обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда. Потерпевший – истец по делу о компенсации морального вреда должен доказать факт нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага, а также то, что ответчик является лицом, действия (бездействие) которого повлекли эти нарушения, или лицом, в силу закона обязанным возместить вред. В случаях, предусмотренных законом, компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда.

Согласно постановлению Пленума ВС моральный вред, причиненный в связи с незаконным или необоснованным уголовным или административным преследованием, может проявляться, например, в возникновении заболеваний в период незаконного лишения истца свободы; его эмоциональных страданиях в результате нарушений со стороны государственных органов и должностных лиц прав и свобод человека и гражданина; в испытываемом унижении достоинства истца как добросовестного и законопослушного гражданина; ином дискомфортном состоянии, связанном с ограничением прав истца на свободу передвижения, выбор места пребывания, изменением привычного образа жизни, лишением возможности общаться с родственниками и оказывать им помощь, распространением и обсуждением в обществе информации о привлечении лица к уголовной или административной ответственности, потерей работы и затруднениями в трудоустройстве по причине отказов в приеме на работу, сопряженных с фактом возбуждения в отношении истца уголовного дела, ограничением участия истца в общественно-политической жизни. При определении размера компенсации судам в указанных случаях надлежит учитывать в том числе длительность и обстоятельства уголовного преследования, тяжесть инкриминируемого истцу преступления, избранную меру пресечения и причины избрания определенной меры пресечения, длительность и условия содержания под стражей, однократность и неоднократность такого содержания, вид и продолжительность назначенного уголовного наказания, вид исправительного учреждения, в котором лицо отбывало наказание, личность истца, ухудшение состояния здоровья, нарушение поддерживаемых истцом близких семейных отношений с родственниками и другими членами семьи, лишение его возможности оказания необходимой им заботы и помощи, степень испытанных нравственных страданий.

Из положений ч. 1 и п. 3 ч. 2 ст. 133, ч. 1 ст. 134, ч. 2 ст. 136 УПК, ст. 151, п. 1 ст. 1070, п. 1 ст. 1099, ст. 1100, п. 2 ст. 1101 ГК и разъяснений Пленума ВС по их применению следует, пояснила Судебная коллегия, что основания для возникновения права гражданина на реабилитацию, порядок признания этого права и возмещения гражданину вреда, связанного с уголовным преследованием, закреплены в УПК, устанавливающем, в том числе, что иски за причиненный реабилитированному моральный вред в денежном выражении предъявляются в порядке гражданского судопроизводства. В ГК содержатся положения об ответственности за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, а также нормы, определяющие основания, способы и размеры компенсации морального вреда.

Верховный Суд указал, что поскольку закон устанавливает лишь общие принципы определения размера компенсации морального вреда, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда в связи с незаконным уголовным преследованием необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда и конкретные обстоятельства, связанные с незаконным уголовным преследованием гражданина, соотнести их с тяжестью причиненных гражданину физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности, справедливости и соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. Следовательно, исходя из цели присуждения компенсации морального вреда реабилитированному гражданину размер этой компенсации должен быть индивидуализирован, т.е. определен судом применительно к личности реабилитированного гражданина, к понесенным именно им нравственным и физическим страданиям в результате незаконного уголовного преследования с учетом длительности и обстоятельств уголовного преследования, тяжести инкриминируемого ему преступления, избранной в отношении его меры процессуального принуждения, причины избрания такой меры и иных обстоятельств, сопряженных с фактом возбуждения в отношении гражданина уголовного дела.

Вместе с тем, добавил ВС, размер компенсации должен быть адекватным обстоятельствам причинения морального вреда лицу, подвергнутому незаконному уголовному преследованию, и должен обеспечить баланс частных и публичных интересов, с тем чтобы выплата компенсации одним категориям граждан не нарушала бы права других категорий граждан, поскольку казна Российской Федерации формируется в соответствии с законодательством за счет налогов, сборов и платежей, взимаемых с граждан и юридических лиц, которые распределяются и направляются как на возмещение вреда, причиненного государственными органами, так и на осуществление социальных и других значимых для общества программ, для оказания социальной поддержки гражданам, на реализацию прав льготных категорий граждан. В судебном акте должны быть приведены достаточные и убедительные мотивы, обосновывающие сумму компенсации морального вреда, присуждаемой гражданину в связи с незаконным уголовным преследованием, исходя из установленных при разбирательстве дела характера и степени понесенных им физических или нравственных страданий, связанных с его индивидуальными особенностями, и иных заслуживающих внимания обстоятельств конкретного дела. Оценка судом таких обстоятельств не может быть формальной.

Верховный Суд отметил, что суды первой и апелляционной инстанций, взыскивая в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 250 тыс. руб., приведенные нормативные положения применили неправильно и не учли разъяснения, данные в постановлениях Пленума ВС. Они сослались в обоснование такой суммы на то, что незаконным уголовным преследованием Максима Самохвалова были нарушены его неимущественные права, но не оценили в совокупности конкретные обстоятельства, связанные с его незаконным уголовным преследованием, конкретные незаконные действия причинителя вреда, не соотнесли их с тяжестью причиненных истцу в результате таких обстоятельств и действий физических и нравственных страданий, не учли требования разумности, справедливости и соразмерности компенсации последствиям нарушения прав.

То есть, указал ВС, размер присужденной Максиму Самохвалову компенсации морального вреда судами первой и апелляционной инстанций не был индивидуализирован применительно к его личности и обстоятельствам его уголовного преследования. Суды формально перечислили ряд обстоятельств общего характера, учитываемых при определении размера компенсации морального вреда, однако не привели каких-либо доказательств, свидетельствующих о степени и характере перенесенных истцом в связи с этими обстоятельствами физических и нравственных страданий. Они также не указали, каким образом перечисленные истцом обстоятельства в обоснование заявленной компенсации морального вреда повлияли на размер взысканной в его пользу компенсации.

Также Верховный Суд заметил, что в нарушение положений ст. 56, 57, ст. 67 ГПК суды рассмотрели исковые требования Максима Самохвалова в его отсутствие, его интересы в судебных заседаниях представлял адвокат Игорь Доброскок. Суды обосновали свои выводы о размере подлежащей взысканию компенсации морального вреда лишь приводимыми самим Максимом Самохваловым в исковом заявлении доводами о причиненных ему нравственных и физических страданиях, ограничившись, по сути, цитированием в судебных постановлениях этих доводов, не подтвержденных какими-либо доказательствами. Они не распределили бремя доказывания обстоятельств, имеющих значение для дела, между сторонами спора, фактически освободив истца от обязанности по доказыванию характера и степени нравственных и физических страданий, причиненных ему в результате незаконного уголовного преследования.

Вопреки требованиям ст. 198 ГПК к содержанию решения суда, не получили надлежащей правовой оценки доводы, приведенные представителем Министерства финансов РФ в возражениях на исковое заявление Максима Самохвалова, а именно, что его уголовное преследование осуществлялось только семь месяцев, при этом мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении была избрана в отношении него лишь на 10 суток; иные меры, ограничивающие свободу передвижения, такие как домашний арест, заключение под стражу, к истцу не применялись, указал ВС.

Судебная коллегия обратила внимание: суд первой инстанции проигнорировал и доводы представителя Минфина России о том, что обязанность по соблюдению предусмотренных законом требований разумности, справедливости и соразмерности размера компенсации морального вреда последствиям нарушения прав должна обеспечить баланс частных и публичных интересов, с тем чтобы реабилитированному лицу максимально возмещался причиненный моральный вред и чтобы выплата компенсации морального вреда одним категориям граждан не нарушала бы права других категорий граждан, не допускала неосновательного обогащения потерпевшего. Аналогичные доводы приводились представителем Минфина России в апелляционной жалобе. В нарушение требований ст. 329 ГПК в судебном постановлении апелляции не содержатся выводы по результатам рассмотрения данных доводов.

В связи с этим Верховный Суд посчитал неправомерными выводы судов первой и апелляционной инстанций о взыскании с Минфина России за счет казны Российской Федерации в пользу Максима Самохвалова компенсации в размере 250 тыс. руб.

Вопреки требованиям ст. 390.1 ГПК, заметил ВС, в постановлении кассационного суда общей юрисдикции не содержатся выводы о результатах рассмотрения доводов кассационной жалобы Минфина России о несогласии с размером компенсации морального вреда в сумме 250 тыс. руб., взысканной в пользу Максима Самохвалова. Утверждение кассации о том, что доводы жалобы были предметом исследования и оценки судов первой и апелляционной инстанций и обоснованно ими отклонены с приведением в судебных актах соответствующих суждений и мотивов, опровергается содержанием судебных постановлений судов первой и апелляционной инстанций. В них отсутствуют ответы на доводы ответчика, указала Судебная коллегия.

Таким образом, Верховный Суд отменил постановления судов трех инстанций и направил дело на новое рассмотрение.

Мнения адвокатов о деле

Адвокат МКА «Юридическая фирма “Левант и партнеры” г. Москвы», к.ю.н. Александр Ненайденко помимо положений, общих для дел о взыскании компенсации за незаконное уголовное преследование, обратил внимание на то, что истец пребывал в статусе подозреваемого чуть более семи месяцев, мера пресечения в виде подписки о невыезде в отношении него действовала 10 дней. Он согласился с доводами ВС о необходимости выяснить обстоятельства о влиянии уголовного дела и избранной меры пресечения на здоровье, личную, семейную жизнь, карьеру истца. «В этой части суд первой инстанции, скорее всего, принял меры по распределению между сторонами бремени доказательств. Хотелось бы надеяться, что доводы Самохвалова о постоянном стрессе были документально подкреплены, а не остались понятными лишь для тех, кто годами жил под угрозой лишения свободы. Тем более что интересы истца в гражданском процессе представлял адвокат», – отметил Александр Ненайденко.

Адвокат посчитал необычным требование Верховного Суда о необходимости получения судом первой инстанции от самого истца объяснений в части «степени физических и нравственных страданий». «Даже с учетом категории гражданского спора подобного рода требования являются излишними и ограничивающими предусмотренное ч. 1 ст. 48 ГПК право вести дело в суде через представителя. Не исключено, что подобные “объяснения” от истца, являющегося недостаточно “искушенным” лицом в плане юридической квалификации, сведут на нет усилия его представителя в процессе. Иными словами, указание Суда вызывает тревогу относительно успешности дальнейшего ведения гражданского дела», – заключил Александр Ненайденко.

Адвокат, член АП Ставропольского края Овагим Арутюнян заметил, что это не первый случай, когда ВС отменяет судебные акты нижестоящих судов по данной категории дел с мотивировкой, что они не обосновали размер взыскиваемых с Минфина России сумм ущерба при реабилитации лица. При этом ВС не устанавливает никакие ценовые ориентиры ни в своих судебных актах, ни в разъяснениях. «На что ориентироваться судам?» – задался он вопросом.

Овагим Арутюнян выразил недоумение, почему ВС не принимает окончательного решения хотя бы по одному конкретному иску из данной категории дел. По его мнению, если ВС вынесет конкретное итоговое решение, то оно послужит наглядным примером для нижестоящих судов. Адвокат обратил внимание, что согласно п. 5 ч. 1 ст. 390.15 ГПК по результатам рассмотрения кассационных жалобы ВС вправе изменить либо отменить постановления судов первой, апелляционной или кассационной инстанций и принять новое судебное постановление, не передавая дело на новое рассмотрение, если допущена ошибка в применении или толковании норм материального права. «При этом ВС, указывая на такую ошибку, допущенную судами, не принимает по делу итоговое решение», – подчеркнул он.

По мнению адвоката, управляющего партнера АБ «Романов и партнеры» Романа Романова, правовая позиция Верховного Суда представляется обоснованной и мотивированной, поскольку он логично указал на недостаточную индивидуализацию компенсации морального вреда и формальный подход нижестоящих судов к оценке страданий истца. «ВС акцентирует внимание на соразмерности компенсации, а также на учете баланса публичных и частных интересов. Кроме того, он обоснованно указывает на нарушения в распределении бремени доказывания и игнорирование доводов ответчика. Особенно важно, что ВС требует от судов не просто формального перечисления обстоятельств, а анализа их влияния на размер компенсации», – отметил он.

Роман Романов полагает, что определение ВС подчеркивает важность глубокой и всесторонней оценки доказательств при определении размера компенсации морального вреда. «Вместе с тем подобные категории споров представляют особую сложность для нижестоящих судов, поскольку экономическая оценка физических и нравственных страданий является довольно проблематичной. Нижестоящие судебные инстанции не смогут получить неоспоримые доказательства, на основании которых будут получены однозначные выводы, касающиеся определения размера компенсации вреда, поскольку все это носит субъективный характер», – пояснил адвокат.

С представителем Максима Самохвалова – адвокатом филиала ПККА «Советник» Ильей Доброскоком связаться не удалось.